— Скажите, пожалуйста, Матвей Романович, вы могли бы показать мне документы, принесенные вашим сыном?

— Нет, не могу. Вчера явились какие-то люди в милицейской одежде, вооруженные, и все унесли.

Турецкий понял свою ошибку: следовало еще вчера съездить к старику самому, а не вызывать его повесткой. А теперь Долгалев и компания обошли его, и придется хорошо попотеть, прежде чем удастся доказать их вину. Александр жалел, что не послушался Грязнова и по горячим следам не допросил отца потерпевшего. Тогда в его руках были бы доказательства, а теперь нет ничего.

— Что ж, Матвей Романович, простите великодушно, что я растревожил вас. Буду искать убийц вашего сына, а вы, если что-то новое вспомните, позвоните. Вот, — и Турецкий протянул старику свою визитку.

Оперуполномоченный МУРа старший лейтенант милиции Николай Саватеев целый день пас Мирослава Шайбакова, а вернее, мучился бездельем, так как объект после ночного загула проспал до обеда, потом ходил в гастроном и только вечером выехал на машине на Тверскую, где, взяв двух девиц, направился в «Софию». Сюда же, по звонку Николая, быстро подъехал и Грязнов, благо было совсем рядом.

Народу в ресторане было еще немного, и муровцы, сунув нахальному швейцару под нос удостоверения, прошли в зал, где Николай сразу отыскал взглядом Мирека с девками и указал на него Грязнову.

— Давай сядем поближе, — предложил Грязнов, видя множество еще свободных столиков.

— А вдруг заподозрит? — засомневался Саватеев.

— Его проблема! — засмеялся Грязнов.

Они сели за соседний с Шайбаковым стол, так что могли не только видеть каждое движение Мирослава, но даже слушать анекдоты, которые тот травил достаточно симпатичным девицам, профессия которых, впрочем, читалась на их лицах.

Неторопливый официант взял заказ у посетителей за обоими столами. Нудно потянулось время. Грязнов искоса наблюдал за поднадзорным: хотел понять, каким образом этот некрасивый мужик «снимает» девиц? Что они в нем находят?

В облике Шайбакова было что-то противное, крысиное: длинный прямой нос, срезанный подбородок, тонкая нитка губ и оттопыренные уши. Роста он был ниже среднего. Возможно, этих «бабочек» привлекали деньги, которые тот щедро тратил в ресторане. Или что-то иное, к примеру, наркотики.

Официант водрузил на стол, за которым сидел Шайбаков с подругами, две бутылки шампанского, фрукты и всякие сладости. А перед муровцами возникли бутылки пива, триста водки в графинчике, легкая закуска. Николай, проголодавшись за целый день слежки, быстро смел всю пищу, и Грязнов, посмеиваясь, был вынужден заказать ему горячее.

За соседним столом не торопились, провозглашали тосты за любовь. Девицы вели себя жеманно, зыркая глазами по сторонам, одна из них, крашеная блондинка в мини-юбке, откровенно клеила Саватеева. Он же, не зная, как реагировать, поглядывал на начальство.

— Белобрысая положила на тебя глаз, — сказал Грязнов Николаю, — пригласи ее на танец и познакомься.

— А вы обойдетесь пока без меня?

— Вполне.

Николай был достаточно интересным, спортивным молодым человеком, и его невозможно было не выделить среди других, тем более в ресторане. «Опасно таких ребят брать на оперативную работу, слишком заметны, — с иронией подумал Грязнов. — Хотя я ведь тоже меченый — рыжий-рыжий, конопатый…»

— Ладно, тогда я пошел, — хмыкнул Николай, поднимаясь из-за стола.

— Дерзай, юноша.

Саватеев галантно пригласил девицу, и они ушли на площадку, где играл оркестр. Грязнов же старался не отвлекаться от наблюдений за Шайбаковым. Но тот лишь потягивал шампанское да поглаживал обнаженное предплечье своей подружки.

Ресторан постепенно наполнялся, словно посетители пытались спрятаться от предзимней слякоти в призрачный уют питейного заведения. Водка, коньяк, вино делали людей разговорчивыми и веселыми, общительными и доступными. Грязнов заметил, как оживленно беседуют во время танца Николай с девицей, и порадовался за коллегу, что не комплексует, а выполняет свою роль как подобает.

Танец скоро кончился, Николай проводил партнершу к ее столику и вернулся к Грязнову.

— Ну что? — спросил Слава.

— Говорит, студентка, но по лексикону — путана. С Шайбаковым знакома недавно. Я предложил проводить. Она в принципе готова, но, как я понял, сильно сомневается в моих финансовых возможностях… если судить по нашему столу.

— Ладно-ладно, — усмехнулся «тонкому намеку» своего опера Вячеслав. — Ты про наркотики разговор не заводил?

— Нет. Не решился пока. Боялся спугнуть птичку.

— Ладно, еще подождем… Ишь ты, стол ей не нравится. А где я средства возьму?

Зазвучал быстрый танец. На подиуме возникли ресторанные танцоры — виртуозная, уже не юная пара, но великолепно и со вкусом одетая, в отточенных движениях которой так и играла бурная, огненная музыка. Взгляды всех присутствующих невольно устремились на них.

Только Грязнов устоял перед этим искусом. Зато он увидел то, чего мысленно давно ожидал. Шайбаков, проследив, что его дамы воззрились на танцующую пару, незаметно подсыпал в их бокалы белый порошок из бумажного пакетика.

Вячеслав мгновенно поднялся, склонился над Шайбаковым и тихо приказал:

— Следуйте за мной, я — из МУРа.

— По какому праву? — возмутился Шайбаков.

— Вы задержаны.

С другой стороны подошел Саватеев, взглядом спросил: берем? Грязнов утвердительно кивнул и взял оба бокала.

— Что вы делаете? — возмутилась блондинка.

— Спасаю тебя от отравы, — спокойно ответил Грязнов.

Шайбаков хотел было кинуться к выходу, но Николай перехватил его и спросил:

— Наручники здесь наденем или в машине?

Шайбаков присмирел.

Грязнов подозвал официанта и приказал проводить его вместе с задержанным гражданином в кабинет директора, где будет составлен протокол задержания гражданина Шайбакова. Тут Мирек и вовсе раскис.

Посетители ресторана, те, кто успели заметить что-то необычное, только недоуменно посмотрели вслед уходящим мужчинам, большинство же просто не обратило никакого внимания. Слишком тихо прошло это задержание.

Турецкий ужинал, когда позвонил Грязнов. Ирина подняла трубку, услышала знакомый голос, стала приглашать Славу в гости, но, разочарованная отказом, сказала мужу:

— Грязнов совсем одичал, не желает со мной разговаривать, требует только тебя.

— Славка, что случилось? Приезжай, рюмочкой угощу, здесь все и обсудим.

— Спасибо, но у меня для тебя подарочек поинтересней.

— Не томи!

— Угадай с трех раз! — захохотал Грязнов.

— Неужели Мирека подстерег?

— Да! С поличным!

— Ну, молоток! Вот это порадовал!

— Ладно, не подлизывайся, — строго сказал Грязнов. — Но теперь и с тебя причитается.

— Где ты его держишь?

— В доме предварительного заключения. Подъезжай сюда, допросим вместе.

— Жди!

— Господи, с этой дурацкой работой даже поесть человеку не дадут. Турецкий, я не доживу до пенсии! Ты меня доконаешь, — жалобно сказала жена.

— Ну что ты выдумываешь?

— А сейчас куда?

— Слава задержал наркоторговца, очень ловкого и хитрого, надо срочно допросить. Только и всего. Не волнуйся, никакого риска, побеседуем с молодым человеком пару часиков — и по домам.

Турецкий наклонился и поцеловал жену в щеку.

— А меня? — попросила дочка.

— А тебя — просто обязательно, — отец подхватил девочку на руки, стал тискать и целовать в щеки, она смеялась, боясь щекотки.

Турецкий вышел на лестничную площадку, услышал голоса подростков, собиравшихся на лестнице этажом выше, и пошел вниз, где у подъезда стояла его собственная машина. Холодный ветер на улице рванул полы его плаща, но после домашнего тепла Александр не почувствовал холода.

Допрос Мирослава Шайбакова шел трудно. Поначалу уже пришедший в себя задержанный отвергал все обвинения и категорически отказывался отвечать на вопросы. Но когда из лаборатории Экспертно-криминалистического управления доставили подтверждение, что в шампанском, которое Грязнов слил из бокалов в две пустые бутылки, оказался растворен первитин и это же самое вещество при обыске было обнаружено в кармане арестованного, разговор пошел более предметный.