— Но знаешь, это всё-таки здорово, — наконец отдышавшись, произнёс Гарри, возвращая Луи с небес на землю, и потянулся к корзине за новой партией писем, — то, что она вот так обсуждала это с тобой.
— И правда, — согласился Томлинсон, всё ещё тихо посмеиваясь. — Но, естественно, всё то время, что она говорила, в моих мыслях было только: «Что ж, ладно, в следующий раз я очищу историю. И определённо буду искать парней…»
Гарри откинулся на спинку кресла, и из его горла вырвался одобрительный и в какой-то мере понимающий смешок.
— Ну а мне, — начал он, хитро приподнимая бровь, — очень повезло, что мои бабушка с дедушкой понятия не имели, как проверять то, чем я занимаюсь в интернете. — Ухмыльнувшись, ковбой закатил глаза. — Представляю, что бы сказала бабуля… «Что ты там ищешь, Гарри? Что это значит? Твинк объезжает амбала?»
Последнюю фразу Стайлс произнёс более высоким голосом и немного гнусавя, так что Луи только чудом не подавился воздухом из-за смеха.
— А Рой? — немного успокоившись, спросил он, не в силах унять своё любопытство. Вдруг он снова смутился. Наверное, то, что он так быстро запомнил имя дедушки Стайлса и теперь с такой лёгкостью его использовал, было немного странным.
Но Гарри это нисколько не удивило, а сам он только тихо рассмеялся.
— Он разбирался в компьютерах даже хуже, чем бабушка, — произнёс он, качая головой. — Раньше я всегда слышал её наставления… — Снова изображая голос бабушки, Гарри запричитал: — «Два щелчка, Рой! Нет. Два щелчка!»
Томлинсон рассмеялся вместе с ним, незаметно для зелёных глаз оглядывая комнату и представляя себе семидесятилетнюю пару, сгорбившуюся над огромным, бежевым и очень старым компьютером. Луи вдруг понял, что всё это время он считал, что тесное помещение принадлежит Рою, хоть и называл его кабинетом Гарри. Что-то особенно приятное было в этой кожаной обивке стульев, застоявшемся запахе трубочного табака, покосившемся абажуре, испещрённом узорами диких цветов, и уютном свете золотистой лампочки под ним… Он подсознательно связал всё тепло этой крохотной комнаты с той нежностью и уважением, которые сквозили в голосе Стайлса каждый раз, когда тот начинал говорить о своём дедушке. И из-за этого в голове Луи полностью сформировалось впечатление о человеке, которого он никогда не знал. Больше того, мужчина привязался к нему. Луи представлял его, как более серьёзную версию Гарри, но с таким же огромным сердцем и добрыми глазами. С самого приезда в Вайоминг Томлинсон никак не мог избавиться от ощущения растерянности и полностью игнорировал свои настоящие чувства, сосредоточившись на ложных. Так что вряд ли то, как он представлял Роя Стайлса, имело смысл — в конце концов, Гарри ему тоже не казался человеком, способным так упрямо отстаивать свою собственность перед лицом многомиллиардной сделки — но его сердце сладко сжималось от одной мысли о том, что всё и правда было так. Он не хотел ошибаться насчёт этого. Луи безумно надеялся, что дедушка Стайлса был именно таким, как он и представлял.
— А Рой, каким он был? — спросил он, окидывая продолжавшего так же спокойно, как и прежде, сортировать почту ковбоя заинтересованным взглядом. — И знал ли он… знали ли они о том, что ты гей?
Руки Гарри замерли, он медленно моргнул, а на его красивом лице застыло непроницаемое выражение. Лишь неловкий изгиб губ выдавал волнение ковбоя. Щёки Томлинсона тут же вспыхнули от смущения, и он поспешно опустил взгляд на свои заваленные конвертами колени.
— И-извини, — заикаясь, пробормотал он, делая вид, что полностью увлечён сортировкой почты, хотя совершенно не имел представления, что было в конвертах, которые он раскладывал по стопкам, и кому вообще они были адресованы. — Это… это было странно. Я не хотел… Можешь не отвечать. Прости.
Поёрзав на стуле, Стайлс аккуратно положил стопку писем перед собой и поднял взгляд.
— Нет, всё в порядке, — произнёс он наконец, тепло улыбаясь и выгибаясь в спине. — Я люблю говорить о Рое. И о Рози. Просто гораздо больше мне нравится о них думать…
Кивнув, Луи опустил новую партию конвертов на колени и положил на них руки. Ответ Гарри немного успокоил его, а страх ошибиться насчёт Роя стих, так что Луи глубоко вздохнул и приготовился слушать.
— И, отвечая на твой вопрос, да, они знали, — продолжил Стайлс. — Я рассказал им, когда мне исполнилось шестнадцать, — он задумчиво улыбнулся, — даже раньше, чем моей маме. Хотя первой всё равно узнала Мэгги.
— И они нормально отреагировали? — Не то чтобы сердце Луи неистово колотилось, но цена, поставленная на кон, всё равно сжимала его в тисках. Мужчина разве только не подпрыгивал на месте от волнения.
Гарри гордо кивнул.
— Бабушка с дедушкой… — Он сглотнул. — Кажется, я упоминал раньше, что мой отец умер, когда я был совсем маленьким?
В ответ Луи лишь согласно промычал, внимательно вслушиваясь в слова ковбоя.
— Ты когда-нибудь терял близкого тебе человека? — снова спросил тот, с интересом глядя на сидевшего напротив мужчину.
Томлинсон покачал головой. Когда ему было двенадцать, он потерял бабушку, но они вряд ли были достаточно близки. Луи тогда даже не смог приехать в Бостон на её похороны.
— Я тогда был слишком маленьким. Мне было всего лет пять, я почти не помню его… Но для бабушки с дедушкой… — медленно заговорил Гарри, очевидно, изо всех сил стараясь сдержать эмоции, — это было настоящим несчастьем, которое преследовало их изо дня в день. Потеря ребёнка — это… это, должно быть, один из самых… один из самых ужасных жизненных опытов. Однако они не позволили этому сломить их. Или, скажем, испортить. Наоборот. Не то чтобы они были чёрствыми людьми… Да, они решили жить по-старому, но я иногда думаю… — Его голос вдруг сорвался, и Стайлсу пришлось откашляться, чтобы продолжить. — Думаю, после всего этого одна мысль о том, что они не станут любить меня таким, какой я есть, для них была просто непостижимой. И они постарались, чтобы я знал это.
Сила реакции Луи поразила даже его самого. Казалось, будто его сердце с каждым ударом всё сильнее и сильнее переполнялось теплом, и мужчине даже пришлось закусить изнутри губу, чтобы не взорваться от эмоций.
К счастью, Гарри вовремя пришёл на помощь со спасительным тихим смехом.
— Хотя, думаю, Рой относился так абсолютно ко всем детям. Он так сильно любил Найла, что каждый раз плакал, когда присутствовал на выступлениях школьного хора. Но, конечно, старался всеми силами скрыть это. — Его хриплый смех зазвучал с новой силой. — Вот только бабуля никогда не давала ему улизнуть незамеченным.
— Так они были близки? — улыбаясь, поинтересовался Луи. — Найл и твои бабушка с дедушкой?
Фыркнув, Гарри кивнул даже раньше, чем Томлинсон успел закончить вопрос.
— Когда я говорил, что Найл и Мэгги — мой идеал отношений, я был полностью уверен, что Рой и Роза были их идеалом.
— Должно быть, ты скучаешь по ним… — пробормотал Луи, чувствуя себя немного глупо, ведь он только что озвучил очевидное.
— Каждый день.
Томлинсон снова оглядел кабинет, с улыбкой на губах рассматривая обои, частично изрисованные странными каракулями, которые, видимо, были делом рук совсем ещё маленького Гарри. Его сердце переполнилось нежностью от одной мысли о том, что его предположения насчёт Роя, Розы и их отношений с Гарри оказались верными.
— Хотя иногда это странно, — почти неслышно прошептал Гарри, и Луи заметил, как его лицо почти моментально приобрело задумчивое и немного печальное выражение. — Странно, что ты хочешь спросить у них что-то, даже если их больше нет. Что иногда ты хочешь рассказать им…
Последнюю фразу он произнёс с особым акцентом, и на какое-то время между сверлившими друг друга взглядами мужчинами повисло напряжённое молчание. Луи же тем временем тщательно обдумывал сказанные ковбоем слова, чувствуя себя прикованным к месту каким-то сильным, но всё ещё туманным чувством. Вдруг внутри него что-то перевернулось — он понял.
Однако Гарри, будто ничего не замечая, продолжал рассказывать немного грустную, но всё же смешную историю о том, как на День независимости он испёк клубничный пирог своей бабушки. Как все его ели, даже не прикасаясь к лимонным пирожным Дотти Лливелин, и как он, вернувшись домой, стоял на кухне с пустым блюдом в руках и плакал, потому что не мог рассказать Розе о своём достижении. Хоть Томлинсон внимательно слушал и даже смеялся вместе с Гарри в нужных местах, в его голове не переставая крутилась одна его фраза.
