— Что ты… Ты собираешься просто к ним ворваться? А потом что… — начал было Малик, видимо, уже догадавшись, что собирался сделать его друг. Кабинет Энн Твист находился на последнем этаже (кроме него там не было ничего, помимо, разве что, конференц-зала и нескольких роскошных номеров для приезжих должностных лиц), и Луи не мог попасть в него по своему удостоверению. Никого из помощников туда не пускали. И поэтому ему нужен был Зейн.
— Дай мне бейджик! — потребовал Луи, заходя в наконец приехавший лифт и придерживая двери одной рукой.
— Ты уверен, что хочешь… — Судя по тому, как неуверенно звучал голос Зейна, он с явным недоверием относился к этой затее. У Луи просто не было времени на разговоры, поэтому прежде, чем Малик успел что-либо добавить, он протянул руку и без разрешения сдёрнул пропуск с его брюк. Катушка с тонкой капроновой ниткой, к которой была прикреплена карточка, с тихим треском развернулась, Луи прижал пропуск к специальной панели в лифте, после чего отпустил его, и карточка с тихим хлопком вернулась к ноге Зейна.
— Что-то не так, — пробормотал он в жалкой попытке самому себе объяснить происходящее и с излишней силой надавил на кнопку верхнего этажа, из-за чего мокрый от пота палец в первый раз соскользнул с панели. К горлу подступал ком. «Он не стал бы… Гарри не стал бы продавать…» — Что-то не так. И я хочу… Я хочу выяснить, что именно.
— Луи…
Нахмуренные брови и обеспокоенный взгляд Зейна были последним, что Луи увидел до того, как двери закрылись и лифт начал подниматься. Его давление увеличивалось с каждым следующим этажом. «Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь… Гарри, Гарри, Гарри. — Пульс отдавался где-то в районе барабанных перепонок, когда кабина наконец начала останавливаться. — Тридцать восемь, тридцать девять, сорок».
Пару секунд, пока двери не открылись, Луи ещё казалось, что лифт движется. Пол под его ногами как будто слабо пошатывался, и внутренности Томлинсона ходили ходуном вслед за ним. Луи чувствовал себя в каком-то странном сне наяву, где он собирался ворваться в кабинет своего начальства и нагло потребовать объяснений того, что технически не было его делом.
«Но это моё! Моё дело! — подумал он, делая первый решительный шаг в элегантно обставленный коридор. Даже если у него не было никакого представления о том, что он им скажет, а вся затея могла закончиться катастрофой, Луи всё равно хотел это сделать. Такое безрассудное поведение было его осознанным выбором, а не сиюминутным эмоциональным порывом, и в груди Томлинсона что-то сжималось от осознания этого. Несмотря на то, какими неясными и сложными стали его отношения с Гарри за последние несколько дней, в теле Луи всё равно разгорался праведный огонь, жаждущий справедливости. Глубоко вдохнув, он толкнул дверь нужного кабинета. — Всё, что имеет отношение к Гарри, имеет отношение и ко мне. Он всегда будет… Он всегда будет в моём сердце».
— Сэр? — Голос секретаря Энн Твист звучал так удивлённо и обеспокоенно, будто он не мог поверить, что у Луи хватило наглости пройти мимо него, даже не обратив на мужчину внимания. — Извините, сэр? Разве мисс Твист… — Бесцеремонно обрывая его на полуслове успокаивающим взмахом руки, Луи толкнул смехотворно высокие двери в кабинет Энн.
— Как? — взревел он, оповещая всех о своём присутствии. Кабинет был огромным, занимающим почти всю площадь этажа, и три из его стен были сделаны из стекла, что только сильнее это подчёркивало. Энн Твист величественно восседала за большим письменным столом в самом центре комнаты, из-за чего создавалось впечатление, что она является центром простиравшегося вокруг города. Будто Луи стоял перед самим сердцем Денвера, принявшим человеческое обличье. Из-за этого ярость в нём начала разгораться ещё сильнее, поднимаясь к самому горлу. Было невыносимо осознавать, что власть этой женщины была гораздо более значительной, чем мог увидеть глаз. Ну, просто горы мешали обзору. Но Луи не собирался позволить ей себя запугать. — Как вы это сделали? — спросил он. — Как вам удалось переубедить его? Как вы заставили его продать?
— Мистер Томлинсон? — недоверчиво произнесла Энн, отрывая взгляд от монитора и удивлённо вскидывая брови. Заглянув Луи за спину, она махнула следовавшему за ним по пятам секретарю. — Всё в порядке, Алекс…
— Как вы заставили его продать? — повторил Томлинсон, не обращая внимания на её действия. Он пытался полностью сосредоточиться на том, чтобы удерживать спокойный тон в голосе, но, несмотря на свои старания, всё равно сорвался на последнем слове. Его бросало то в жар, то в холод, хотя он и пытался изо всех сил контролировать свои эмоции, и Луи мог только вымещать своё раздражение на пушистом ковре под его ногами. Вдруг в его коленях появилась слабость, а сам он почувствовал себя очень глупым и беспомощным.
«Слишком слабым для этого места… Слишком слабым, чтобы повлиять на что-то… Слишком слабым, чтобы отстоять своё мнение…»
Но внезапно из-за его спины раздался деловой и совершенно спокойный голос. Мужчина говорил с такой непоколебимой уверенностью и нескрываемой насмешкой, что ярость внутри Луи закипела с новой силой.
— Не думаю, что это хоть как-то тебя касается. — Уолтер Моос, который, видимо, только что закончил телефонный разговор, стоял в углу кабинета рядом с внушительным книжным шкафом, занимавшим всё пространство от пола до потолка. Мужчина выглядел так безукоризненно, что даже его лицо отдавало роскошью и дороговизной, и Луи рядом с ним чувствовал себя слишком неухоженным, будто под его ногтями всё ещё осталась грязь с «Одинокой Розы». И её никогда больше не отмыть.
«Что ж, этого я и хотел, — вдруг понял он, только сильнее пропитываясь неприязнью к Моосу. Луи знал, что его лицо исказилось из-за уродливой усмешки, но ему было попросту плевать. — Я хочу навсегда остаться на ранчо. Я хочу всегда быть с Гарри, если он всё ещё… Я уверен, что он всё ещё хочет того же».
— Гарри определённо меня касается, — огрызнулся Томлинсон, поворачиваясь так, чтобы одновременно смотреть и на Энн и на Уолтера. — Мы все знаем, что он не хотел ничего продавать. Так что не вижу ничего удивительного в том, что я пришёл сюда, чтобы выяснить, как вы умудрились его заставить.
— Луи… — мягко произнесла Энн, что напомнило Луи её разговор с Гарри на недавнем благотворительном вечере. Когда она пыталась уговорить своего сына. Уговорить его продать свою землю. — Он всё ещё обладает правами на землю…
Уолтер Моос ухмыльнулся.
Фыркнув, Луи закатил глаза и вскинул бровь.
— Уверен, ему от этого намного легче.
Договор купли-продажи разделял права на нефть и права на земельный участок — он давал право добывать полезные ископаемые, при этом не пользуясь землёй. Но Луи с Энн прекрасно знали, что права на земельные недра были гораздо сильнее тех, которыми владел Гарри, так что НЭГ могла предпринять самые радикальные меры, чтобы добраться до нефти, особенно учитывая то, что Стайлс почти не использовал этот участок. В договоре вряд ли был пункт о ностальгии.
— Может, ему сейчас намного легче от того, что он стал одним из самых богатых жителей Вайоминга, — предположил Моос. Он, будто дикий кот, подходил всё ближе к Луи, явно понимая, что с Гарри всё было совсем не так, и открыто наслаждаясь этим фактом. — Он теперь мультимиллиардер. Меня бы согревали мысли об этом.
— Да, уверен, так бы всё и было, — отрезал Луи, чувствуя, как волосы на его затылке встают дыбом от отвращения, и повернулся к Энн. — Так как вам это удалось?
Энн слегка заёрзала, будто не зная, как на это ответить. Поэтому вместо неё снова заговорил Уолтер, растягивая слова всё в той же отвратительной самодовольной манере.
— Думаю, на решение мистера Стайлса в основном повлияло то, что правительство штата обнаружило, насколько ценна его собственность на самом деле.
Луи похолодел, а кровь схлынула с его лица. Он выругался. «Дерьмо. Налоги Гарри. Его ёбаные налоги на недвижимость… Кредит… Я должен был…»
Изучающий взгляд Мооса заскользил по лицу Томлинсона, и тот вздрогнул, заметив, какое удовлетворение у мужчины вызвали его эмоции. Снова выругавшись, он стиснул челюсть от досады. Несмотря на то, что Гарри не собирался ни добывать, ни продавать нефть, найденную на его участке, стоимость его земли значительно возросла бы, если бы люди свыше прознали про полезные ископаемые. Если Национальная Энергетическая Группа действительно дала знать об этом местной налоговой инспекции, то уже к концу года Гарри получит налоговый вексель на чрезмерно большую сумму. Вексель, который он просто не сможет выплатить, не получая прибыли с продаж нефти. Судя по самодовольному виду Уолтера Мооса, Стайлс уже был в таком положении, в котором практически не мог поступить так, как планировал, и взять залог на землю. Правительство его всё равно в этом опередит, и любой банк будет знать об этом.
