8 штабе 44-й стрелковой дивизии, куда я прибыл под вечер

9 декабря, удалось установить, что в Лазаревичах засела специально оставленная здесь довольно сильная группировка немцев, имевшая целью обеспечить сбор и отход разбитых в Тихвине частей. 44-я дивизия, получившая отпор, топталась на месте, а противник между тем уходил. Надо было атаковать его немедленно, той же ночью. Получив от меня соответствующее указание, полковник Артюшенко приказал нанести удар по врагу. Части 44-й стрелковой дивизии и 46-й танковой бригады форсировали реку Тихвинку и выбили немцев из Лазаревичей. Когда я выехал к месту боевых действий, через Тихвинку уже была построена переправа. Бой шел в 500 — 700 метрах от нее. Вокруг то и дело рвались снаряды и проносились шальные пули. Особенно неистовствовала авиация немцев. Она прилагала все усилия, чтобы задержать наши войска. Переправой руководил молодой и энергичный офицер с запоминающейся фамилией Ломоносов.

— Каковы успехи? — спросил я у Ломоносова.

— Отличные, товарищ генерал армии! Переправа работает. Застрявшие в реке танки вытаскиваем.

Тут я увидел группу танкистов и саперов, которые подготавливали к подъему наш полузатонувший танк. Дело шло успешно.

«Самолетов мало у нас, а то бы мы дали фашистам как следует!» — думал я. К сожалению, с самолетами у нас тогда было очень туго. Хорошо еще, что Ставка разрешила использовать авиацию, действовавшую в полосе 4-й и 52-й армий. Мы собрали все самолеты новейших конструкций в одно соединение, что дало ощутимый эффект. Посадили далее десанты автоматчиков на танки, и преследование немцев ускорилось. К концу дня район Лазаревичей и часть железной дороги были очищены от врага. Противник, бросая обозы и технику, поспешно отходил. Войска Северной оперативной группы возобновили преследование и к 24 декабря целиком очистили железную дорогу Тихвин — Волхов. За войсками шли железнодорожные ремонтные бригады, восстанавливавшие дорогу и мосты, разрушенные противником. И уже в тот самый момент, когда наши войска выбрасывали за реку Волхов последних гитлеровских солдат, из Тихвина отправились первые эшелоны с продовольствием для Ленинграда.

Все успешнее развивались боевые действия и в направлении на Будогощь. В то время как 65-я стрелковая дивизия, «гренадерская» бригада и подразделения 27-й кавалерийской дивизии вели преследование противника, 4-я гвардейская стрелковая дивизия перерезала дорогу на Будогощь. Оказавшиеся на отрезке дороги Липная Горка — Ситомля вражеские войска попали в окружение. На выручку им двинулась моторизованная дивизия. Но на нее в свою очередь усилила нажим 92-я стрелковая дивизия. Развернулись упорные многодневные бои, из которых наши войска вышли победителями. Отходившим частям противника пришлось бросать технику, обозы, вооружение, раненых и пробираться лесами на юго-запад или сдаваться в плен. В результате нам достались богатые трофеи: много обозов, автомашин, оружия, а также большое количество пленных, в том числе целиком артиллерийский полк пехотной дивизии. Помнится, что позже эта пехотная дивизия долго воевала на Волхове без артиллерии.

Бои за очищение волховского правобережья от фашистских войск подходили к концу. Левое крыло 4-й армии ночью овладело крупным населенным пунктом и важным узлом дорог Будогощь, а к 27 декабря вышло к реке на участке Кириши, Грузино и соединилось с частями Северной опергруппы. Вся территория, лежащая восточнее этого рубежа, и железная дорога из Тихвина на Волхов находились теперь в наших руках.

Легче стало дышать Ленинграду. Военный совет Ленинградского фронта сообщил, что нормы ежедневной выдачи хлеба горожанам в конце декабря были повышены. Функционирование железной дороги позволяло подвозить почти к самому Ладожскому озеру больше припасов. А дальше их переправляли по льду. Немного позднее станцию Войбокало соединили веткой с селением Кабона на берегу Ладоги, и с февраля 1942 года перегрузка осуществлялась непосредственно из железнодорожных составов в автомашины, стоявшие на льду озера. Еще до весенней распутицы на Ладоге в Ленинград доставили этим путем более 300 тысяч тонн всевозможных грузов и вывезли оттуда около полумиллиона человек, нуждавшихся в уходе и лечении.

Что же можно сказать в целом о Тихвинской операции? Для наших войск она явилась первым опытом проведения наступательных боевых действий с решительными целями на всем Северо-Западном стратегическом направления. Советские войска показали высокую боеспособность, выносливость и смекалку. Мы не следовали слепо довоенным уставам, в общем-то неплохим, а в сложных условиях лесисто-болотистой местности и зимы изыскивали и находили новые формы и методы борьбы, многие из которых использовались в последующих операциях под Ленинградом, в Карелии, в Прибалтике, на Дальнем Востоке и не утратили  своего значения даже в современных условиях. К ним прежде всего следует отнести обходы и охваты вражеских опорных пунктов и группировок войск, в частности нанесение удара с трех участков по сходящимся направлениям; тесное взаимодействие танков с пехотой, саперами и артиллерией; непосредственное взаимодействие авиации с наземными войсками; ведение активной разведки не только до наступления, но и в ходе его; массирование артиллерийских средств на главном направлении; широкое применение орудий, вплоть до крупных калибров, для стрельбы прямой наводкой; использование специальных рот автоматчиков и лыжных подразделений.

Тихвинская операция позволила сделать некоторые новые выводы и по управлению войсками, в частности относительно необходимости восстановления корпусного звена. Опыт проведенных боев показал также, что войска должны проходить специальную подготовку для действий в незнакомой и трудной в климатическом и в географическом отношении местности. Оправдала себя форма оперативного взаимодействия двух армий под единым командованием.

В результате успешного осуществления Тихвинской операции были повержены в прах злодейские замыслы гитлеровского командования осуществить полную блокаду Ленинграда и задушить голодом его население. Стратегическая инициатива на этом направлении была вырвана из рук фашистов и уже до конца войны удерживалась нами. Больше того, начало Тихвинской операции явилось вообще первым серьезным поражением врага на советско-германском фронте. Это поражение вызвало большой отклик. Широко разрекламированные успехи немецко-фашистской армии и связанное с этим ожидание скорого захвата Ленинграда сменились унылыми причитаниями гитлеровской пропаганды и падением ее престижа. И наоборот, тихвинская победа подняла моральный дух всех наших войск. 

^{Два соседа. — Ленинград не может ждать! — Командиры бывают разные. — Приближается январь. — Просчеты и выкладки. — Как надо наступать. — Чему учат снега, леса и болота. — Подготовка заканчивается.}

Фронты как высшие оперативные объединения возникли в первый день войны, а с 10 июля 1941 года немецко-фашистским группам армий «Север», «Центр» и «Юг» противостояли у нас уже не только фронты, но и направления как особые объединения. Гитлеровцы рвались к Ленинграду и Белому морю, стремились пробиться к Москве, развернули операции на Украине. Наше Верховное командование сосредоточивало войска на северо-западе, западе и юго-западе. Таким образом, наступательным замыслам захватчиков в какой-то мере контр-соответствовали наши оборонительные планы.

Однако долго так продолжаться не могло. Во-первых, мы должны были не только обороняться, но и наступать. Во-вторых, чтобы наступать, надо было не только противопоставлять немцам некое подобие их общего фронта в целом. Коса должна найти на камень! Не применяться к врагу, а навязывать ему то, что именно нам выгодно. В-третьих, мы должны были учиться у жизни. Скоро стало ясно, что разумнее, удобнее и целесообразнее иметь нам в качестве высших оперативных объединений больше фронтов. Меньшие по протяженности, чем направления, они позволяли управлять войсками более гибко. Наконец, при такой организации неудачи какого-то одного фронта могли быть компенсированы успехами другого. Имелся также ряд других соображений, настоятельно диктовавших необходимость шире использовать фронты, хотя до 1942 года у нас оставались и направления.