— Рано возомнила себя королевой. Сбавь тон. Ману мой дружище.

— А это мой план. И я лучше знаю, куда нам ехать. Так что будь добр, прикажи своему дружку поворачивать налево, — процедила сквозь зубы Хелена.

— Ману, друг, налево, пожалуйста, — улыбнулся Жан. Их взгляды встретились в зеркале заднего вида, но ничего доброго Ману не увидел. Лживые улыбки и ласковые слова давно не обманывают его. Они считают его слабым. Пускай! Но Ману не дурак. Он знает цену их с Жаном дружбы — грош, и все же продолжает подчиняться.

В их мире фальшивая дружба с кем-то сильным дороже уязвленной гордости. Так учит его отец. Тот даже после гибели Гастона нашёл себе покровителя. Для Лефу другая жизнь казалось опасной и бессмысленной. Потому он и любые попытки сына самовольничать пресекал на корню. Ради его же блага! Ману тихо ненавидит отца и наследственность за это, но в то же время жалеет своего старика. Если всё получится, он устроит ему житье получше, а нынешний отцовский «приятель» ещё будет на побегушках. Пойти против совести и чувств к Мэл — единственный способ для такого, как он, стать кем-то в этом мире. Он ведь совсем не сказочный. Те времена, описанные в книгах, сгинули. Если вообще были. Люди склонны идеализировать прошлое.

Поворачивая налево он не предаёт свои иллюзорные чувства к этой привлекательной, но коварной ведьме. Ману сделал это ещё в Аурадоне, смалодушничав, поступив крайне эгоистично. Отступать было поздно, ему оставалось только продолжить погружаться в преступление, зажмурив глаза.

— Разуй глаза! — прикрикнула на него Хелена, когда машину встряхнуло в первый раз. Но Ману их и не закрывал. Даже фигурально претензия была несправедливой: парень изо всех сил старался вести лимузин по гравию и песку ровно. И то, что их тряхнуло ещё раз. А затем ещё и ещё, не прекращаясь, было исключительно виной бездорожья.

— Придётся потерпеть. Так ехать ещё немало, — виновато ответил Ману. Хелена раздражённо вздохнула, но промолчала. «Это последние неудобства в жизни», — пообещала она себе.

— Куда мы едем? — наконец решился спросить Ману. Пока он держал курс параллельно берегу, но впереди не было ровным счётом ничего, лишь простирался тот же пустырь.

— Пока в правильном направлении, — уклончиво ответила Хелена.

— Нужно знать заранее, где повернуть. С управлением у меня не очень-то хорошо, — предупредил Ману.

— До этого времени справлялся, — отмахнулась она. — Езжай! И поддай газу, — Хелена надавила на колено Ману. Тот опешил и на секунду опустил взгляд. Его нога и вправду сильнее вдавилась в педаль газа, но как при этом сладить с коробкой передач он понятия не имел и действовал по наитию.

— Быстрее! — не унималась Хелена.

Лимузин набрал скорость, но сильно подскакивал на каждом попавшемся под колесо камне, коих тут было предостаточно. Местность вокруг была пустынная, даже очертания города позади почти растворились в смоге. На песчано-каменистой почве кое-где рос репей, да пожухлые сорняки. И так насколько хватит глаз, но горизонт не казался далеким. Он неумолимо приближался, вопреки естественному закону, и в мыслях Ману закралось подозрение.

— Что там впереди? — он инстинктивно попробовал сбавить газ, но Хелена продолжала своеобразно «настаивать».

— Не твоё дело. Езжай!

— Хэй, — не выдержал сзади Жан. Ему порядком надоели нервы их «дамы». — Успокойся и дай парню делать своё дело.

Хелена обернулась и уставилась на него уничижающим взглядом.

— Хелена! — безрезультатно попробовал позвать её Ману. Жан заметил это и кивнул в его сторону, но она продолжила неотрывно прожигать его глазами.

— Хелена! — ещё тревожнее воскликнул Ману. Она шумно вздохнула и нехотя обернулась.

— Ну что?

Однако говорить уже не было времени. Ману до последнего не хотел так делать, но был вынужден сбросить её руку со своей ноги и ослабить газ, а потом резко крутануть руль.

Всех занесло вправо. Хелена ударилась о дверцу, а Жан покатился вместе с Мэл к хвосту салона. Пережив такой крутой вираж, они столкнулись ещё и с резким торможением, от которого дёрнулись вперёд. Когда шок прошёл и все отдышались, Хелена с негодованием набросилась на Ману, но тот только ткнул пальцем в лобовое стекло.

В нескольких метрах от капота зиял обрыв.

На Острове Потерянных Малефисента больше не чувствует себя королевой. Она потерпела постыдное поражение. Снова. И от этого в темной душе кипит буря недовольства. Но, кроме того, стыд. Малефисента наотрез отказывается выйти из переулка, требуя от ребятни информации, где она найдёт дочь, прямо тут. Тем более она резко отвергает предложение Иви заглянуть домой и поискать что-нибудь, что может помочь им в борьбе. Даже отпрыски готовы столкнуться со своими родителями, а она с бывшими соучастниками — нет. Конечно, ведьма находит этому множество оправданий, но ребята и без признания понимают правду. Жизнь научила их понимать сложные взаимоотношения без слов: до приезда в Аурадон других у них и не было. Отношения их родителей были из этого числа. Временный затянувшийся союз не лишил их спеси и злорадства по отношению друг к другу.

Никто, кроме Бена, не знает об угрозе, нависшей над Мэл. По сравнению с ней меркнут козни Хелены, Жана и Ману. Однако и без того они чувствуют, что требуется поспешить, и оставляют попытку убедить Малефисенту подготовиться тщательнее. Хоть как-то, если быть честными. В их плане сплошные моменты импровизаций, в их распоряжении лишь физическая сила и немного магии. Неизвестно, сработает ли она на Острове сейчас, но тратить силы на проверку Малефисента тоже отказывается. Провал станет для неё ударом по боевому духу. Для ведьмы, пусть лучше колдовство подведёт в бою, чем под пристальными взглядами недоброжелательной мелюзги. Она любит красивые фатальные сцены. Так поражение выглядит не таким позорным. Малефисента понимает и принимает все последствия любого из исходов, а падение имиджа — нет. Это все, что у неё осталось и останется до конца. Все, что она смогла приобрести за долгую нелегкую жизнь.

— Моя дочь. Где моя дочь? — настойчиво спрашивает она, не обращая внимания на все слова ребят.

— Мы точно не знаем… — начинает фразу, от которой Малефисента в миг напрягается до взрывоопасного состояния, Бен.

— Но предполагаем, что в гроте Урсулы. Это последняя информация, которую мы успели получить, — подхватил Джей.

На мгновение ведьма хмурится: залежавшийся без дела злодейский ум ожил и заработал на всех парах. Она быстро себя осадила и скорректировала мимику. Теперь застывшее в безмятежности мраморное лицо выглядело пугающим. В этом трансе она как никогда схожа с жуткой копией из музея.

— Кто знает, что у Мэл нет сил? Эти жалкие воришки знают? — наконец ожила «статуя». Неожиданность этого привела ребят в короткое замешательство.

— Да… Об этом знали все, так что да, — скорбно отозвалась Иви.

— Значит, это не то, что станет предметом спекуляции, — Малефисента снова начала погружаться в задумчивое состояние, но Бен предупредительно нарушил это.

— О чем вы?

Ведьма раздражённо вздохнула и сделала парк размашистых шагов к нему навстречу.

— Как ты собираешься править? — она даже не пыталась скрыть пренебрежение. — Ещё в комнате бибиди-бобиди клуши ты сказал, что будешь даже королевство готов отдать, лишь бы… — она не стала продолжать, оборвав фразу там, где это тогда сделал Бен. — Я думала, ты понимаешь, о чем говоришь.

— Похитители всегда выдвигают требования.

— Договор! — всплеснула руками Малефисента. Широкие рукава её платья взметнулись, как крылья летучей мыши или… дракона. — Магический договор, на котором строилось так много в нашем старом прекрасном мире, пока вы, — она ткнула пальцем в его грудь, — и все вам подобные, — а затем обвела рукой, держащей посох, Иви, Джей и Карлоса, — не решили, что знаете, как всем будет лучше.

— Урсула специализируется на них, — добавила она после короткой паузы и отвернулась ото всех.