Тяжелая и одновременно прекрасная атмосфера, что-то определенно значащая для Марса, словно в воздухе образовались невидимые трещины и розы ждали его внимания.

Марс не любил бездельничать, поэтому погрузился в фантазии. Он удивлялся, что Лис до сих пор не пришел.

«У меня есть для тебя игра, – сказал Марс в тот день, когда он получил приглашение во двор Зенита. – Ты знал ее – Элию Лир»? Лис солгал, когда со скрытой горечью, трепеща, ответил: «Едва ли, сэр».

Лис долгие годы со страстью и успешно служил Марсу, открывая секреты, какие ни один другой шпион даже и не думал отыскать, сползая в крепости и вражеские лагеря, словно он мог быть невидимым или столь же быстрым, как ветер, с которым Лис разговаривал. Тем не менее всегда скрытый гнев Марса слишком легко мог вырваться и выступить против Иннис Лира. До сих пор Марсу удавалось сдерживать его. Вещи, которые легко создаются, как правило, так же легко уничтожить.

Однако пришло время, и Марс был здесь с одной целью: Иннис Лир, и у него было несколько путей, чтобы заявить о себе. Лис был одним из них. Принцесса была другим.

Ждать в этом прекрасном, но пустом дворе было тяжело.

Взгляд короля остановился на каменном столе в центре. Стол был размером с человека в поперечнике и круглый, напоминал твердый черный камень, из которого был сделан весь замок. Марс вспомнил каменные круги, окружавшие этот остров, или древние дольмены, найденные в менее цивилизованных районах Аремории. Остатки древнейших культов земли и корней.

Марс, стоявший неподвижно все это время у одной из стен, внезапно подошел к столу и присел. Мужчина положил руку на шероховатый край и заглянул под него.

Широкая ножка стола напоминала обрубок гриба, построенного из маленьких черных камней, скрепленных раствором. Король почувствовал запах влажного мха и, несмотря на тени, которые постоянно должны были цепляться за эту нижнюю часть, он увидел блестящие струи воды, сочащиеся сквозь раствор. Столешница была установлена на ножку, но не оштукатурена, словно тяжелая, но ненадежная крышка.

Когда-то это был колодец.

Вдыхая воздух, король Аремории понял – он не только удивлен, а скорее даже шокирован, как человек, который сталкивается с отчаянной ересью.

Вцепившись в край стола, Марс осторожно встал и окинул взглядом двор с розами. Виноградники в каждом углу и отсутствие потолка уже намекали: этот двор был часовней.

В Аремории люди издавна поклонялись земле, создавая храмы в речных пещерах и вокруг природных источников. По мере развития страны люди строили церкви и соборы из земли, дерева и камня, всегда с центральным колодцем, погружавшимся глубоко в сердце мира. Переходы к жизни и смерти. Когда же распространилось поклонение звездам, Аремория полностью вышла из пещер и снесла крыши своим церквям, обратившись к колодцам и звездному свету.

Марс вспомнил, что нечто подобное происходило и в Иннис Лире. Звездчатые башни поднимались высоко, но в Дондубхане, где он был гостем одиннадцать лет назад, черное озеро Таринниш называли колодцем Лира. Марс знал от Лиса, что Белый лес был полон родников и колодцев, а колдовство Лиса пришло из воды корней и от червей.

Однако этот колодец, в самом сердце Летней резиденции Иннис Лира, был закрыт.

Марс, потрясенный, мог только догадываться почему. Он не был религиозен, он не доверял пророчествам и магии.

И все же.

Вчера Лир, скромный, одетый в простую одежду, сам поприветствовал Марса у Летней резиденции напротив сухопутного моста, где ожидал его. Его халат и волосы не были завязаны, он был без впечатляющего бронированного облачения, которое нес на себе сам Марс. Марс полагал, что Лир хотел оказать прием, который бы не вызвал у короля соседнего государства сильного волнения, и надеялся на дружеское отношение короля Иннис Лира и его младшей дочери, словно они уже были семьей. Прошел ужин, и приехал Улло Бургунский, и Марс скрипнул зубами, сохраняя невозмутимое выражение лица. Лир вел себя неформально и с Улло, не отдавая явного предпочтения ни одному из королей. Хотя Марс понимал, почему Лир развлекал Улло из Бургуна – он очередной поклонник его дочери, но, тем не менее, Лир ставил его наравне с шутом. Либо король явно склонялся к большему союзу с Ареморией, либо он не был настоящим государственным деятелем. Марс пытался выставить Улло дураком. В ответ Улло заигрывал в каждом разговоре, заставляя своего соперника думать, что Элия вовсе не придет, чтобы обратить внимание на этого глупого и льстивого короля. Лир то ли не протестовал против дурного вкуса Улло, то ли его не замечал. Потом Лир стал что-то объяснять Марсу, словно они никогда раньше не встречались, хотя это и правда – предыдущая встреча была недолгой и более десяти лет назад.

Прошлой ночью это просто раздражало Марса, теперь же это его тревожило.

Был ли король Иннис Лира капризным или, быть может, он впал в старческое безумие? Что-то разладилось на острове. Король-гость чувствовал это и без разговоров, которые мог подслушать. Ослабленный священный колодец был тому доказательством. По отчетам, король Иннис Лира закрыл колодцы, но в Аремории они переселили людей от священных колодцев и пещер уже поколение назад. В целях улучшения, усиления страны.

Разница, как размышлял Марс, в том, что у Лира нет ничего на замену веры в воду корней в сердцах и умах его народа. Возникали разлад и волнение. Когда Марс вернулся домой после долгого отсутствия, он считал крепкую веру народа Лира весьма любопытной, но отец Марса развеял благоговение сына. «Это место с призраками, Моримарос, – сказал он, – и тебе не стоит восхищаться тем, кто наделил его подобной силой. Здесь, в Аремории, мы дали людям нечто гораздо большее, чем призраки, звезды и деревья, в которые можно верить: мы дали им самих себя. Поэтому если ты когда-нибудь возглавишь этот остров, будешь им править по твоему праву рождения, тебе нужно будет замечать легковерие и признавать, что суеверие – лишь инструмент, а никак не гарантия. Магия ненадежна. Для королей важна только верность».

Мягкий ветерок поцеловал Марса в щеку и обратил его внимание на открытые арочные ворота розового двора, по которому шел Улло Бургунский. В этот теплый день король все равно носил тяжелый мех, словно в дополнение своей шевелюре и и густой бороде. Обе эти характерные черты внешности должны были сделать его более привлекательным и зрелым. Марс неожиданно пожалел, что не смог противостоять Улло прямо на поле боя в прошлом месяце, не потребовал за него выкуп, а держал короля запертым в Львином дворце далеко от Иннис Лира.

Бургун поболтал с королевским Дураком, чье имя Марс никогда не знал. Дурак носил смешные лампасы и игрушечный меч в ножнах на спине. Его волосы были окрашены в неестественно рыжий цвет, а нижняя губа и уголки глаз были накрашены. Дурак хлопал в ладоши и экстравагантно наклонялся к Марсу:

– Ваше светлое величество, мы пришли развлечь вас, пока не появится король.

Марс кивал, не желая общаться с ним просто как с Дураком, а затем обратился к королю Бургуна:

– Улло.

Не приди к Улло приглашение от Лира, Бургун бы уже был присоединен к Аремории и введен в иной круг политических интриг.

– Моримарос, – ответил с пресной улыбкой властелин Бургуна. Позади него стояли десять мужчин с бордовыми регалиями Бургуна, обтянутыми мехом и тщательно продуманной золотой вышивкой. Они носили длинные ножи, но у этих воинов не было никаких кольчуг, доспехов или мечей. Не из соображений вежливости, как уверенно считал Марс, а исходя из веры, что пышный наряд впечатляет больше, чем военное соперничество.

Дурак, как капризный ребенок, занял единственное место во дворе, которое не было скамейкой. Он положил руки и спросил:

– Здесь неподалеку есть вино, молодцы, хотите песню?

Не давая Улло ответить, Марс произнес:

– Мне хотелось бы услышать историю этого стола.

Улло засмеялся, однако улыбка Дурака стала загадочной. Он произнес:

– Лишь стол, великий король, и… могила.