Некоторое время он так и лежал, держа телефон на животе и лениво переводя взгляд с пустующих углов комнаты на клочья пыли, повисшие на лопастях потолочного вентилятора. Возможно, Гарри просто отключил телефон и с головой погрузился в работу, чтобы на время забыться. Луи мог представить, как он сидит сейчас на коленях на грязном пастбище и с хмурым выражением на лице чинит забор, чтобы не дать стаду Лливелинов вторгнуться на «Одинокую Розу». «Там определённо есть, чем заняться, — пронеслось в мыслях Томлинсона. — Всегда есть, чем заняться…»

Он уснул ещё до того, как часы на телефоне показали десять вечера. Но его прекрасный сон о Салли и Поле испортил вдруг раздавшийся раскат грома, и Луи подскочил на кровати, протирая глаза под непрекращающийся шум дождя. Теперь он был даже рад, что всё-таки не открыл окно. Поднявшись, он поплёлся к кровати, на ходу стаскивая с себя одежду и наслаждаясь приятным ощущением свободы. Бросив взгляд на телефон, он заметил на экране новое уведомление. Гарри ответил ему. Упав на матрас, Луи сосредоточил всё своё внимание на сообщении. Оно было таким маленьким.

«Мне бы хотелось, чтобы ты остался здесь».

Сердце Луи сжалось от боли и вдруг нахлынувшей обиды. Так вот, как будут работать их отношения на расстоянии? Гарри будет винить Луи в том, что у него есть жизнь где-то за пределами ранчо? Отказываясь верить в это, Томлинсон принялся яростно печатать ответ.

«Мне бы тоже хотелось, чтобы мы сейчас были вместе. Ты же знаешь».

«Даже если я говорил, что находился в свободном плавании до того, как тебя встретил, это не значило, что у меня нет своей собственной жизни. Ты уже построил свою жизнь. И я тоже хочу построить что-то своё».

Луи уже начал было это писать, но вдруг одумался и стёр всё, что успел напечатать. Это было попросту бесполезно. Он не хотел обсуждать это в сообщениях, хоть и прекрасно знал, что сейчас Гарри тоже было больно. Умом он понимал это, но глубоко в душе не мог перестать обижаться, вспоминая, как много Стайлс решил взять на себя. «Ты бросал столько всего, почему бы тебе так же не бросить юрфак? — Это не было его точными словами, но именно такие мысли лежали в основе всего, что Гарри наговорил в их последнюю ночь перед отъездом. — Это всё равно гиблое дело. Можешь, кстати, ещё и работу свою бросить. Я возьму всё под контроль».

— Так он обо мне думал, — зло прошептал Луи, натягивая одеяло до подбородка. — Ну а для чего я гожусь? Я отлично умею всё забрасывать. И ходить с ним на кадриль. А он тем временем даже не пытается подстраиваться под мои интересы. — Несправедливость такого положения вещей болью отозвалась во всём теле, а сердце сжалось, пока в голове снова и снова звучало эхо этих слов.

*

Воскресенье было проведено перед телевизором в окружении коробок с едой на вынос. От Гарри не было ни звонков, ни сообщений, и Луи начинал подозревать, что их отношения движутся всё ближе и ближе к пропасти. Он не этого ожидал. Совсем не этого; и сейчас ему казалось, что он так и не смог полностью осознать произошедшее. Сгорбившись, Луи сидел на диване и пытался не думать о том, какой костюм надеть завтра в офис или что он должен был сделать по-другому в Шеридане, чтобы сейчас не чувствовать себя так паршиво.

«Например, не спать с Гарри», — ответил ему скучающий голос подсознания, но Томлинсон тут же отверг эту мысль.

Он ещё раз взглянул на телефон. Ничего нового.

«Он сказал, что напишет мне. Он пообещал. Он сказал, что мы поговорим». Луи чувствовал себя прозябшим до костей, будто каждый оборот потолочного вентилятора слишком сильно на него влиял. Ему просто хотелось сидеть в полном спокойствии и тишине и не думать о том, что творилось вокруг. Не сейчас, не тогда, когда в офисе ждало дело Хопкинс-Харрингтон, а в коридоре валялся чемодан с грязной одеждой. Выключив телефон, Томлинсон встал на носочки и засунул его под книгу для подготовки к вступительному экзамену по юриспруденции, лежавшую на самой высокой полке книжного шкафа. Затем он снова сел на диван, скрестил ноги и, включив телевизор, с головой окунулся в шедший по одному из каналов футбольный матч.

Уже после девяти подач он чувствовал себя выжатым. Гостиную потихоньку начал заволакивать сумрак, и Луи простонал, потирая лицо. Была всего половина девятого, но ему уже жутко хотелось лечь спать. Ему пришлось подняться, чтобы взять телефон с полки, и после нескольких не совсем удачных прыжков Томлинсону всё же удалось его достать и включить.

Ничего.

Он всхлипнул, гадая, что такое должно было случиться, чтобы у Гарри не было ни одной возможности позвонить или хотя бы написать ему. На мгновение его палец завис над иконкой приложения, но Луи всё же оставил эту затею. Он лишь расстроенно покачал головой и опустил мобильник на кофейный столик. Ему пришлось пойти спать, чтобы не дать воли слезам.

*

Утром понедельника деловой костюм казался чем-то крайне непривычным, как, впрочем, и запах одеколона и слабый зуд, вызванный лосьоном после бритья. Луи бодро толкнул вращающуюся дверь и вошёл в TwistCorp. У него в запасе было ещё пятнадцать минут до начала рабочего дня, в одной из рук был дымящийся стакан кофе, а в другой — портфель с бумагами. Казалось, что этот день не представлял из себя совершенно ничего особенного. В лифт за Луи вошла Терри Бренд и вежливо ему улыбнулась.

— С возвращением, — произнесла она и снова склонилась к своему телефону, быстро набирая что-то одной рукой, на которой тихо позвякивали золотые браслеты.

— Спасибо, — ответил Томлинсон, рассматривая здание сквозь прозрачные стены лифта. Корпорация блистала всё теми же яркими, лживыми, поверхностными качествами, которые он подметил ещё в свой первый день работы здесь. Тогда Луи ещё никого не знал и не мог избавиться от чувства, что все вокруг его обсуждают, а если и говорят с ним, то с каким-то тошнотворным высокомерием. Переступив с ноги на ногу, он сделал маленький глоток кофе.

— Как сходили в «Чарли Браун» на прошлой неделе? — поинтересовался он, постукивая носком по полу. Некоторые из членов корпорации каждую пятницу собирались после работы и шли в бар «Чарли Браун», чтобы поесть, выпить, послушать игру пианиста и даже спеть, немного привирая мотив. Это было неплохим способом расслабиться после недели изучения документов и ведения судебных процессов, тем более раз «Tiny Dancer» и «Walking in Memphis» по их просьбе играли по нескольку раз подряд.

Терри подняла голову.

— Да как обычно. — Она пожала плечами и одарила Луи подозрительным взглядом, будто пытаясь выяснить, зачем он вообще о таком спрашивал. «Когда это в «Чарли Брауне» происходило хоть что-то особенное?»

Луи слегка покраснел. Ему вдруг очень захотелось каким-то образом напомнить Терри, что он тоже был одним из постоянных участников таких вечеров, а не новым работником, ничего не смыслящим в традициях собственного офиса. Но вопрос и правда вышел таким, будто Томлинсон был родителем, спрашивавшим подростка о школе, будто он вдруг стал щебечущей над своим ребёнком мамочкой, говорящей: «Как прошёл твой день, милая?» Луи пожал плечами точно так же, как это пару секунд назад сделала сама Терри. Потому что такое мог спросить только человек, которого давно здесь не было и который просто понятия не имел, какие вопросы задавать, — всё это лишь сильнее подчеркивало долгое отсутствие Томлинсона. То, как, в каком-то смысле, далёк от всего этого он стал.

Луи тихо вздохнул. Он понимал, что возвращение в Денвер, к работе будет проходить совсем непросто, но даже не догадывался, что будет чувствовать себя настолько странно.

Двери лифта открылись, и Терри тут же выскочила наружу, после чего, несмотря на зажатый в её руке пустой стаканчик из Старбакса с размазанной по его краю губной помадой, тут же унеслась в сторону кофе-машины, стоявшей рядом с комнатой для отдыха. Луи же было некуда торопиться, поэтому он вышел из кабины гораздо медленнее. Он оглядел украшавшие стены квадратные лампы и конференц-залы, выложенные стеклом от пола до потолка. Всё это дополняли кожаные кресла и слишком вычурный тёмно-бордовый ковёр. На книжных полках из красного дерева стояли красивые раритетные тома с законами разных штатов, которыми никто никогда не пользовался, потому что всю нужную информацию можно было найти в интернете. Нервно царапая пластиковую крышку на собственном стакане с кофе, Луи глубоко вздохнул и направился в сторону своего кабинета. Всё в этом месте было таким же, как и обычно, и он просто не мог понять, почему чувствовал себя здесь совсем не так, как раньше.