— Что это за штука у тебя такая интересная? Штырь?

— Это? — Рем взглянул на лезвие в своей руке, словно первый раз увидел, — Это не штырь, девчата. Это — трёхгранный красноармейский штык. Ну-у, почти. Материал современный… и я доработал его немного. Тут простенький грав-модулятор — рубящий удар усиливает, баланс синхронизирует под ручной хват, и крепление под мою винтовку… я несущую рамку встроил, чтобы нагрузку на ствол не давать. Кстати, на многих характеристиках винтовки это сказалось положительно, весь механизм лучше работает, надёжнее, разве что тяжелее стала. Но, на мой взгляд, это не совсем чтобы и минус… На тренировке покажу, что можно таким оружием делать. Это правда интересно. Историческое оружие!

— Точно — штык! — воскликнула Юби из-под блокирующей планки трансформатора, — Прям как в песне! Ух, какие же мы классные все!

Она увлечённо копалась во внутренностях своей любимой игрушки. И продолжала мурлыкать себе под нос песенку, пританцовывая точёными ногами и повиливая задницей. Надетая «шкура», по умолчанию принявшая телесный окрас, ощущения «одетости» ей не сильно добавляла. Валеска ещё подумала, что подобная расцветка никому «одетости» не добавит, метнулась в меню настроек скафандра и поспешно изменила цвет своей «шкуры» на светло серый. И тут же с удивлением увидела, как «перекрасились» почти все девчонки взвода. Многие с фантазией, добавив оттенков и маскировочных пятен. Некоторые при этом покраснели. Надо полагать тоже маскировки ради.

Парни весело скалились, глядя на такую реакцию.

— Это ещё что, ребята, — глумливо заявил Колычев, — Ещё недели три назад они все считали, что это мужчинам положено наготы стесняться и быть скромными! Так что — прогресс налицо!

Девчонки растерянно молчали, некоторые начали сердиться.

— Не смешно, — заявила Максим и ткнула Сергея кулаком в бок.

Больше она ничего придумать не смогла.

— Кстати, Юби? Что это за песенка? Ты всё мурлычешь… — выкрутился Ярцев, — Как там? Тесный кубрик звездолёта? Там-тар ам, тарам-там-т арам…

— Не такой уж и тесный, — хмыкнул Курт.

— Мы десант, а не пехота! — подхватила Вельта и подтанцевала себе сначала, а потом изобразила пластичный шаг с выходом в позицию стрельбы из плазмомёта.

— Под ногами сто парсеков до Земли… — очень мелодично напел Ким. Надо же, какой оказывается у него голос!

— Сто парсек! — пробормотал Колычев, — Дух захватывает! А ведь когда-то и это станет реальностью!

Грановска вынырнула из нутра своей грозной машинки, развернулась и недоумённо спросила:

— А чего это вы все на меня уставились, взвод? У меня что-то не так с лицом? — она звонко пришлёпнула ладонями свою попу.

Рассмеялись все, даже Валеска.

— Ну вот! Так-то лучше! Даже наша суровая мама-лейтенант смеётся! Так чего хотите?

— Песню, — напомнил Сергей, — Что там дальше?

— Дальше там суровые армейские будни, — Юби задорно улыбнулась и сделала пару шагов от своего верстака и заявила, — Кто — курил, а кто — кемарил…

Она вальяжно толкнула Курта в плечо, сделала шаг к Рему:

— Крюгер штык любимый правил, — она подтолкнула улыбающегося во все тридцать два Рема бедром и дальше уже напела, — В общем, отдыхали как могли!

— Я не Крюгер, — неубедительно возмутился тот, но улыбаться не перестал.

— Говорим неторопливо — кто о бабах… — Юби цинично ухмыльнулась, оглядела парней, но петь не перестала, — Кто про пиво… кто о том, как капитан всех материл… — она скроила хитрую мордочку, прищурив один глаз, приняла театральную позу и ткнула в Валеску пальцем.

— Когда это я вас материла! — настала очередь Валески возмущаться.

— Ага! То есть против капитана ты не возражаешь! — ехидно заметила Юби.

Она дотанцевала до Алеси и, подтолкнув её плечом, спела уже ей:

— Лишь Угрюмый, как обычно, молчаливо, флегматично, что-то из пластита мастерил!

— Это я-то «Угрюмый»!? — опешила Шатова. Она подхватила вскрытую мину с верстака и потрясла ею в воздухе, — Ты чего? Пластиту до этого произведения искусства далеко!

При этом действии глаза Тоши Игараси не то что круглыми стали, а чуть не выпали. Но испугаться так никто и не успел.

Грановска легко оттолкнулась от Алеси, снова крутнулась вокруг себя и, оказавшись рядом с Валеской, приобняла её за талию:

— Рядом Демон — строен, ладен, быстр, умён и беспощаден…

— Да ладно тебе, — Валеска в шутку отбивалась, не в силах справиться с улыбкой.

— … весельчак и балагур, четвёртый дан… — Юби прихватила за шею Бурана, подтянула его ближе, и распелась совсем уж от души — Нежно тиская гитару, с Кабаном они на пару, тихо напевали: «караван…»

— Да ладно тебе, какой из меня «Кабан»…

— А что такое «гитара»? — поинтересовалась Рысьева.

— Струнный музыкальный инструмент, — сообщил Ким, — Только, если честно, затруднюсь сказать, как именно она звучит… и выглядит.

— По-разному гитары звучали, — неожиданно сообщил Буран. Он лёгким движением освободился от руки Грановски, — Всё зависело от изготовителя, от типа гитары, ну и от самого исполнителя — это главное.

Он аккуратно взял Юби подмышки и отставил её от себя. На всякий случай.

— Нам ещё, для полного счастья, гитары не хватает, — вздохнула Валеска, — А на этих гитарах что, по двое сразу играли?

В этот момент раздался зуммер связи, яркой точкой обозначилась голограмма вызова. Взвод, все как один, обернулись. И почему-то замерли в нерешительности.

— Интересно, кому это мы понадобились, — проворчала Шатова, догадавшись наконец вернуть мину на верстак.

Игараси тут же метнулась, вщёлкнула в неё один за одним предохранители, весь комплект, вернула на место защитную планку, закрыла крышку. И довольно улынулась.

— Что-то первый раз такое на моей памяти, — заметила Зеленцова, — Кто-то с нами связаться пытается. Обычно все приказы и распоряжения сразу на взводный канал передают. К чему такой официоз?

Валеска встряхнулась, подошла к голограмме:

— Чего замерли, взвод? Сейчас и выясним, — она прикоснулась к пульсару и развернула его в объёмный экран.

С экрана смотрел Берсенев. За его левым плечом глыбой возвышался Олсен, с самой непроницаемой и таинственной рожей на свете. Справа, с загадочной улыбкой на лице, стояла Джамбина.

— Лейтенант Йенч? — он окинул взглядом кубрик, замерших десантников, удовлетворённо хмыкнул, — Вам надлежит собрать взвод в зоне отдыха через двадцать минут. Явка строго обязательна. Приказ ясен?

— Так точно.

— Выполняйте, — Гай позволил себе улыбку, — Мы вас ждём.

И отключил связь.

Валеска обернулась. Семнадцать пар глаз настороженно ждали её реакции.

— Что не так, команда? Чего напряглись? — спросила она.

— Настораживает нестандартный приказ от Берсенева, — сказал Ким.

— Явно они что-то придумали, — поддержал Буран.

— Вопрос в том — чем для нас это кончится, — заметила Порошина, — Если они нас переформировать решили, так и знайте — я решительно против.

Взвод одобрительно загудел.

— Девчата, вы не поверите, — заявил Курт, — Мы к вам уже так привыкли… я бы даже сказал, сроднились. Думаю, парни меня поддержат. Валеска? Я понимаю, времени прошло — всего ничего, но… поймите нас правильно — это наш дом, — он раскинул руки в стороны, — Вы — наша семья… Особенно после нашей «шпионской неприкаянности» на Земле. Это же всю жизнь, с детского дома — по другим странам, под чужими именами, и чужими личинами, без возможности любых привязанностей… Возились в земном социальном гнилье, «играли» в шпионские игры. Это — не увлекательные приключения интерактивных программ. Как правило, всё это муторно и скучно. Чаще — противно, до омерзения. И ждали. Годы. Мы знали, во имя чего мы на всё это идём — нас к КОСМОСУ с детства готовили. Мы им жили, ожиданием этим. И не просто «дождались». Мы — заработали свой билет на «Прайм». У вас же здесь — другая жизнь просто! — он раскинул руки в стороны, словно обнимая всех сразу, — Это как глоток чистой воды после пешего перехода через пустыню. Наверное, даже представить трудно, что мы успели почувствовать здесь, с вами. С надеждой взглянули в будущее, когда избавились от всего того…