Основной опорой Красной гвардии в Судогде являлись рабочие фабрики Голубева и лесных имений Храповицкого. С первыми был хорошо знаком Ошмарин, среди вторых имелось много товарищей у меня. Особенно активно действовали рабочие фабрики. Среди них ранее всего развернула работу наша ячейка РСДРП (б). Еще в апреле 1917 года мы подняли их на забастовку, вынудив фабриканта в течение трех часов принять условия стачечников: рабочие получили дополнительно к зарплате единовременно около 15 процентов их годового заработка. Крепко помогли нам рабочие в июне, когда шли выборы депутатов в городскую думу. Несмотря на неблагоприятную обстановку, удалось провести в депутаты двух городских рабочих. Тогда же мы показали, за кем идут и рабочие лесных имений; они поддержали большевиков, выступивших против эксплуататора Храповицкого, и решили бастовать. Но служащие остались на своих местах. После этого мы сагитировали группу рабочих, вместе с ними ворвались в уездный исполком и потребовали «именем революции» заставить служащих подчиниться воле трудящихся. Исполком послал в имения милицию с указанием прервать всякую работу, пока не кончится забастовка. А теперь рабочие составили костяк красногвардейцев.
Перелом в настроении судогодского мещанства наметился после корниловского мятежа, хотя и раньше постепенно начинала чувствоваться перемена обстановки. Ведь проклятая и несправедливая война еще продолжалась. А кто требовал ее прекращения? Большевики! Крестьяне по-прежнему сидели без земли. Кто хотел отдать им землю? Снова большевики! Заводчики старались притеснять рабочих, как раньше. Кто боролся смелее всех за права пролетариев? Те же большевики. Ну, а кадеты? Сущие прохвосты, говорили в народе, гнут старую линию. Эсеры? Много обещают, да мало делают. Меньшевики? Такие же болтуны.
Так сама жизнь отрезвляла людей. Те, кто еще вчера не хотел здороваться со мной на улице, сегодня приходили и спрашивали: «Кирилл, как же дальше?» Последним ударом для таких людей оказался мятеж генерала Корнилова. Когда провинция узнала, что главнокомандующий двинул части на Петроград, чтобы взять власть в свои руки, каждый понял, чем это пахнет. Судогодские купцы и заводчики служили молебны во здравие бунтаря и, осеняя себя крестным знамением, замирали в сладком ожидании известия, что монархия восстановлена. Но большинство горожан говорило: «Как же Россия дошла до этого? Ведь республика погибнет. Нужно спасать ее». Но кто спасет? Сама жизнь учила: только тот может спасти, кто является самым стойким противником всей этой банды монархистов и авантюристов. И люди постепенно поворачивались лицом к большевикам.
Когда телеграф принес известие, что Керенский смещает Корнилова с поста главнокомандующего, а последний в свою очередь опубликовал воззвание с призывом не повиноваться Временному правительству, в исполкоме Судогды началась сумятица. Растерявшиеся правители пригласили на срочное заседание всех, кто пользовался в городе известностью и авторитетом. Теперь уже нельзя было услышать обычного эсеро-меньшевистского трезвона «о борьбе с опасностью справа и слева». Забыв на время вчерашнее, те же соглашатели уповали лишь на силу народного отпора мятежнику. Когда началось заседание, я потребовал от имени укома РСДРП (б), чтобы наряду с милицией охрана порядка в городе была возложена на Красную гвардию. Предложение приняли. Под утро Совет, пойдя навстречу большевикам, учредил контроль над уездной телефонной сетью. Тем временем красногвардейцы уже несли патрульную службу на улицах, возле фабрик, мастерских, магазинов, винных складов и учреждений.
После провала корниловщины позиции большевиков в Судогде упрочились. Теперь предложения, вносимые от имени укома РСДРП (б) и штаба Красной гвардии, выслушивались на заседаниях городского Совета со вниманием и, как правило, принимались. Губком партии информировал нас, что предстоит разработать мероприятия для энергичного осуществления решений VI съезда РСДРП (б). Важную роль при этом должны были сыграть местные партконференции. В начале сентября районная конференция состоялась в Гусе, а губернская — в середине месяца (память хранит воспоминания о тех событиях еще по старому календарному стилю) в Иваново-Вознесенске. Обе они решительно поддержали линию Центрального Комитета РСДРП (б) и приняли резолюции о прекращении преступной войны и немедленном заключении мира, о передаче помещичьей земли крестьянству, об установлении над производством рабочего контроля. Учитывая, что идея выборов в Учредительное собрание прочно овладела массами и что они, особенно крестьяне, ждут от «учредилки» всех благ, конференция сочла полезным участвовать в выборах и попытаться провести в это собрание возможно большее число своих депутатов. В связи с этим большевистскими кандидатами в депутаты от Владимирской губернии были выдвинуты 13 человек. Среди них — такие видные люди, как рабочий депутат IV Государственной думы от нашей губернии Ф. Н. Самойлов; хорошо известный пролетариям пропагандист Н. С. Абельман (позднее погиб в Москве, сражаясь с контрреволюционными заговорщиками, и его именем названа улица в столице); старый член партии товарищ Химик (А, С. Бубнов); наконец, любимец шуйских и вознесенских ткачей товарищ Арсений (М. В. Фрунзе).
Все меньше становилось людей, веривших Временному правительству. Когда в середине октября во Владимире открылся губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, большевики на нем уже явно преобладали. По поручению Московского областного бюро Советов доклад сделал большевик И. Н. Стуков. После горячих прений съезд принял большевистские резолюции. Временное правительство было объявлено предательским и антинародным; единственной законной властью губернские Советы провозгласили свою власть.
Октябрьская революция, начавшаяся в Петрограде, именно потому и была революцией, а не изолированным восстанием в столице, что ленинская партия избрала для ее осуществления такой момент, когда массы были готовы идти на штурм старого мира, когда Советы были уже большевизированы. События 1917 года во Владимире полностью подтверждают справедливость такого вывода.
Центр политической и административной жизни в Судогде окончательно переместился теперь в исполком Совета, штаб Красной гвардии и комитет РСДРП (б). Только эсеровский партийный комитет мог еще как-то соперничать с нашим. Посланцы Судогодского укома большевиков и красногвардейского штаба передавали в те дни проекты решений по любым вопросам нашему молодому большинству в городском Совете и исполком почти безоговорочно утверждал их. Распоряжения правительственного комиссара меньшевика Братенши кидали в корзину. Потом по указанию стачечного всегубернского комитета прекратили работу текстильщики. Их поддержали рабочие других профессий. Фабрики и заводы на несколько дней замерли. Все ждали открытия II Всероссийского съезда Советов. И вот из Петрограда пришло известие: Временное буржуазное правительство низложено, в стране установилась Советская власть как единственно законная и полномочная! Днем позже Судогда получила из Владимира первый номер бюллетеня тамошнего Совета, содержавший изложение решений съезда. А еще через день новая газета «Борьба и труд» донесла до трудящихся губернии текст ленинских декретов о мире и земле.
Сразу же после установления Советской власти в Судогде я был назначен председателем военного отдела местного Совета и ответственным по вопросам демобилизации старой армии. Двадцатилетнему военкому (это слово уже тогда вошло в обиход) приходилось нелегко. Враги революции попытались перейти в контрнаступление. Из соседних уездов приходили тревожные вести. Антисоветские элементы подняли восстание на Выксе. Кулаки восстали в Бутылицах. Вооруженные выступления против Советской власти произошли в Юрьеве-Польском и в селе Бельково Ковровского уезда. В военном отделе пришлось назначить круглосуточное дежурство. Красногвардейцы ночами обходили улицы. Предосторожность оказалась не излишней. Несколько раз мы задерживали подозрительных лиц с оружием, то неподалеку от исполкома, то возле винных складов. А затем кулаки села Мошок попытались повторить бельковские события, и Судогодский уезд стал ареной вооруженных столкновений. Военный отдел направил против мятежников отряд красногвардейцев, и враги быстро сдались.
