Но уж никак не для всей роты.
И голос такой… спокойный вроде, но волосы в шлеме зашевелились.
— В чём дело, лейтенант? — Тимирязев. Тоже спокоен, только, почему-то сразу понятно стало, чего ему стоило это спокойствие, — Вы всё ещё в общем канале связи. Поясните ситуацию.
— Нештатное срабатывание коррекции вектора, — отозвалась Леннокс, — Непредвиденное силовое воздействие неизвестного происхождения, возможно комплексное. Сбой импульса смещения. Сбой ориентационного оборудования. Сбой в реакциях искина-пилота. Аналитическая группа фиксирует и маркирует новые виды воздействий… внесли в каталог. Обрабатываем дублирующими искинами… стандартной классификации пока не поддаётся. В известные схемы силовых воздействий не вписывается. Возросла возможность распознавания наличной аппаратурой, условно учтено для следующей коррекции… Введён новый коэффициент определения относительного смещения.
— Попробуйте перевести на нормальный язык, лейтенант. Проще, пожалуйста.
Леннокс неожиданно шумно выдохнула. Ответила:
— Нас выталкивает за линзу Колычева, капитан. С совершенно необъяснимой скоростью. Я бы даже сказала… солнечная система «притормозила» ради нас. Реально, такой тормозной импульс дала — платформы… мы её не догоняем. Звучит как полная чушь. Но, именно так описывают процесс искины. Мы не учли чего-то, возможно — базового, просто не знаем, что искать. Межзвёздные разведзонды этого явления не описывали. Те, что вернулись. Скорее всего — просто не смогли, не поняли, проигнорировали. Или не подверглись воздействию, по неизвестным причинам. Но, они совершили по два межзвёздных перехода, «туда и обратно». Шли по более настильной траектории, относительно плоскости эклиптики — для беспилотников это оправдано. Это даёт шанс надеяться… Что стало с теми, которые не вернулись, мы даже предположить не смогли. Никакой настораживающей телеметрии с них не поступало, просто была потеряна связь. Сейчас, я полагаю, тем нескольким зондам просто вернуться к Земле — повезло. Не знаю почему. Нечаянно выполнилось условие для межзвёздного прыжка. Это всё ещё изучать предстоит. Но. Для начала — НАМ надо просто вернуться в систему.
В Солнечную систему.
На данный момент, мы фиксируем смещение нашего вектора в сторону Сатурна. Это не плохо. Но. Вся Солнечная система словно под нами проворачивается! Вернее — нас сносит на край линзы. Это не радует. Наша скорость убегания относительно Земли составляет больше пятидесяти шести мегаметров в секунду. Пока. Но ситуация нестабильна, контролю и анализу не поддаётся. Величина нашего относительного смещения продолжает возрастать с интенсивностью чуть большей двух десятков град-грав и, примерно, ста сорока километров в секунду за секунду. Величины колеблются в сторону увеличения при нашем изначально нулевом импульсе. Компенсировать подобное расхождение нам нечем. Мы сделаем всё, что сможем. Готовьтесь ко второй коррекции. Сто сорок секунд.
Рота заволновалась. В общем канале связи. Нет, никто не сказал ничего конкретного, но междометия и ругань приобрели тревожно-панический оттенок. Такие цифры неконтролируемых скоростей и ускорений реально пугали. Это что получается? От нас не просто Земля, от нас Солнечная система сматывается?
— Отставить ускорение, лейтенант. Выходите на связь с «Праймом»…
— Что значит отставить ускорение, капитан?! Реакция запущена! Это вам не «поезд — стой! Раз, два…»! Ребята, девчонки! Ширяйтесь всем, чем можно! Через восемьдесят секунд вдарит. Я не знаю, что будет! Держитесь.
Так вот ты какой, КОСМОС! Рад нам? Обниматься лезешь? Только твои объятия — последнее, что мы ощутим, долгие и мучительные. Просто представить себе эти расстояния — и то сложно. А здесь, такое ощущение — мы их увидели… даже прикоснулись к ним. Сердце замирает от испуга…
В ОКС (общий канал связи) — только сопение. Дур — комментировать ситуацию — нет. Валеска, наученная горьким опытом, уже приняла стандартный нейтрализатор. Сунулась было к Юби в приват, но та посоветовала не перебирать с химией. Подумаешь, пятнадцать же… До этого тринадцать уже было и ничего. Все живы до сих пор и, даже, здоровы. Валеска мысленно помянула Адама. Ведь эти 13g — это только то, что они получили. Под антигравами и всеми слоями гравикомпенсаторов. Сколько там на самом деле было? Даже представить трудно. Без базового, в понимании Петрова, образования по физике пространственных смещений, можно даже не пытаться понять. А теперь, возможно, и этого для понимания ситуации не хватит. Даже Петрову.
Она цеплялась глазами за обозначения скорости смещения относительно Земли и Сатурна… цифры разные, но различаются не сильно, и колеблются где-то около ста мегаметров в секунду! Как? Как можно было разогнаться до такой скорости, ничего не делая? Так, что теперь непонятно, как тормозить! Если вообще затормозить смогут. У десантных шлюпов рабочего тела просто не хватит. Уйдём, ведь, в никуда. Нас не то, что не поймают потом. Не найдут даже.
Жутенько так становится, когда на тебя пристально смотрит ПУСТОТА.
Бесконечность…
Высветился маркер отсчёта, десять секунд. Дальше, по уже въевшейся привычке, вдох-выдох, капа, зажатая зубами, сжать мышечный корсет… три, два, один…
Шлюп вздрогнул… И «тишина». Ничего. Ни вбивающей в ложемент перегрузки, ни, даже, вибрации. Ускорители не сработали?… Ещё несколько секунд и опять ничего… Валеска медленно, неглубоко всосала воздух, начала дышать мелко, дробно, каждое мгновение ожидая удара ускорителей. Непроизвольно поискала глазами второй шлюп… вот он, рядышком, каких-то восемьдесят километров… Их стягивает?… только бы не столкнулись!
Вдруг кто-то начал натужно, отчаянно материться в несколько голосов… пилоты! Она даже не подозревала, что их пилотажная команда способна на такое виртуозную ругань, перемешанную терминами! И вдруг — замолчали все, как отрезало.
— Рота! — неожиданно рявкнул Тимирязев, — Отсчёт в уме! На таймеры не надеяться! Ещё раз — вдох-выдох, десять секунд!
Валеска дотошно выполнила команду, снова закусила капу… это что там ещё? и временные аномалии начались? раз на таймеры не ориентироваться… только этого не хватало!
И тут вмазало!!!
Ощущение было такое, словно по ней на скорости промчался асфальтоукладчик. Но боль продержалась несколько секунд всего. Потом ощущения исчезли. Ни скафандра, ни тела, ни кокон-капсулы. Ничего…
Она сама парила, летела-скользила по силовым линиям системы, пропуская вдоль тела триллионы мегаметров, просто упиваясь ощущением полёта! Купаясь в космических ветрах, играя звёздами… Космос вдруг стал ярким, безумно красивым, многоцветным, он выстраивал потрясающие гармонии из галактик, туманностей, брызгал каскадами звёздных потоков, словно ласкал тело разноцветными, искрящимися волнами… Этим хотелось наслаждаться без конца, вечно… только на краю сознания бубнил какой-то надоедливый голос. Бубнил и бубнил, одно и тоже, повторяя одну и ту же фразу из раза в раз. Мелкие надоедливые уколы жалили тело… гадость какая…
— Борт два, борт три — на связь… Отзовитесь, борт два, борт три — на связь… Отзовитесь…
Ощущения вернулись рывком. Вот — тело. «Шкура», ложемент кокон-капсулы, мелкая, на грани восприятия, вибрация шлюпа. Серая, мутная пелена перед глазами. Которая быстро превратилась в исколотую иголками, подсвеченную с изнанки лампой, чёрную тряпку. Мешанина данных тактического анализатора и спутанных целезахватов внизу, справа… Какая-то несильная, ноющая боль во всём теле…
— Борт два, борт три — на связь… Отзовитесь, борт два, борт три — на связь… Отзовитесь…
— Борт два, Тимирязев на связи, — вдруг прохрипело в ОКС.
— Олег! — ворвался взволнованный голос Олсена, — Наконец, хоть кто-то!
— Десант!? Эй! Вы там как, живы? — это Джамбина, взволнована не меньше.
— Капитан Тимирязев, проясните состояние роты и доложите ситуацию, — потребовал Берсенев.
Все напряжённо замолчали. Олег вызвал сбежавшую куда-то капитанскую консоль, вывел данные состояния десанта, экипажа шлюпов. Придирчиво считал сводку… а ничего, «салатовые» все, «зеленеют» постепенно. Он ощутил ещё один укол инъектора. И почувствовал себя почти совсем хорошо. Неужели справились?
