Стоит сказать несколько слов о том, как возникла первая академия Красной Армии. Еще в период борьбы за Брестский мир, когда зародилась и начала формироваться сама Красная Армия, стала ощущаться нехватка командных кадров вообще, штабных работников в частности. Центральный Комитет партии и Советское правительство решили использовать кадры и учебное оборудование Военной (бывшей Николаевской) академии старой армии. Ведь многие офицеры, честные военные специалисты и патриоты, увидев, что Советская власть служит народу и выражает его интересы, уже перешли в то время на ее сторону.
Однако развернуть заново работу в столице академия не смогла по известным причинам: после подписания Брестского мирного договора Советское правительство, опасаясь возможного вероломного удара со стороны империалистической Германии, решило перебазировать на восток ряд учреждений. На западе создавалась так называемая завеса, нечто вроде полевых пограничных полков Петроградского, Западного и Орловского военных округов вдоль демаркационной линии. Тем временем на севере, в центре и на востоке спешно формировались территориальные дивизии Московского, Беломорского, Приволжского, Заволжского и Приуральского (последние два потом слились) военных округов. Туда же, под их защиту, эвакуировались многие предприятия и учреждения, а в их числе и Военная академия.
Никто тогда еще не предполагал, что вскоре пламя гражданской войны охватит как раз те районы, которые считались глубоким тылом. Академия разместилась в Екатеринбурге (ныне Свердловск) неподалеку от здания, в котором находилось под стражей семейство Романовых. Белогвардейцы усиленно рвались сюда, чтобы, освободив Николая II, сделать его знаменем контрреволюции. Екатеринбург мы не сумели тогда удержать. Правда, уральские рабочие успели расстрелять представителей царской династии. Но наши штабы, отступая, материальную часть академии с собой не прихватили. Кадры же академии были эвакуированы в Казань.
О том, что случилось в Казани, рассказывал нам И. И. Вацетис, после измены эсера Муравьева возглавивший летом 1918 года Восточный фронт, затем ставший Главнокомандующим, а у нас в академии являвшийся профессором. Личный состав академии расположился в Казанском коммерческом училище. Вацетис пытался склонить этих людей к службе в Красной Армии, но безуспешно. Откликнулись на речь командующего фронтом лишь несколько человек. А остальные дождались вступления в город белых и во главе с начальником академии старым генералом Андогским ушли в стан врага. Андогский возглавлял затем в Томске колчаковскую академию, а еще позже бежал в Маньчжурию.
Между тем Совет Народных Комиссаров выдвинул осенью 1918 года план создания 3-миллионной регулярной армии. Кто же должен был обучать ее, работать в штабах, командовать соединениями и частями? Военных специалистов не хватало. Большое число высокоодаренных по природе людей, выходцев из народа, ставших блестящими командирами, открыла сама гражданская война. Ряд старых специалистов честно служили Советской власти. Однако кадров нужно было еще больше. Вот тогда-то ЦК РКП (б) и Совнарком приняли решение организовать новую академию, военные училища, командные курсы и укомплектовать их в основном участниками Октябрьской революции и гражданской войны.
Напряженное положение на фронтах заставило сокращать срок обучения, и его определили в шесть месяцев. (Потом несколько раз увеличивали). Но даже шесть месяцев подряд почти никто не слушал лекций. Обычно люди, проучившись некоторое время, убывали в действующую армию, чтобы потом возвратиться и доучиваться. Так случилось и со мной. Некоторым пришлось курсировать так по три-четыре раза. Чаще всего зимой учились, а летом воевали, хотя были и исключения. Постепенное удлинение сроков обучения приводило к нежелательным последствиям: нерациональному распределению учебных, дисциплин и нерентабельной трате времени. Но иного выхода тогда не было.
Создавали новую академию так. Реввоенсовет вызвал бывшего генерал-лейтенанта Антония Карловича Климовича из города Козлова, где он был уездным военруком, дал ему в качестве управделами будущей академии бывшего генерал-майора А. А. Яковлева и назначил комиссарами старых большевиков Эмилия Ивановича Козловского и Владимира Николаевича Залежского. С этого момента и начало формироваться в Москве высшее военно-учебное заведение общевойскового типа с генштабовским уклоном. Вначале академия разместилась в бывшем дворце Шереметева на Воздвиженке (сейчас — начало проспекта имени Калинина), занятом до революции Охотничьим клубом.
Начальство академии менялось. Климовича в 1919 году сменил командир корпуса в старой армии, магистр математических наук, в 1918 году помогавший Советской власти организовывать отпор немцам, Андрей Евгеньевич Снесарев. В 1921 году начальником академии стал М. Н. Тухачевский. В годы гражданской войны он был одним из виднейших советских военных деятелей — командарм-1 и командарм-5, командующий Восточным, Кавказским и Западным фронтами, руководитель групп войск по подавлению кронштадтского мятежа и ликвидации антоновщины.
Из комиссаров кроме вышеназванных в мою бытность слушателем помню П. Н. Максимовского и В. Д. Виленского-Сибирякова. Из первых профессоров наиболее сильное впечатление на меня произвели Александр Андреевич Свечин и Василий Федорович Новицкий, в прошлом офицеры русской армии, перешедшие на сторону Советской власти, эрудированные специалисты военного дела, оригинальные мыслители, замечательные преподаватели. Хорошо знали они и штабную службу. Это было важно вдвойне, так как в 1918 году составление документов в Красной Армии кое-кто считал одно время чуть ли не буржуазным пережитком, и от этого предрассудка не сразу избавились.
Газета «Известия» сообщила о наборе слушателей в академию. Кроме того, разослали извещения в местные военкоматы. Формально требовалось обладать некоторым общеобразовательным цензом, но на деле это условие не соблюдалось. Главную роль при первом наборе играло наличие рекомендаций двух членов РКП (б), собственного партстажа и опыта военной работы, преимущественно в Красной Армии. В результате в академию попали люди с неодинаковыми знаниями. Кое-кто имел высшее образование, большинство — среднее, а некоторые — только начальное. Естественно, последним учиться было очень трудно.
К нам профессура относилась сначала довольно снисходительно. В 1918/19 учебном году существовали только две оценки на зачетах: «удовлетворительно» и «неудовлетворительно», причем я не помню, чтобы «неуды» бывали часто. Как правило, все получали удовлетворительные оценки. И тем не менее отдельные слушатели не смогли учиться в академии и бросили ее. Правда, каждый последующий набор был сильнее предыдущего. Рос уровень подготовки будущих красных офицеров Генштаба, росли и требования к ним. А некоторые слушатели оставили академию только потому, что не выдержали холодного скептицизма и несколько иронического отношения к ним со стороны профессуры, а также возненавидели медленно изживавшуюся преподавателями схоластику в обучении или сочли, что они и без того сумеют принести пользу истекавшей кровью Советской России. Среди последних были и настоящие самородки, например Василий Иванович Чапаев, не окончивший первого курса.
Мне шел в то время 22-й год. Большинству же слушателей было лет по 25 30. Многие служили еще в старой армии, в том числе офицеры, считавшие военное дело своей профессией на всю жизнь и желавшие получить как можно более прочные познания. Это порождало энтузиазм в отношении к занятиям, в тех трудных условиях совершенно необходимый. В политическом отношении слушатели были весьма сознательными людьми. Коммунистов насчитывалось с самого начала не менее трех четвертей коллектива, а в дальнейшем их число все время росло.
Однако я хорошо помню, что в нашем наборе имелись также левые эсеры и эсеры-максималисты, а примерно каждый шестой являлся беспартийным. Поступать в академию приехало человек 500. Приняты были приблизительно каждые два из пяти. В феврале 1919 года создали еще одно учебное отделение и набрали дополнительно человек полтораста. Они окончили обучение позже нас. В 1919/20 учебном году порядок набора повторился. Человек 250 составили старший курс, обучавшийся с осени до весны, а с зимы до лета занимался младший курс. В 1920/21 учебном году кроме «старших» (с опытом гражданской войны) и «младших» (не имевших опыта) появился третий параллельный курс. Таким образом, год от году академия росла.
