Дверь открылась. Мисс Трагедия вновь появилась на свет Божий.

– Вы можете пройти, – ещё больше поджав опущенные губы, скорбно объявила она. – Только очень тихо, пожалуйста. Постарайтесь не мешать.

– Разумеется, – кивнул Андрей. – Не беспокойтесь. Я понимаю. Спасибо.

И он быстро проскользнул в полуоткрытую дверь.

В зале царила напряжённая почтительная тишина. Беспокойство относительно нехватки света оказалось излишним, всё читалось превосходно. Стулья со зрителями стояли амфитеатром, на импровизированной сцене. На высвеченном круге посредине зала находился сам маэстро. Великий мим был в своём традиционном костюме Дуду, в цилиндре с цветочком, в белых перчатках и с белым лицом. Андрей заметил, что у многих в аудитории также были выбелены лица. И почти у каждого на руках белые перчатки. Вообще в зале оказалось только два цвета – чёрный и белый.

По-прежнему стоя у двери, Андрей бесшумно извлёк из кейса камеру, протёр объектив и навёл его на маэстро. Поразительно, но артист (по крайней мере, так казалось отсюда, на расстоянии) нисколько не изменился за прошедшие десятилетия. С неповторимой грацией Луно пытался пройти через незримую стену. Он тщетно пробовал перелезть или обойти её, но стена оказывалась слишком высокой и бесконечно длинной. Он искал и находил в ней щель, однако же протиснуться в эту щель ему никак не удавалось, он терял надежду, начинал снова, и… в конце концов у него получилось! Счастливый, Дуду делал несколько шагов вперёд и… натыкался на новую стену, ещё более высокую. На его выбеленном лице отражалась вся гамма чувств – от радости и окрылённости до безнадёжности и смирения, – попеременно возникали выражения недоумения, непонимания, растерянности, отчаяния…

Андрей снимал беспрерывно, стараясь не пропустить ничего из этих мгновенно менявшихся образов. Движения маэстро были полны невероятного изящества, они просто завораживали. Наконец, полностью сломленный, Дуду опустился на пол, свернувшись в калачик около всё той же незримой и неодолимой стены. Зал разразился аплодисментами.

Луно встал и, обращаясь к своей помощнице, сказал несколько слов.

– Маэстро просит кого-то из вас повторить то, что он сейчас показал, – перевела она. – Есть желающие?

Несколько рук в белых перчатках взметнулись вверх. Мим сделал пару шагов вперёд, всматриваясь в лица аудитории. Потом всё тем же, полным элегантности, плавным жестом указал на выбранную им девушку. Та встала, легко двигаясь, выбежала на сцену и, стоя на месте, пошла.

Андрей опустил камеру, рассматривая выступавшую. Девушка была небольшого роста, хрупкая, с тёмными, завязанными в хвост волосами. Чёрные джинсы и чёрная майка-тишортка плотно обтягивали её тонкое стройное тело. Скрытое под белой краской лицо нельзя было толком разглядеть, но зато её сияющие чёрные глаза казались просто огромными на этом белом фоне. И взгляд у неё был какой-то особый, мерцающий.

Движения девушки несколько отличались от тех, что показывал маэстро. Они казались более резкими, но при этом вполне выразительными. Вот она неожиданно наткнулась на стену и… не поверила этому. На лице её отразилось невероятное удивление. Она попыталась снова и на этот раз сильно ударилась, набила шишку прямо на лбу. Лицо исказилось от обиды, сморщилось, плечи затряслись от рыданий.

В зале захлопали, Луно одобрительно кивнул.

Андрей поднял аппарат и продолжил съёмку, меняя ракурсы и крупность. В объектив попадал то летящий тонкий профиль девушки, то её лицо с блестящими огромными глазами.

Спустя почти три часа после целой серии разнообразных этюдов и упражнений этот необычный, почти безмолвный мастер-класс закончился. Маэстро дал всем домашние задания и распрощался. В связи с поездкой мима в Санкт-Петербург в занятиях был объявлен двухдневный перерыв.

Андрей стоял в фойе, ожидая появления Луно и наблюдая за выходящими из зала. Мимы уже поснимали белый грим и белые перчатки, превратились в обыкновенных людей. Все были крайне оживлены, обменивались впечатлениями, мастер-класс явно произвёл впечатление. Здесь, как Андрей выяснил у постепенно смягчившейся и разговорившейся мисс Трагедии, собрались молодые, увлекающиеся пантомимой артисты, многие специально приехали из других городов.

Вот появилась и та, преодолевавшая стену девушка с чёрными глазами. Без белого грима облик её стал намного выразительней. Маленький, чуть вздёрнутый носик, тонкая шея, пухлые губы придавали ей какой-то детский вид. Более того, возникало ощущение наивности и беззащитности.

Андрей уже знал, что девушку зовут Марина. Она оказалась очень юной, на вид ей было лет двадцать, не больше. Марина шла рядом с другой молодой женщиной, Таней, обладательницей пышной копны рыжих волос (её имя Андрей тоже запомнил за время мастер-класса). Таня была чуть повыше и постарше, что-то энергично объясняла Марине. Та внимательно слушала, кивала, не отрывая от лица собеседницы несколько напряжённого, как показалось Андрею, взгляда.

Он сделал было шаг им навстречу, намереваясь заговорить с девушкой, но в это время в дверях показался Леон Луно в сопровождении ассистентки-переводчицы.

Андрей нерешительно покосился на проходившую мимо Марину. Пообщаться с ней сейчас никак не получалось, равно как и просить её задержаться было довольно нелепо: разговор с Луно мог затянуться. «Я обязательно хочу приехать к тебе в Пермь…» – донеслись до него слова Тани. И вслед за тем: «Увидимся в кафе».

Андрей с сожалением проводил уходящую Марину взглядом.

В конце концов, мастер-класс продлится ещё неделю, можно заехать ещё разок!

Он отвернулся и поспешил навстречу к маэстро.

Вблизи облик великого артиста оказался совсем иным. Андрей увидел, что на самом деле он очень стар, морщинистое лицо говорило о крайне почтенном возрасте. В голове не укладывалось, что только что поражавший своей прекрасной юной пластикой мим и этот глубокий старик – один и тот же человек.

Андрей почтительно поклонился.

– Меня зовут Андрей Берг, маэстро, – представился он. – Для меня огромная честь и удовольствие снимать вас.

Ассистентка перевела его слова. Луно улыбнулся, кивнул.

– Я хотел поблагодарить Вас за это разрешение, – продолжил Андрей. – Я думаю, получится хорошая серия. Если Вы дадите мне адрес, я вам пришлю. Я хочу Вам сказать, что Вас видел в Париже двадцать лет тому назад, и на меня Ваш спектакль произвёл тогда огромное впечатление, я до сих пор помню каждую Вашу миниатюру. Так что я просто счастлив, что могу Вам сказать об этом лично.

Ассистентка быстро переводила.

– Вы слишком любезны, – сказал Луно. – Вы говорите, Вас зовут Андрей Берг? Я помню Ваше имя. Я видел Ваши работы на фотовыставке в галерее Сены в прошлом году. У Вас очень хороший глаз, поздравляю. Так Вы считаете, что смогли подцепить сегодня что-то полезное?

– О да, несомненно, – в свою очередь улыбнулся польщённый Андрей. – Я всё время ищу какие-то новые идеи, готовлюсь к международной выставке. Очень надеюсь, что что-то из сегодняшней сессии пригодится.

– А что за выставка? – поинтересовался маэстро.

– Биеннале в Венеции. Для нас, фотографов, дело крайне престижное. Вы разрешите, я сделаю ещё пару фотографий? Вы не торопитесь?

Луно взглянул на часы:

– У меня есть ещё немного времени, давайте. Я не могу отказать такому мастеру, как Вы.

– Ну вот и отлично, – просиял Андрей. – Пройдёмте в тот уголок, поближе к роялю.

Получасом позже, одаренный плакатом с автографом великого мима, Андрей Берг наконец вышел из Центра имени Мейерхольда. Подарок был тем более ценен, что плакат очень понравился Андрею. На нём красовался изящно исполненный графический рисунок – портрет печального Дуду в цилиндре с цветочком. Андрей даже придумал место у себя в доме, где этот плакат-рисунок придётся как нельзя более кстати.