Лис мог поклясться, что в эту секунду в глазах Грига полыхнули красные искры. Или это солнце так отразилось в черных зрачках?

– Вы не можете знать мою мать! – выкрикнул темноволосый. – Она здесь вообще никогда не бывала.

– Если ты так расстраиваешься из-за носа, то зря, – директор явно старался говорить успокоительным тоном, как с расшалившимися шестилетками. – Хочешь, я запишу тебя на прием к нашему психологу?

– Не нужен мне никакой психолог! – сбросил его руку со своего плеча Григ.

– Ну-ну, Ашкенази, успокойся. Стоит ли так расходиться из-за какого-то носа? Вон уже и друзья смеются.

Лис и правда не мог сдержать смеха. Вот тебе и потомок вампира и вестницы смерти. Чревовещатель – пожалуй, раз за кролика умудряется разговаривать. Возможно, сильный гипнотизер. Все остальное – результат талантливой актерской игры.

– Ты тоже считаешь, что я похож на Ашкенази? – злобно зыркнул в его сторону Григ.

– У каждого Гришки свои делишки, – вспомнил Лис детсадовскую дразнилку. – Это бы многое объяснило.

– Гриша, да не волнуйся ты так, – умоляющим тоном сказала Лизка. – Имя же можно сменить, когда станешь совершеннолетним, если захочется. Я узнавала. А с носом у тебя все в порядке. Не знаю, чего они все до него докопались.

В следующую секунду Лису показалось, что у него вот-вот лопнут барабанные перепонки. Кабинет директора наполнился громким визгливым криком. От резкого и противного звука на глазах выступили слезы. Мальчик выронил кролика и согнулся на стуле. Сжался в комок, прикрывая руками уши. Краем глаза заметил, как рядом сползла на пол Лизка. На столе директора лопнула чашка, и по бумагам растеклась коричневая лужица. В окне треснули и разлетелись на мелкие осколки стекла. А потом вдруг все стихло.

Волосы Грига растрепались, а в глазах блуждало что-то безумное. Он тяжело дышал и брезгливо вытирал рот рукой.

– Эдуард Степанович, что у вас тут происходит? – Похожая на сиреневого пуделя секретарша влетела в дверь. Женщина пошатывалась и потирала пальцами виски. – У меня окно вылетело, и еще второклашка в обморок упала. Ждала под дверью, когда вы освободитесь.

У Лиса сильно разболелась голова. Лизка, которой он помог встать с пола, тоже морщилась и хваталась то за лоб, то за макушку.

В кабинете стоял резкий запах разлитого кофе. Под ногами хрустело стекло. Резец, кажется, вконец ошалел. Зверек попискивал в углу и прижимал уши к спине. Лис взял кролика на руки и стал гладить, чтобы успокоить. В черных глазах-бусинках не читалось ничего человеческого.

Проклятый Ашкенази! Один сплошной обман и игра на публику. А теперь еще эта истерика. И как только Лиса угораздило связаться с конченым психом?

– Слушай сюда, Ашкенази! – рявкнул разозлившийся директор. – Твоим родителям теперь придется возмещать причиненный школе ущерб. К психологу ты будешь ходить до конца года. А если такое повторится, я сделаю все, чтобы на этот раз тебя перевели в спецшколу к малолетним правонарушителям. Додумался! Что еще за вопль банши?

– Вы даже не представляете, как вы правы, – пробурчал Григ. Он снова скрестил руки на груди и выглядел совершенно спокойным, словно не визжал три минуты назад на всю школу, как долбаный шизик. – И за это я тоже готов принести вам свои извинения. Гены моей матери иногда сказываются нелучшим образом. А я не всегда могу контролировать их проявление.

– Заткнись! – устало выдохнул Пират, падая в большое кожаное кресло. – Родителей всех вас я жду завтра у себя. А теперь – выметайтесь. И чтобы не смели прогуливать! На следующий урок зайду проверю.

– Последний вопрос, если можно, – вежливо произнес Григ. – В каком классе я учусь в этой школе?

– Вместе со своими друзьями, конечно. В седьмом «А». Марьина и Абрамов тебя проводят. Идите, не задерживайтесь. Видеть вас больше не хочу – голова от вас разболелась.

Тут по коридорам школы разнесся звонок. Все, кроме Гришки, нахмурились и начали тереть руками виски.

До класса русского языка и литературы темноволосый дошел сам. Дорогу ни у кого не спрашивал. Да еще на полкоридора обогнал их с Лизкой. Возле двери Лис растерянно погладил молчаливого кролика. Делать было нечего – просто сунул его к себе в рюкзак. Не бросать же зверька в коридоре, раз хозяин утратил к нему интерес.

В классе Гришка без подсказки выбрал нужную парту. Не ошибся – сразу уселся на свободное место рядом с Лисом. Елисей бухнулся на соседний стул и аккуратно пристроил рюкзак на полу.

Одноклассники обсуждали новые слухи. Виданное ли дело – какой-то новенький наехал на Пирата и раздолбал ему окно в кабинете.

Девчонки снова пялились на Ашкенази.

Лизка за всю перемену к ребятам так и не повернулась.

Вторым уроком у седьмого «А» сегодня стоял русский язык.

Лис для вида открыл тетрадку. Покопался в кармане рюкзака, положил на стол ручку.

От Лизки так и несло недовольством. Еще бы! Он и сам злился на себя из-за ситуации с директором. Вроде виноват во всем Гришка, а стыдно отчего-то ему самому. С темноволосого-то как с гуся вода. Знай разглядывает портреты классиков русской литературы. Актер, чтоб его. Можно подумать, в первый раз Пушкина видит.

И девчонки на него снова таращатся. Им хоть Григ, хоть Гришка – все равно.

Рюкзак под партой не подавал признаков жизни. Не будь Резец самым обычным кроликом, давно бы учудил что-нибудь. Все-таки развел его гад Ашкенази! А он-то себе столько понапридумывал – говорящие звери, лепреконы, Румыния… Ага, как же! Лис со злостью шмыгнул носом и снова покосился на соседа. Пусть только уроки закончатся, уж он ему тогда все выскажет. А может, лучше показать, что знать его не хочет? Вообще не разговаривать. Пусть другого лопуха себе ищет.

В дверях кто-то крикнул «Шухер!», и в кабинет почти сразу зашли учительница и Пират.

Директор сдержал обещание и решил проверить, пришли ли ребята на урок. Лизка впереди задышала так, будто сейчас расплачется. Гришка подобрался и ровнее сел на стуле. Сам Лис не придумал ничего лучше, как улыбнуться. Вышло, наверное, глупее некуда.

– Понятно, – проворчал Эдуард Степанович. – Насколько я знаю, у вас сегодня диктант. Так глядите у меня, чтобы без всяких тут! Все, Ольга Валентиновна, я вас больше не отвлекаю.

Едва за директором закрылась дверь, класс наполнился недовольным жужжанием. Диктанта сегодня никто не ждал – даже сама училка русского. Но кто будет спорить с начальством? Валентиновна только с досадой поправила очочки и полезла в шкаф за книгой. Она, в общем, нормальная, Валентиновна эта, хоть и первый год после института. Вот только из-за шуточек разных сильно расстраивается.

– Открываем тетради, записываем сегодняшнюю дату. Четвертое октября две тысячи шестнадцатого года.

– Скажите, пожалуйста, нет ли у вас листа бумаги и запасного письменного прибора? – внезапно спросил Гришка. – К моему сожалению, я вынужден был слишком быстро влиться в этот коллектив. Не успел обзавестись принятыми здесь аксессуарами.

– Кто-нибудь дайте новенькому листок и ручку, – сказала учительница. – Ты же Ашкенази, да?

На злополучное имя сосед напрягся, но закатывать истерику не стал. Только сделал задумчивое лицо и схватил первую попавшуюся из протянутых ему девчонками семи ручек. Ну вот, сейчас кто-то в обморок хлопнется от радости.

– Итак, записываем название диктанта: «На привале».

Класс склонился над тетрадками, старательно вырисовывая буквы.

– Повторяю. Название диктанта: «На привале».

– Как-как? – раздался из-под ног Лиса густой мужской бас. – Наплевали? На кого наплевали?

На мгновение в кабинете повисла тишина, а потом одноклассники начали смеяться.

Шея Валентиновны моментально покрылась красными пятнами. Лизка повернулась и посмотрела на Лиса так, словно он только что на ее глазах избил детеныша тюленя. Гришка побелел больше обычного. Ногой попытался придвинуть к себе его рюкзак. Лис озлился на такое самоуправство. Сам ногами перехватил сумку, не желая отдавать ее соседу. В рюкзаке заохали, а потом начали громко ругаться нехорошими словами.