Брайан тихо спал на своем месте, все также держась рукой за раненое плечо, с подушкой, которая свисала с кровати и норовила сбежать на пол, и с простынею, которая была влажной. Роджер спокойно подошел к нему, прислонив руку к разгоряченному лбу, на котором виднелись крупинки пота; Брайана чуть трясло во сне, и Тейлор сделал неутешительный вывод, что у Мэя подскочила температура, и повязку нужно было менять в срочном порядке.

Поджав губы, Роджер слегка потрусил его по плечу и сказал:

— Брай… вставай. Мне нужно заменить повязку.

Когда Брайан кое-как разлепил туманные глаза и, кивнув, попытался подняться в сидячее положение, упираясь в кровать одной рукой. С учетом раны, усталости и температуры, ему это, естественно, не удалось, и Роджер бережно поднял Брайана, обхватив того в районе живота, чтобы не прикасаться к ране.

— Ты как? — спросил он, чувствуя какую-то неловкости между ним и Брайаном, которой до войны не было; и все же, говорить ему нужно было, чтобы хоть как-то отвлечь Мэя от предстоящей процедуры, которую ненавидел каждый солдат.

— Получше, чем вчера. Спасибо, — коротко сказал он, когда руки Роджера перестали «обнимать» его тело, и Тейлор в ответ одобряюще кивнул, делая вид, что в его голове сейчас не крутились мысли о том, какими лекарствами понижать температуру тела, вдруг что, и как это могло сказаться на общем состоянии Брайана.

— Нужно будет немного потерпеть, — сказал Роджер, и когда Мэй хмыкнул, на лице Тейлора появилась слабая улыбка, и он приблизился к повязке Брайана.

Он ощупал ткань, которая была намокшей, и взял пинцет для того, чтобы срезать ее как можно менее болезненным способом. Его лицо было в такой близости от головы Брайана, что его остриженные кудри — тоже, кстати говоря, повидавшие виды, — щекотали Тейлору шею, и он, стараясь не отдернуться от щекотливого ощущения, аккуратно снял влажную повязку в сторону, стараясь не замечать при этом, как сильно скривился Брайан.

— Еще чуть-чуть, — соврал он, внимательным взглядом изучая рану, перед этим убрав остатки материала пинцетом.

На шве виднелся небольшой отек, но кожа вокруг раны была в хорошем состоянии, и Роджер не заметил следов гноя, что, безусловно, было хорошим знаком. Брайан, скосив глаза, с явной нервозностью наблюдал за его движениями, и Роджер, которому нужно было провести пальпацию, что в этом случае могло вызвать кучу неприятных ощущений, дотронулся пальцами до челюсти Мэя и отвернул его голову в другую сторону.

— Любуйся парнем напротив, — сказал он тихо, и Брайан впервые за свое нахождение здесь улыбнулся.

— Это какой-то общеизвестный способ отвлечения пациентов от процедуры? — спросил он, когда Роджер вначале мягко, затем — чуть надавливая, дотронулся до участков кожи, где могло образоваться уплотнение.

— Нет. Мой личный, — отозвался Тейлор, продолжая постепенно нащупывать плечо Брайана, пока тот, кривясь, сидел и действительно больше не смотрел на свою рану.

— Ага.

Роджер, за эти недели уже выработавший навык смены повязок, определения состояния ран, удаления гноя и прочего, довольно ловко и не раздумывая над дальнейшими действиями, в глубине души радуясь, что заживление раны Брайана проходило пусть и не безоблачно, но все же с переменным успехом, приступил к обработке. Закусив губу и снарядившись физиологическим раствором, который он вылил в стерильную миску, а также бинтами и марлевыми салфетками, Роджер обмакнул перевязочный материал — так, чтобы он не был полностью мокрым, и слегка отжал лишнюю жидкость.

— Сейчас потерпи.

Стараясь не надавливать на рану, он медленным движением поместил перевязочный материал туда под хрипы Брайана, у которого все это вызвало новую волну боли. Роджер осмотрел свою работу, прикидывая, не слишком ли плотно он положил материал на швы.

— Есть дискомфорт? — спросил он и посмотрел на Брайана, лицо которого успело слиться со стеной позади него, и глаза у Мэя были горящими. — Я имею ввиду… не сильно туго?

Брайан ничего не ответил, и Роджер, пользуясь раствором канифоли, что помогал фиксировать повязки, закрепил их на коже. Положил еще одним рядом салфетки, которые были предварительно аккуратно нарезаны, и стал закреплять все это дело толстым слоем бинта, чтобы полностью изолировать рану от окружающей среды. Взгляд Роджера «коснулся» глаз Брайана, который молча, пытаясь не простонать от боли, которая нарастала все сильнее с каждым прикосновением, сидел на кровати, свободной рукой сжимая простынь. Он с каким-то отстраненным чувством чего-то — чего Тейлор не понимал, — смотрел на усталое покрасневшее лицо Роджера и ничего не говорил.

— Что? — спросил Роджер, когда глаза цвета пожелтевшей высушенной травы внимательно и неотрывно смотрели на его собственные, цвета голубого неба глаза.

— Ничего, — хриплым голосом отозвался Брайан. Он не мог понять, с чем таким болезненным и, в тоже время приятно-успокаивающим, ассоциировались у него эти глаза с оттопыренными в разные стороны ресницами.

Такое голубое спокойное небо.

— Привстанешь?

Брайан отклонился от подушки, которую Роджер в самом начале положил за его спину, и Тейлор, распутывая бинт, обматывал его рану, захватывая при этом область груди, чтобы бинт прочно держался. Он замотал грудную клетку Брайана в несколько слоев и, когда работа была окончена, Роджер аккуратно прислонил Мэя обратно к стенке кровати.

Брайан облегченно выдохнул и, прикрыв на несколько секунд веки, сказал:

— Спасибо, — и на его лице появилась искренняя улыбка.

Роджер коротко кивнул и, собрав остатки марлевых салфеток, подхватив ножницы, миску и пинцет, он все аккуратно сложил на нижний ярус тележки, где покоились использованные материалы. Взявшись за поручни тележки, он собрался было отвезти все это в отсек, где затем ему придется обрабатывать инструменты и готовить новые, как его руку слабой хваткой обхватили теплые пальцы Брайана.

— Ты прости меня, — в его глазах читалась невыносимая для Роджера печаль, и сами они были такими потухшими, что становилось не по себе. — Я правда рад встрече. Просто… мне просто нужно время.

И когда Роджер снова кивнул, легким движением подтолкнув тележку вперед, пальцы Брайана разжались, и Тейлор пошел в отсек для медперсонала.

Комментарий к Часть 7. Госпиталь (I)

Доброй ночи, дорогие читатели. Надеюсь, что появление Брайана около нашего медбрата кого-нибудь да обрадует :)

========== Глава 7. Госпиталь (II) ==========

Комментарий к Глава 7. Госпиталь (II)

Дорогие читатели, приятного прочтения.

Я вылезла вперед главы, потому что мне бы очень хотелось посоветовать вам включить какую-нибудь грустную, за душу берущую песню с того момента, как Роджер скажет, что устал. Это создаст дополнительную атмосферу.

Кстати говоря, ту сцену я по случайности писала под Джамалу “1944”, так что, может быть, она вам тоже поможет проникнуться написанным чуть сильнее, если захотите включить ее.

Брайан мучился.

Не то, чтобы сильно, и не то, чтобы долго, но вот уже второй день, и не вставая с кровати.

Роджер был обеспокоен, и Роджер не мог нормально уделять свое внимание другим раненым, и Роджер вечно норовил подбежать к койке Брайана и проверить его состояние.

Брайан обеспокоен не был. Брайан молча лежал в постели, не желая ни с кем говорить, не имея аппетита и не выражая абсолютно никаких эмоций, кроме разве что какой-то всепоглощающей печали, что передавалась и на Роджера в независимости от того, на каком расстоянии от Мэя он был.

Роджер каждый раз приносил ему еду и каждый раз сам обрабатывал раны, что даже вызвало подозрительные взгляды медперсонала, но Роджер, отмахнувшись, заявил, что Брайан — его кузен, и вообще, не все ли равно, кому он помогает, если это делать все равно нужно было?

И если эти два дня для Роджера длились очень долго, то для Брайана они были бесконечностью.

Он знал, что Роджер не заслужил такого поведения в свою сторону, и в глубине души он был бесконечно благодарен за заботу Роджера, на которую он даже и рассчитывать не мог; и все же… события той битвы настолько сильно проникли в его сознание, что у него не получалось оградиться от произошедшего.