— Могу я сперва взглянуть? — раздался голос позади них. Урсула замедлила ход.

— Обманываюсь ли я, или ты действительно торгуешь тем, что принадлежит мне? — Малефисента выступила вперёд, и огромная тень её теперь накрыла грот.

Убедившись, что слух не подводит её, Урсула замерла.

— Торгую? — ведьма поморщилась от нанесенного ей оскорбления. — Я заключаю сделки, моя дорогая. Тебе ли не знать?

Родившиеся в тот момент вопросы никто так и не решился задать. Прошлое злодеев на Острове — тема глубокая, опасная и болезненная. Нужно быть более чем уверенным, чтобы решиться погрузиться в неё.

— Сделки купли-продажи, — настаивала Малефисента. — Мне ли не знать? — она чуть склонила голову набок и приподняла уголки губ.

— Так ты позволишь? — сделала пару шагов вперёд.

Друзья искали глазами Мэл по всему гроту. Заметить её за похитителями оказалось сложно. Однако Малефисента и глазом не повела в её сторону. Свиток договора, казалось, всё, что её интересует.

Тем временем Ману подошёл к Жану и Хелене, и стал шёпотом быстро объяснять, о чём догадался:

— Разлом в барьере всё ещё не залатан. Частично магическая энергия попадает через него под купол. Через него же Малефисента перенесла их сюда. Ну или это они приехали на запасном специальном лимузине, о котором мы не знали. Что означает, похищение Мэл уже не тайна для Аурадона, и гвардия может быть на подхвате.

— Нет никакого второго лимузина, Ману! — резко возразила Хелена.

— Что, если есть? Даже если нет, Малефисента настроена явно решительно. И с её магией это делает наши шансы на успех минимальными. Нужно отдать Мэл и просить прощения, — смириться с поражением, что каждый из них переживёт, как катастрофу, — пока мы все не погибли!

— Она хочет мести, только и всего, — Хелена отказывалась верить, что всё кончено. — Месть всегда была её слабиной.

— Мести Мэл или мести нам? — подключился Жан. Они обменялись взглядами.

Свиток слишком высоко над водой, чтобы его можно было достать рукой, и Урсула не намерена его опускать. А Малефисента не намерена спускать прищуренный взгляд необыкновенно зелёных глаз с соперницы. Ни одна из них не получит то, что хочет. Переговоры не начинаются, схватка тоже. Затянувшееся молчание, повисшее в гроте, давит на всех присутствующих. Прерывистый вздох разрезает его, и Бен не может удержаться ринуться к слабеющей возлюбленной.

Зелье всё ещё действует. Её разум спит, но тело содрогается бессознательно. Силы покидают его, кожа становится всё бледнее, и Мэл рискует растаять на глазах у близких людей, так и не придя в себя. Малефисента понимает это, но всё равно не позволяет Бену сдвинуться с места. Выставив руку с посохом, она преграждает ему путь. В отчаянье от может сотворить ошибку, которую им уже не исправить. И нужно быть сильными, пока есть шанс всё сделать правильно. Жалость не может спасти целые королевства, только стойкость может. В Аурадоне её зовут чёрствостью, но те, кому приходилось выживать каждый день, умеют ценить её по достоинству.

— Ваше время на исходе, — замечает Урсула. В конечном итоге, бездействие сыграло на её стороне.

— Знаешь ли ты, почему? — Малефисента подходит к самому краю, не боясь упасть. Она пышит жаром, пар поднимается над водой. — Разве эти воры не сказали тебе, прежде чем продать мою вещь? — Иви морщится от того, как мать говорит о родном ребёнке. И от того, что так было всегда, в том числе с ней, не легче, хуже. — Она бракованная. Ведьма без магии. Ведьма, сделанная из магии, без магии! — вскидывает посох.

Бена трясёт. Слышать этот голос, проникающий прямо в голову, невыносимо. В груди зарождается гнев.

— Она умирает, — цедит сквозь зубы Малефисента. — И твоей сделке скоро придёт конец.

— Хватит! — осаждает её Бенджамин. — Прекрати! — он не знает, как перешёл с Малефисентой на «ты». — Дайте мне договор, — он подходит к воде и протягивает руку. — Я подпишу.

Урсула смотрит недоверчиво. Малефисента всё ещё слишком близко, и не думает уходить. Теперь её взгляд пронзает недоумка Бена, но ни это, ни протестующие возгласы друзей не могут сбить его с намеченного пути.

— Что вы сделаете мне? — с усталой улыбкой обращается он к Малефисенте, пока принимает перо с магическими чернилами. — Сожжёте? — в это никто не верит.

Малефисента цокает языком.

— Да, — и дышит пламенем.

Бен отшатывается от огня, пролившегося у самой его руки, с широко распахнутыми глазами. Потрясены все, и все застыли в немом оцепенении. Только Урсула кричит от боли: щупальце, держащее договор, горит вместе с бумагой. Чёрный пепел падает в воду.

— Мэл, — Бен стряхивает с себя наваждение и снова бросается к ней. Ему кажется, сейчас это уже можно. Ему кажется, всё кончено. Он ошибается.

Жан перегораживает ему путь. Хелена в недоумении, почему сразу не вырубает. Она уверена, ЛеГюму это под силу. То, что произошло между Малефисентой и Урсулой только что, она расценивает как начало открытого противостояния. Здесь любые методы хороши. Однако тут же к Бену присоединяется Джей, а где-то около ботинка Жана падает маленький камень. Карлос вооружился любимой рогаткой и сделал предупреждающий выстрел. Момент упущен, преимущество явно не на их стороне, и Хелена отступает к Мэл. Заложница — единственное, что ещё придаёт ей уверенности. Уже не ведьма сейчас такая хрупкая, что, кажется, её шею можно переломить руками. У Хелены нет ничего другого.

Урсула залечивает раны в воде. Щупальце успело получить их несколько и весьма болезненных. Огонь Малефисенты волшебный, и ранит сильнее обычного. Однако повторить трюк тут же она не сможет, слишком мало сил осталось, слишком мало энергии проникает через барьер. Ей нужно время восстановиться. Урсула не спешит нападать. Опасаясь самой злой ведьмы мира, она обращается к тому, что для них двоих ещё имеет значение. Ведьминский закон.

— Ты сожгла договор, в котором нет ничего вероломного, — шипит она, поднимая здоровым щупальцем со дна первый, подписанный ЛеГюмом. — Они передали Мэл мне. Она была их пленницей — имеют право. И если ты снова попробуешь мне помешать, я призову свидетелей на суд. Ты будешь гореть, — эти слова она смаковала особенно, — в пламени Аида. Вечно.

Малефисента медленно потянула шею. В одну, в другую сторону. Спокойствие её напускное. Без сил она никогда не будет спокойна до конца. Однако Малефисенту не пугает огонь Аида, когда есть свой.

— Ты верно всё говоришь, сестра. Однако позволила этим детям обмануть себя, — она постучала ногтями по посоху. — Это не их пленница. Мэл не может быть пленницей. Она даже себе не принадлежит. Она моё творение, моя собственность. Вы упорно не хотите этого слышать! — и поцокала языком. — А значит они воры. И ты потворствовала воровству. Нельзя красть у ведьмы, ведьма. Я вправе сделать с тобой, что пожелаю. Но мне так не хочется судить тебя, Урсула. Огонь Аида не придётся тебе по вкусу, — хмыкнула. — Раз уж не пришёлся мой.

Вода в гроте забурлила.

— Оставь нас наедине решить этот вопрос. Не вмешивайся, — она медленно стала отступать в глубь грота. Это видно, как видно и то, что Урсула не внемлет её призыву. Она атакует в отместку за серьёзную рану и утрату небесконечного драгоценного ресурса — волшебного договора. Внезапно.

Взмах щупальца рассекает воздух, и оно с грохотом рушится на землю, промахнувшись. Слишком тяжёлое и неповоротливое, но только не его конец. Ловко изогнувшись, оно поддевает Малефисенту за ноги, и та падает.

— Я пыталась, — цедит она, поднимаясь. Больше сбить с ног Малефисента себя не даст.

— Хелена, если ты хоть пальцем её тронешь, клянусь, — агрессивное обещание даёт Иви. У них на фоне разгорается схватка двух ведьм, но ждать, чем она закончится, никто не хочет. Они сами решат всё для себя, здесь и сейчас.

Мэл скатывается по стенке, падает на землю, ударяясь головой.