– Капитан… – как-то растерянно сказал Хендорфф.

Кирк кивнул. Не пойми кому. Чи чуть переместила пальцы на его крыле, и новая вспышка боли едва не отключила сознание. Но нет, он обязан видеть…

Боунс точно сказал, что не помнит формулу сыворотки. Командование тянуло из него жилы, пытаясь понять, правда ли это. МакКой не распространялся, что именно с ним делали, но рецепт они у доктора получить не смогли. И до сих пор, даже после его слов, Джим не верил, что он снова сумел её создать. МакКой, которого он знал и к которому привык, не врал своему лучшему другу.

Но сейчас перед ним лежало тело заражённого человека, который не умирал. Сначала распластался по полу на животе, потом затих. Всхлипы и бульканье прекратились. По нему пару раз прошла волна тяжёлой дрожи, он приподнялся на руках, и его вырвало тёмно-серой вязкой массой, после чего он рухнул щекой в лужу своей же рвоты и затих. Секунды шли. Стебли не начинали прорастать. Вообще ничего не происходило.

Но зачем… Скольких потерь можно было бы избежать, если бы МакКой сказал раньше, что помнит формулу!

Почему он молчал

К чёрту

– Он не… – начала Чи.

– Он не умрёт, – с обречённой уверенностью сказал Джим. – Но я не знаю, насколько он безопасен сам по себе. Возможно, у него просто теперь иммунитет к заразе… которая внутри силового поля… Так что придётся его разбудить и заставить идти с нами.

Кексик подобрал с пола подушку и кинул её через барьер в Айвила, бессильно распластавшего полураскрытые крылья (буро-пятнистые, как у совы). Подействовало – научник пошевелился, попытался поднять голову. Чи судорожно вздохнула.

– Капитан, – сказала тихо-тихо, – теперь… куда?

– Возвращаемся на мостик. Нам надо на «Энтерпрайз».

Ухура повернулась в кресле, чтобы доложить Адлер и Скотти о входящем вызове с приближающегося корабля «Орфей».

– Нас вызы... – начала она привычную формулировку, когда взгляд метнулся на данные датчиков, но её перебил резкий голос Сулу:

– Коммандер, «Орфей» подходит на расстояние выстрела. Они готовятся к атаке.

– Щиты усилить! – Адлер как будто телепортировалась – ещё секунду назад была у лифта и вот оказалась у панелей, но Сулу только качнул головой:

– Вся энергия на силовых блоках. Мы не успеем перенаправить её в дополнительные щиты и не сможем атаковать в ответ.

– Я делаю всё возможное, – отрапортовал Скотти от своей панели, – но Сулу прав. Альтернатива у нас не то чтобы большая – взорваться на месте либо оставить без защиты людей на нижних палубах.

– Пять секунд до выстрела, – глухо доложил Сулу.

Данные, полученные от Ухуры, Чехов внёс в схему.

– Тут уже точно – живые, – заговорил, напряжённо хмурясь, – просто не те формы жизни, к которым мы привыкли. Это мельчайшие частицы с зарядом, и обитают они в дорсалии. Превращают его в изотопы, которые в наших лабораториях не получишь даже во сне. Тут дорсалий-375, дорсалий-393 и ещё чёрт знает какие дорсалии. Зависит от того, сколько этих заряженных частичек живёт «в домике»… я понятно говорю?

– Но почему именно дорсалий?

Леонард потёр лоб. Его крылья даже не топорщились перьями – они были устало опущены.

– А почему нам для дыхания нужна азотно-кислородная атмосфера? – не унимался Павел. – Ну оказался дорсалий комфортной средой…

– А растительная форма – комфортной пищей, хотите сказать? – Хан внес «комфортную среду» в группу гипотез по взаимодействию растений и дорсалия.

– Почти, – Павел живо к нему обернулся и стал загибать пальцы. – Смотрите, если эти частички находятся вне дорсалия в состоянии сна, то авария на планетоиде, повредившая дорсалиевую обшивку, каким-то образом заставила их проснуться. И начать процесс распада ядер дорсалия. Потревоженным частицам нужен был новый дом. Они осели на всём, что было в оранжерее – растения, почва, стены, пол, и каким-то образом сумели проникнуть именно в растения. И начали внедряться в атомы других веществ. Не просто внедрялись в них, но и достраивали энергоуровни атомов до количества, необходимого атому дорсалия. Они стоили себе дома, то есть, пытались превратить растения в подходящую себе дорсаливую среду! Отсюда накопление в клетках растения дорсалия и разрушение структуры растительного образца, которое мы видели!

Торопливую речь Павла было сложно понять из-за акцента, поэтому о некоторых словах приходилось догадываться по контексту.

Доктор устало пошевелился и с трудом выпрямился – Хану показалось даже, что он задремал, но нет: взгляд усталый и ясный. Думает о капитане.

– Пашка, притормози на секунду и скажи мне, почему после того, как волшебные живые частички сделали все растения на своём пути дорсалием, они не успокоились? Почему тут же происходит распад ядер, и частицы возвращаются в свободное состояние?

– Потому что в системе их жизнедеятельности не хватает какого-то ещё фактора, – Чехов и глазом не моргнул. – Как если бы нас держали на планете, где есть подходящая атмосфера, но остальные параметры подкачали. Давление, температура, гравитация… Мало ли. Растения для этих частиц – как для нас такая «не совсем подходящая» планета. Использовать можно… жить – нельзя.

– Значит, этот недостающий фактор есть у живых организмов, – резюмировал Хан.

Он хотел добавить, что такой вывод даёт слишком большой разброс вариантов, но тут корабль тряхануло.

Силовое поле, окружавшее подопытный образец, не было рассчитано на физическое сдерживание предмета. Трикодер выскочил из него вместе с коробкой, на которой лежал прах заражённого растения, Чехов, хлопнув крыльями, подскочил над полом – и трикодер пролетел как раз под ним. МакКоя толчок швырнул на пол, Хан устоял, раскинув на всю раздевалку свои огромные крылища и уперевшись ими в стены, а клубок щупалец в непроницаемом поле не среагировал никак.

– И что это? – прохрипел МакКой, приподнимаясь на руках. Он безбожно хотел спать, его мутило от усталости, и от резкого рывка в голове как будто всё перемешалось. Трясти перестало. – Скотти там совсем с дуба рухнул – корабль так дёргать?

– Да это не Скотти, мне кажется, – Пашка, как собака-ищейка, повернул голову в сторону мостика. – Зачем бы ему…

Хан сложил крылья, сделав шаг к панели интеркома, но она уже включилась сама. На экране было хмурое лицо инженера Скотта.

– Боунс… – начал он, но заметил, что перед интеркомом стоит Хан. Нахмурился сильнее. – А, это ты. Позови…

– Я тут, Скотти, – МакКой отпихнул Ханово крыло, становясь перед экраном. – Что у вас там за прыжки на месте?

Инженер сморщился, как будто съел дольку лимона.

– Тебе лучше самому прийти и посмотреть. В смысле, сюда давай. Только без этого, – он кивнул в сторону Сингха.

– Я понял, – МакКой отключил интерком и развернулся к Хану. – Ты слышал. Приказывать не стану, но прошу остаться. Скотти тебя недолюбливает.

Хан отступил на шаг и остановил взгляд на нём, как будто раздумывая. Потом кивнул.

– Хорошо. Но пожалуйста, Леонард, вернись как можно быстрее. Или хотя бы свяжись со мной.

Лата теперь руководила боевыми действиями корабля, оставив переговоры на Йохима. Они дали одиночный выстрел, повредив основной узел контроля оружейными системами «Энтерпрайз», и запросили видеосвязь.

Когда на экране видеосвязи появилась строгая женщина лет тридцати в жёлтой командной форме, коммандер Адлер (опять же, если верить базе Федерации), Йоахим испытал смутное разочарование. Он всё ещё надеялся, что Хан давным-давно захватил этот корабль и теперь сам занимает кресло капитана.

– Говорит исполняющий обязанности капитана Энтерпрайз, Маргарита Адлер, – представилась женщина с экрана. – Кто вы, как здесь оказались на корабле Федерации и зачем атакуете наш корабль?

– Я буду говорить только с Ханом, – Йоахим облокотился на подлокотник кресла. Он видел, за Адлер стояли ещё люди, но Хана на мостике не было. Нет, конечно, его не могли… убить, нет. Но где он тогда?

Стало жутко. Он бросил быстрый взгляд на Лату – та, как ни в чём не бывало, водила пальцем по голографическому экрану. Ни эмоции, ни ответного взгляда.