– Есть второй вариант: вам пришлют красивое обоснование того, что вы должны стать жертвами во имя всеобщей безопасности. Например, запустить режим самоуничтожения на корабле. Не сомневаюсь, что после этого в залах посмертной славы Звёздного флота прибавится имён героев.

Спок ощутил, что Хан его коснулся, и с запозданием вскинул фазер на уровень его лица. Хан вытащил из его кармана диктофон. Отключил запись.

– Скоро вы не захотите, чтобы эти слова остались на записи. Два шаттла, системы которых не соединены с бортовым компьютером корабля. Я готовлю путь отступления для себя, Леонарда и тех, кто ему дорог. Для его семьи. Вы к ней относитесь, насколько я понял.

– Я тебе не верю.

– Я помню, коммандер, – Хан подержал палец на кнопке включения диктофона и поднёс его ко рту. Его глаза неподвижно смотрели в глаза Спока. – Но прошу вас, простая проверка: когда командование с вами свяжется, обратите внимание на то, спросят ли они обо мне. О том, выполнил ли доктор приказ флота по моей ликвидации. Если нет, знайте, они уже мысленно похоронили меня вместе с вашим кораблём. Решайте. – Он небрежным жестом выключил диктофон снова и кинул его Споку. – Выбор за вами, потому что капитан пока что не знает о возможности спастись.

====== Как втянуть вулканца в заговор ======

Обстановка на мостике потихоньку усугублялась, особенно после того, как Хан по приказу Джима рассказал об увиденном внизу. Рассказывал он спокойно, казалось, ему даже скучно.

– Вы видели основное своими глазами, – Хан указал на закрытое серой простынёй тело. – В лабораториях то же самое, но их много и они без поясов. Когда происходит последняя фаза прорастания, человек умирает. Через какое-то время растения завладевают его нервной системой, и он ползает, возможно, пытаясь разнести заразу. Это может прекратиться, когда тела закостенеют, но у меня не было времени пронаблюдать за ними столько. Не видят. Не слышат. Только щупают. Думаю, растениям сложно приспособиться к особенностям человеческой перцепции…

Этот рассказ негромким, неторопливым и спокойным голосом Хана произвёл на людей неизгладимое впечатление. Знать, что подобное бродит всего-то в двух палубах от них, было жутко. Ещё хуже понимать, что зараза может проникнуть и сюда.

Хоть проблему с едой и водой решили – устроили наскоро какую-то полевую модификацию репликатора, из-за чего создавать там еду стало безопасно. Люди нервничали, хотя и старались это скрыть; накрытое серой тканью тело у дверей лифта, казалось, притягивало взгляды. Нет-нет, да кто-нибудь оборачивался на «саван». Немудрено, учитывая, что там неизвестное нечто, способное разорвать человека на кусочки щупальцами и выжрать как питательный субстрат, и сейчас оно отделено от них всего лишь ненадёжным блоком силового поля.

МакКой и сам нервничал, но у него была работа: успокаивать людей. Говорить с теми, кто тяжелей переносил стресс (он наскоро запросил на падд и проглядел карты психологических показателей всех присутствующих), в частности, с тем же Пашкой; Чехов вертелся на месте и глушил кофе – верный признак, что юный гений не в порядке.

– Мы же выберемся, да, – сказал тихо и без вопросительной интонации, когда МакКой потрепал его по крыльям. На мостике был аварийный полумрак – экономили энергию для силовых блоков. В нем ярко светились рабочие панели, и цветные отсветы причудливо отражались в глазах Чехова.

– Пашка, ты офицер или как? Выберемся. Из чёрной дыры выбрались – и отсюда выберемся. – Боунс потрепал его по верхушкам крыльев, а когда Пашка отвлёкся на это, вытащил из его рук стакан с трубочкой. – Кофе прекращай дуть, зараза малолетняя, потом будешь в туалет бегать без конца, а он тут один на всю палубу.

Пашка покосился по сторонам, заметил, что на них никто не смотрит, и по-старому, по-детски показал МакКою язык.

– Налёта нет, цвет здоровый. Если надо чем-то перебиваться – есть чай и фруктовые батончики.

Несильно хлопнув по плечу оживившегося Пашку, МакКой с конфискованным стаканищем двинулся дальше.

Разговаривал с Ухурой – она волновалась, и чтобы успокоиться, в пятиминутки отдыха чистила перья, по очереди заворачивая крылья перед собой. С «отдыхающими» – Спок, конечно, исходит из того, что сам-то контролировать эмоции может. А вот люди так не умеют. Вынужденные сидеть без дела, они начинали потихоньку паниковать.

Чуть позже МакКой поймал себя на том, что ходит по мостику туда-сюда, как маятник, и уселся в пустующее кресло за одной из запасных консолей управления.

Как раз тогда, когда он прижал свой зад, на мостик зашёл Спок. За ним шёл… ну конечно. Вот куда эта чёрная падла подевалась. Хан, в отличие от вулканца, выглядел слегка помятым и тут же собрал на себя взгляды всего мостика. Местные, мать их, звёзды – Хан и труп у лифта, лидеры по количеству просмотров.

В полураскрытых крыльях сверхчеловека некоторые перья торчали под неестественными углами. Значит, они тут и так на взводе, а он драки с вулканцем устраивает?! Хан огляделся, заметил его, буквально сорванного силой возмущения с кресла, и направился прямиком, осторожно «отодвигая» с дороги замешкавшихся людей.

– Пойдём, поговорим, – МакКой, ощущая, что это уже нервное – злость, всё равно ухватил подошедшего Хана за рукав и потащил к двери капитанского кабинета. Там хотя бы никто не толокся.

Взгляды устремились к ним, даже капитан удивился – но МакКою было не до того. Хан же не сопротивлялся, шёл сам. А освободившись от хватки МакКоя, и вовсе начал приглаживать взъерошенные перья, будто ни в чём не бывало.

– Я и сам хотел поговорить с тобой, – заметил чуть отстранённо.

– Задом повернись. Живо, я выдерну перья, которые не прирастут обратно.

– Леонард, ты такой авторитарный…

Тем не менее – послушно повернулся, полураскрыв восемь метров своей гордости.

МакКой принялся ощупывать перья, мысленно сортируя на «ещё могут прирасти» и «надо дёргать», но быстро плюнул на это дело и попросту принялся дёргать все поломанные и сильно помятые. Некоторые могли бы восстановиться, но пусть, зараза такая, пострадает во благо воспитательного эффекта. МакКой дёргал быстро и бережно, но менее больно от этого вряд ли было. Машинально отмечал, как быстро проклёвываются на месте выдранных зачатки новых, и мстительно думал, что кожа возле новых перьев, скорей всего, безумно чешется.

– Ну что, – заговорил попутно, собирая левой в «букет» вырванные перья, – будем винить мою недальновидность. Я никак не ждал, что ты посреди всей ситуации от нечего делать устроишь драку с чёртовым Споком. И не говори мне даже, что это он тебя спровоцировал. У тебя на лице написано, кто сожрал сметану, – некстати на язык подвернулась одна из присказок Чехова. – Крыло приподними. Нет, левое. В общем, я был о тебе более высокого мнения.

– Приятно слышать, что ты обо мне высокого мнения, Леонард, – бархатисто усмехнулся Хан. – И мы не дрались, если тебя это порадует. Коммандер был несколько несдержан, а я не успел сложить крылья… Леонард, я знаю, что ты можешь дёргать перья нежнее. Будь добр.

Крыло при этом недовольно дёрнулось.

– Да ну?! Нежнее, значит? Не могу, – МакКой взялся за следующее и быстро «подсёк» его максимально эффективным рывком, удаляя из лунки. – И почему, скажи на милость, я должен верить в то, что не ты устроил драку?

– Потому что я никогда не лгу тебе.

МакКой осёкся на вдохе для нового огрызательства. Сунул пучок перьев под мышку, чтобы потом затолкать в утилизатор, и двумя руками осторожно надавил на полураскрытые крылья Хана, заставляя их сложиться.

– Хорошо, ты мне не врёшь. Тогда какие причины у Спока ломать тебе перья?

– Он просто был несдержан. Ты же знаешь, что я ему не нравлюсь.

Хан развернулся передом, слегка встряхивая крыльями. Ах, да, зуд. Развернулся и встал – оглядывая МакКоя с ног до головы странным плавным взглядом.

– Ну тогда не разговаривай с ним наедине, чёрт тебя возьми! – рявкнул МакКой. Негромко. На них и так пялились все, кому не лень. – Я всё ещё твой куратор и отвечаю за твои социальные взаимодействия.