========== Часть 1 ==========

— Let‘s set it off, oh yeah, — Иви не прекращала напевать это всю дорогу до комнаты. Ее губы, оставившие помаду на щеке Дага, сохраняли неизменную обворожительную улыбку.

Иви действительно могла обворожить кого угодно, пусть даже придется применить немного чар. То, что они выбрали “добрую” сторону, не значило, что компании отпрысков злодеев необходимо отказаться от магии. Они и так слишком долго не могли ее использовать, пока жили на острове. Барьер не только служил решеткой их тюрьмы, но и обрубал поступление всяческой магической энергии и wi-fi. И если теперь кто-то попробует запретить им колдовать, они задумаются, правильный ли выбор сделали. Другое дело, что они теперь вряд ли станут использовать магию, чтобы совершить что-то плохое.

Иви искренне считала, что магия приворотов и красоты вовсе не злая. Она бы с радостью приворожила какого-нибудь принца, например, Чада. Наверняка он будет гораздо любезнее, влюбившись в нее без памяти. Это была бы ее маленькая сладкая и совсем беззлобная месть! Однако оказалось, что совершенно не обязательно использовать чары, чтобы ее кто-то полюбил. Даг выглядел привороженным к своей подружке и без заклинаний. Он так смотрел на Иви, что у принцессы замирало дыхание. А его теплое объятие на прощанье заставляло Иви мурлыкать песню. Так сильно, что она не прекратила до сих пор, даже когда девочки зашли в свою спальню.

Мэл же, наоборот, была тихой и задумчивой. Она не проронила ни слова, даже сурового замечания “прекрати”, хотя в другой ситуации навязчивое пение подруги ее бы сильно раздражало. И дело не в том, что она встала на путь исправления. Мэл позволила себе расслабиться на празднике, но когда он закончился, она вспомнила, что все имеет свои последствия. Веселье, друзья и Бен рядом на время усыпили бдительность ведьмы, но теперь она снова вернулась. Мэл думала о прорванном барьере и о том что, раз ее матери удалось сбежать, то это мог сделать кто-то еще. Конечно, не факт, ведь Малефисента была самой злой и могущественной ведьмой на острове. Возможно, никому больше не хватило сил повторить ее поступок. Но что, если да? Какие беды начнутся в Аурадоне тогда? И сколько злодеев еще сможет сбежать, пока барьер не восстановят?

А еще она думала о Малефисенте. То, что колдунья не была эталоном материнства, всем, включая Мэл, это и так было понятно. Но младшая Малефисента до последнего надеялась, что мать любит хотя бы ее, Мэл. По-своему, чуть-чуть, но любит. Узнать, что это не так, стало для девушки сильным огорчением. Ведьма не любила никого, кроме себя и власти, злодеяний. И теперь должна была научиться любви, в Аурадоне, в обличье маленького фиолетового пресмыкающегося. Что-то подсказывало Мэл, что у них ничего не выйдет. Что будет тогда? Вероятно, Малефисента так и останется заколдованной. И Мэл придется смириться с этим. Но ее сердце еще долго будет сжиматься при виде того, что сделали с ее матерью. Ведь, несмотря ни на что, Мэл ее любила. Теперь, когда она узнала, что это за чувство и как его назвать, колдунья могла распознать в своей душе любовь не только к друзьям и Бену, но и к Малефисенте.

— Что ты притихла, Мэл? — к ней на кровать подсела Иви и приобняла подругу за плечи. Иви продолжала кокетливо улыбаться.

— Я просто… просто задумалась, да, — поджала губы Мэл. Она заставила себя взглянуть на Иви и улыбнуться ей в ответ. Подруга хотела поддержать ее и не заслужила пренебрежения. Мэл научилась этому здесь, в Аурадоне. Так поступали люди из команды “Героев”, никогда не отвергали поддержку близких.

— Ты можешь рассказать мне все. Я не выдам твоих тайн и не стану осуждать.

Мэл тяжело вздохнула. Она знала, что это правда, но перекладывать груз на легкую душу Иви ей не хотелось. Особенно в праздничную ночь.

— Нет, Иви, не стоит. Может, как-нибудь потом я расскажу тебе, о чем думаю, но не сейчас. Уже так поздно, — она только сейчас почувствовала, что сон потихоньку настигает. На часах было глубоко за полночь. И в сказке про Золушку в это время их платья должны были бы превратиться в старые и оборванные. Только они не были наколдованы феей Крестной, а сшиты умелыми руками Иви, так что все еще были на подругах.

— Хорошо, — с некоторым сомнением, Иви все же согласилась. Вряд ли бы Мэл сдалась, начни принцесса настаивать. Не факт, что ведьма все же решит рассказать о своих тяготах и потом, но спорить сейчас никому не хотелось. — Мэл?

Иви встала с кровати и подошла к столику, на котором хранила свою косметику и украшения. Она сняла блестящую тиару и положила ее в глубокую шкатулку с нарисованным сердцем на крышке.

— Что? — отозвалась Мэл. Сначала она хотела по привычке закинуть туфли под кровать, но потом решила аккуратно поставить их в шкафу на нижнюю полку.

— Бен целовал тебя? — осторожно спросила Иви. Она помнила, как подруга относится к таким вещам.

Иви знала о Мэл все. Ну, почти все, как оказалось. Но про их свидание у озера Мэл рассказывала неохотно и очень мало. Она никогда ни с кем не встречалась прежде, и уж точно никого не целовала. Иви хотела первой узнать, когда Бен наконец прорвет оборону ее подруги. После турнира, например, девушка закрылась от него футболкой, когда принц наклонился для поцелуя. Это можно было понять. Он тогда находился под действием приворота, а Мэл все еще вынашивала коварный план по захвату мира для матери. Их чувства не были настоящими, и тратить свой первый поцелуй на такое не хотелось бы даже неромантичной Мэл. Но сейчас все изменилось.

— Что?! — Мэл воскликнула от неожиданности и ударилась в шкафу головой о полку, когда резко поднялась. — Иви!

Принцесса смущенно улыбнулась. Сама она считала себя опытной, потому что целовала самого горячего парня на острове — сына Гастона. Мать, конечно, не должна была об этом знать. Она была бы очень разочарована, ведь Иви должна выйти замуж только за принца, а не за отпрыска какого-то француза-охотника. Хоть и очень красивого отпрыска. Друзья не выдали ее секрета, хотя знали все, потому что Жан был самолюбив, как отец, и сильное трепло. Ему льстило встречаться с самой красивой девушкой на острове, к тому же, принцессой. И он рассказывал о своей гордости всем подросткам подряд. Удивительно, как до Злой Королевы эти слухи не дошли. Возможно, она сама просто не снизошла до них.

— Мне любопытно, — мягко ответила Иви. Мэл вышла из шкафа, потирая ушиб, и неодобрительно уставилась на подругу.

— Нет,-наконец буркнула Мэл, и вернулась в шкаф, давая понять, что разговор окончен.

Бен пытался поцеловать ее много раз. На свидании он прикасался пальцами к ее губам, но так и не решился. А потом, когда искупался в волшебном озере и чары приворота рассеялись, он так мягко повернул ее лицо к себе за подбородок и сказал прекрасные слова, но не знал, что делать с правдой, внезапно ему открывшейся, и решил повременить с поцелуем, пока не разберется в их чувствах. Но этим вечером ему почти удалось поцеловать свою девушку во время танца. Она внезапно отвернулась, подставив щеку, а в другой раз начался салют и отвлек их внимание друг от друга. Тогда она так прерывисто дышала и крепко вцепилась в его запястья, что Бен решил, будто Мэл не против. И все же, до сих пор ему не удавалось сорвать поцелуй, за который можно отдать все королевство.

Этой ночью он остался в родительском замке, потому что утром должен был серьезно поговорить с отцом. Но сон не хотел идти к нему, как и мысли о будущем и правлении. Он лежал, глядя в потолок, мечтательно вспоминая, какие мягкие у Мэл губы. Его замысел дать детям злодеев шанс изменить свою судьбу оказался не провальным, как всем казалось поначалу. Они не подвели его, королевство и себя, когда выбрали сторону добра. И теперь Мэл останется с ним здесь, в Аурадоне, и станет его королевой однажды, и новые друзья всегда будут рядом. Жизнь казалась прекрасной штукой новоиспеченному королю в тот момент.