Жуть. О нём даже думать боязно. Взглянешь — озноб пробирает. Мысли расползаются и на другой объект перескочить норовят.

Одет — непонятно как, в шерстяное непонятно что, под которым вообще голый. Сегодня зима на улице или куда?

Белобрысый. Безмятежный как спящий дракон.

И опасный, как…

Яна мысленно перебрала зверинец, затем бестиарий — бесполезно искать аналоги.

Опасный — как человек.

Взгляд цепкий, быстрый и спокойный. Шаг упругий, сильный, не идёт — надвигается. Стихия, не просто человек. Откуда только взялся такой, в нашем бабском мире… Одномоментно поняла — не готова к разговору с ним совершенно. Ни сама, ни Катерина. Ну, Катерина — ладно, ей простительно — пыталась предупредить, вроде. Но подвела, девчонка, подвела! В самом деле, я же не сказала, что желаю «щупать» явление через пятнадцать минут! Ну, двадцать! Ну, подготовить же нужно было предварительно, хоть как-то… адамова любительница сюрпризов! Да и я хороша. Уши развесила и за сюрпризом припёрлась… ладно, тут без комментариев. Тоже мне — безопасность. Даже предположить не могла, что она с такой лёгкостью притащит сюда юного тираннозавра. Он же юный совсем… чуть за двадцать… тридцати нет ещё, на вид…

Ну вот. Они подошли. Встали. Чего делать-то? От Руслана такой первобытной силой прёт, что колени подгибаются, хочется только шлёпнуться на пол и ноги по-бабски раздвинуть. И сказать что-то надо, но что? В голове пусто совсем, а у Катьки, вон, дыхание сбилось. Стоят и смотрят, звери. Даже Тимур, вроде и теряется на фоне Руслана, и «поплыл» прилично после Катерининой «артподготовки», но взглянул так, что мигом изменил мнение о себе. Не зайчик совсем — хищник. Котяра. Вроде и заласкать можно до блаженного дурного мурканья, но «когти и клыки» — вот они… спрятаны, не видно их пока. Эх, Катя, Катя… зверя в нём видела? Нет. А он есть. А яркая пустота, это всё оболочка защитная, по факту. Стержень в мальчике есть. И соображалка явно нешаблонная — видно. Издали даже я обманулась. Чем же это определяется, чем? Почему я это вижу, а другие — нет? Катерина — нет. Вытанцовывала как мышь перед домашним, разжиревшим, обленившимся котом. А кот-то — дикий, шерсть отрастил и пушистым прикинулся. Довыдрючивается сейчас Катька, сцапает он её, к бабке не ходи. Где же вы прятались раньше, парни? Такие… ТАКИЕ! И что делать-то теперь? Ситуация дурацкая. Только с нашей любовью к сюрпризам в такую можно было влезть. И решить её надо за секунды… выиграть бы их…

— С кем имеем честь?

Руслан. Надо же, динозавр: «с кем имею честь»! Он что, проще не мог? Как сегодня принято?

Что-нибудь: «привет! Нас ждёте?», типа: «представьтесь, пожалуйста!». Я вообще обязана по уставу документы предъявить. Катерина, кстати, тоже… Ах, да… Яна извлекла яркое удостоверение личности, подняла на уровень плеча:

— Старшая Мать безопасности Яна Джамбина.

— Лидер-сестра безопасности Фирсова Катерина, — в движениях мёд и огонь. Ох, Катька — беда… соблазнит парня на свою ловушку приключений… Тима конечно. Вон как глазами блестит парень. А Руслан — нет. Ну, в чём же у них разница, почему так остро ощутима? Ведь Руслана не соблазнит. Не сможет. Он сам будет решать, соблазниться ему, или нет, это понятно. И от Катькиных ужимок здесь мало что зависит. Вот же, адамовы орехи, как не вовремя это всё в голову лезет. И ситуацию надо решать как то, причём срочно. Но как?

— Сайфутдинов Тимур, — представился просто, честно пытаясь смотреть на Яну, как на старшую по званию, но на Катьку чуть глаза не вывихнул. Ещё чуть-чуть и шею ему судорогой скрутит.

Вот тоже, вопрос: я что, так плохо выгляжу? Вроде, вполне свежа ещё, крупновата, но при фигуре. Ухожена. Возраст, конечно не персиковый, но далеко не старуха, не нагламуренная курага, не развалина. Или мои любовнички брешут все в глаза, адамовы отродья? А Руслан? Этот смотрит уважительно, но как на мебель, гадкий мальчишка, ни капли мужского интереса. Ни ко мне, ни к Катерине. И вообще не понятно, что у него на уме.

— Лузгин. Руслан.

Яна вздрогнула.

Лузгин? Тот самый? Мать моя женщина! Однофамилец? Или привет из прошлого? Выяснить срочно!!! Но как? Не лезть же сейчас прям в архив, дела двадцатилетней давности потрошить? Я ж тогда совсем сопливой сеструхой была, когда… Так… сын? Нет, вряд ли, внук — вернее всего. Или однофамилец, в лучшем случае. Хотя, тут не поймёшь с ходу, что лучше, что хуже…

— Как здоровье Михаила Александровича? — наугад зарядила. Ну, если однофамилец — полбеды — выкрутимся. Если потомок… посмотрим. Не спрашивать же в лоб: «А не внук ли ты, парень, дедули своего…». Тоже мне, блин, безопасность. Позорище.

— Здравствует прадед, — Руслан коротко кивнул.

Прадед, значит. Час от часу не легче. Историк, коллекционер музейный, ага… Историческое оружие коллекционировал, боевые армейские образцы. Такую историческую коллекцию собрал — на мировую войну хватило бы. На предпоследнюю. Последняя, как известно, обеспечивается камнями и палками… Для людей, не владеющих ситуацией, справка: оружие нуждается в обслуживании. Хранении, чистке, смазке, боеприпасах, транспортировке, запчастях. Да-да, и производство запчастей тоже было поставлено на поток, и логистические схемы отработаны. «Маленький» такой поток запчастей и боеприпасов, как раз на предпоследнюю мировую. Не-ну, тогда разобрались. Ситуацию купировали, производство национализировали, сократили. Кого не надо отстранили, кого надо приставили… Ладно, малыш, прадед твой — случай особый. Но ты, друг сердешный, смотришь мне в глаза так честно и безмятежно, как будто и не внук деда своего… правнук, то есть. Или не твоя гвардия сейчас мой межзвёздный корабль достраивает? Они же все через твои руки прошли: психологическая подготовка, КОТЕБО, ДинБокс, техническое образование у всех. Которое современное прогламуренное быдло гнобит, по глупости ни в грош не ставит, типа не модно, и вообще отстой.

Мать моя женщина… Лилит первородная, сохрани!

Вы чего это такое задумали, мальчики мои?!

От страха у Яны задрожали колени.

Не мальчики.

И не её, а его. Вот его — Руслана Лузгина — гвардия. Учёные, технари, бойцы. Идейно замотивированные, к бабке не ходи, готовые ко всему. Ко всему тому, к чему мы, дамы (это чтобы не ругаться скверно), не будем готовы, вероятно, никогда. Я столько лет билась, боролась с гламурным быдлом, создавала проект, девчонок своих воспитывала… А этот… а он… вот так вот, прямо у меня под носом, за несколько лет создал… сформировал… прошляпили, бабы… прошляпили мы… дура я. Позорище. На мужской причиндал — максимум на что мы годимся… Лилит первородная, обидно-то как…

Стоп! Не трястись! Не всё ещё потеряно наверно… может быть…

— Что ж, приятно слышать, — только бы голос не сел, губы не задрожали. Такого испуга, страха, обиды — в жизни не чувствовала, даже не подозревала, что ощущение такой беспомощности в принципе возможно. Ведь обставили же, переиграли мимоходом, вероятно, даже не сильно напрягаясь. Можно в принципе допустить, что придумала она себе сейчас ужастиков. Чисто по-женски — бывает.

Но не получается.

Ведь, по факту, если спесь свою, дамскую, утрамбовать поглубже, придётся признать: корабль межзвёздный — они построили. Даже, просто по количеству затраченных человеко-часов, проведённых на орбите! Я уже про квалификацию молчу! Все её разрекламированные космонавты — клоуны, высокооплачиваемые клоуны. Сама же о них так думала! Имитаторы бурной деятельности! Продавцы толерантности. Светочи демократии. Как ей это раньше в голову не пришло? Вот ведь дурацкая привычка недооценивать технарей вообще и мужиков в частности. Ну, въелся стереотип восприятия. Сама ведь прошляпила! Хоть бы специализацию по образованию посмотреть догадалась! Ну посмотрела бы… дальше что? Прям сразу так вот взяла и всё поняла? Ага, уже… Всё же было на руках — нет, не сообразила. Ну что такое месяц-два на орбите? Против шести-восьми лет, которые эти парни на орбите сидят! Иногда уходили вниз, на планету, судя по отчётам — не в отпуска годовые, не на тусовки, их там не замечали даже. И ведь, если б тусовались, скандалили, точно бы пристального внимания не избежали, проклятый стереотип восприятия!.. а так… На переквалификацию, скорее всего, уходили. Доучивались и, снова, на орбиту — работать, строить космический корабль. И сама даже предположить не смогла, что тихо и безропотно тянущие рабочую лямку мужики могут быть опасны!