— Думаю, вам уже было отправлено множество копий, — произнёс он. — Насколько я знаю, ничего не изменилось, но вы можете просмотреть их, прежде чем подпишете. — В маленькой комнате не было окон, а в воздухе витал застоявшийся запах чего-то… что было, как решил Луи, трубочным табаком. Очень слабый, словно в кабинете много курили, а потом закрыли дверь на очень долгое время.

— И это?.. — Гарри смёл со стола груду наспех открытых, порванных и заново запечатанных конвертов, освобождая место для принесённых Томлинсоном документов.

Луи вздохнул.

— Вы знаете, что это, мистер Стайлс. Энн разъяснила мне ситуацию. А именно, что вы избегаете её, так что поэтому я здесь.

— Зови меня Гарри.

Луи просто закатил глаза, в то время как Гарри взял первую страницу договора, спокойно прочитал её и смял в кулаке.

— Вы же знаете, что у меня на флешке есть точно такой же. Вы не можете просто так избавиться от него…

Гарри уставился на него, сминая в ладони следующую страницу. Луи схватил оставшуюся часть пачки и, сморщившись, прижал её к животу.

— Ох, отдай мне это, если собираешься просто… Ты не бережёшь деревья. — Он постучал стопкой по коленям, выравнивая её, и засунул обратно в портфель. — И делаешь сильнее мою головную боль, — добавил он себе под нос.

— Я не подпишу договор, — ответил Гарри. Он кивнул с открытым и простым выражением на своём лице. Затем он запрокинул голову, чтобы прикончить своё пиво, и длинные волнистые волосы упали ему за уши. Облизав влажные губы, ковбой глубоко вздохнул и с громким стуком отставил бутылку. — Я говорил моей маме.

— Послушайте, — начал Луи. — Мистер Стайлс. — Он сделал глубокий вдох; ему объясняли, о чём говорить дальше. — Земля даже не используется…

— Я в курсе, какую землю использую, — криво улыбнувшись, сказал Гарри. — Это ранчо мне завещал мой дедушка. Он воспитал меня здесь, и я не собираюсь продавать ни единой части этой земли.

— Но, — Луи фыркнул, чувствуя, что начинает выходить из себя, — сделка заключена. TwistCorp вложила в это месяцы человеко-часов¹. — Его голос снова становился пронзительным; что-то в спокойной, уверенной манере Стайлса вести дела заставляло его ещё сильнее нервничать.

— Это не моя вина. Мама устроила исследование и провернула продажу, даже не посоветовавшись со мной, — сказал Гарри, — хотя я единственный собственник. По закону я не обязан ничего подписывать. — Его улыбка, посланная Луи, была довольно дружелюбной, но непоколебимой. Решительной. — И, боюсь, я не склонен делать это.

— Гарри, в итоге эта сделка будет выгодна обоим: и твоему ранчо, и компании твоей мамы. Это принесёт пользу всем. Сумма, которую ты получишь от продажи без посредников… я имею в виду, господи…

Гарри поднял руку, перебивая его.

— Не всеми движут деньги, мистер Томлинсон.

— Тобой и не должны двигать деньги, к тому же тут речь идёт о нефтяных деньгах. Это нефтяные деньги. — Луи чуть ли не брызгал слюной от недоумения. Он читал договор — он видел сумму, от которой Гарри придётся отказаться, если он не поставит подпись, и это было просто неприемлемо.

— Я не продам эту землю. За нефтяные деньги или за что бы то ни было ещё.

Голос ковбоя был тихим, но что-то в его глазах, смотревших прямо на Луи, завоевало сердце последнего.

— Хорошо, — сказал он, потирая виски. Он чувствовал себя полностью разгромленным. — Могу я позвонить? — Он указал на стационарный телефон Гарри. — Мне просто нужно хоть какое-то средство связи, чтобы поговорить с боссом.

— Чувствуй себя как дома, — ответил Гарри. Он поднялся и большими шагами покинул кабинет, тихо закрывая за собой дверь. Луи достал свой сотовый, чтобы найти номер, и трясущимися пальцами начал набирать его на телефоне Стайлса.

Зейн взял трубку после третьего гудка.

— Он не подпишет, — сказал Томлинсон. — Ни за что.

Казалось, он через телефон мог слышать невозмутимое выражение на лице Малика. Наконец мужчина заговорил, но его голос звучал подозрительно глухо, словно связь в любую минуту могла исчезнуть.

— Мисс Твист говорит, что тебе придётся оставаться там, пока он не подпишет. Она не примет «нет» за ответ, Луи. Эта сделка слишком крупная, чтобы позволить ей провалиться.

— Хорошо, а как я должен?.. — Луи оборвал себя и возмущённо закусил губу.

— Сделай всё возможное. Выведи его. Будь врединой. Я знаю, ты в курсе, как это делать…

— Замолкни, засранец.

Зейн ухмыльнулся.

— Именно так.

Луи вскинул руки и простонал.

— Но на это могут уйти дни!

— Сделай глубокий-глубокий вдох и подумай о сверхурочных. Люблю тебя. Верю в тебя. Пока.

Раздался щелчок, и связь оборвалась.

— Отъебись, — пробормотал Луи, вешая трубку на место и думая о том, почему именно его жизнь должна катиться ко всем чертям. Он издал слабый, невыносимо плаксивый звук, и именно в этот момент дверь снова открылась, и в кабинет вошёл Гарри с полотенцем в руках.

— Как прошло? — поинтересовался он.

Луи нахмурился и, стараясь выглядеть как можно более чопорно, поднялся со стула.

— Мой босс сказал, что я должен оставаться здесь до тех пор, пока ты не подпишешь.

— Тогда тебе лучше устраиваться поудобней! — Гарри выставил вперёд руку, державшую полотенце. Слабая улыбка появилась на его лице, будто он не был до конца уверен, что Луи примет предложение. Новая волна вины и досады окатила усталое тело Томлинсона.

— У меня забронирован номер в отеле, — соврал он.

— Ох, но уже слишком поздно, чтобы проделать весь путь до Шеридана. — Гарри вручил полотенце Луи в руки. — Давай, комната для гостей дальше по коридору. Прими душ, если хочешь. Ты можешь остаться здесь ещё на день или около того. — Из глубины его горла вырвался хриплый смешок. — Мы с мамой оба довольно упрямые.

Не в силах сопротивляться, Луи направился за ним. Последним, что привлекло его внимание в душном кабинете, был документ, висевший в рамке над столом. Это был диплом из Принстонского университета со степенью магистра в области английской литературы. Он был выдан Гарри Стайлсу.

«Боже». Томлинсон закрыл глаза и стиснул зубы. Он шёл за Гарри по тёмному коридору, и у него где-то под кожей зарождалось чувство необыкновенной неловкости. Часть его мозга всё ещё умудрялась напоминать ему не раскачивать бедрами и неестественно ровно держать руки по швам. Он чувствовал себя так, словно был одет в смирительную рубашку.

— Эй, — произнёс он, когда Стайлс показывал ему ванную. — Прости за то… что произошло… — Он пожал плечами, не зная, что ещё добавить. — Вроде как. На дороге. Когда я сигналил.

Гарри только рассмеялся.

— Дай мне ключи, чтобы я достал чемодан из твоей машины.

— Ты не должен, — сказал Томлинсон, но всё же вытащил ключи из кармана.

— Соседняя комната твоя. Сладких снов.

Гарри захлопнул дверь, оставляя Луи в ярко освещённой ванной. Стены и пол были выложены весёлыми белыми и жёлтыми плитками, от которых исходил лёгкий лимонный запах моющего средства. Мужчина медленно разделся и, сложив свой костюм на крышку унитаза, включил душ. Заколебавшись на мгновение, он всё-таки шагнул под тёплые струи.

«Как я сюда попал?»

В этом всём было что-то, что казалось до странного неизбежным. Включив сильную струю горячей воды, Луи расслабился, сосредотачиваясь только на обволакивающей его пене. Его член немного затвердел, близясь к тому, чтобы встать полностью, после того, как Томлинсон вымыл его. Но Луи игнорировал это, как игнорировал и возбуждение, появившееся внизу живота при мысли о Гарри. О том, как он легко управлял лошадью. О его загорелой груди, которая была открыта на протяжение всего разговора в кабинете. О ямочке на его щеке.

Луи и раньше испытывал подобное странное мимолётное влечение, но никогда не чувствовал из-за этого вины. «Боже, я определённо не должен фантазировать о натурале, — подумал он, убирая руку от того места, которое секунду назад лениво поглаживал. — Особенно о досадно идеальном парне, который никогда не прислушивается к голосу разума. И который подвергает коров психоанализу».