Мужчина (мужчина ли) в полицейской униформе внезапно сцепил пальцы на моем плече, заставив остановиться. Я ошарашенно смотрела в его глаза снизу вверх, едва повернувшись боком. Правая рука лежала на рукоятке пистолета, однако ее же запястье снова обдало вибрацией. Камски испытывал новую волну стресса. Кажется, мой уровень стресса тоже не стоял на месте.
– Анна, это же я – Коннор.
Я хмурилась и во второй раз за вечер пыталась разглядеть в ком-то знакомые черты лица. Конечно, он был мне знаком. Почти точно такую же морду я вижу каждый день в доме Элайджа Камски. Но это создание было иным, совсем другим. Серые глаза сменили темные карие, нижняя челюсть не была такой массивной. Взгляд хоть и хмурился, но не смотрел с той враждебностью, какой были пропитаны стального цвета глаза Ричарда. Темные густые волосы были аккуратно уложены назад, даже выбивающаяся слева прядь была почти такой же. Разве что у Ричарда их было две с одной стороны, это создание имело только одну. Чего уж говорить про то, что Ричард будет повыше этого парня на добрых пять сантиметров.
Попытавшись открыть рот, я тут же его закрыла. Кожей ощущала на себе этот потерянный, молящий о чем-то взор. Кажется, я даже видела передвигающиеся за зрачками линзы. Этот человек был во многом приятней на вид, чем Ричард, однако меня волновала не его внешность. Он назвал меня Анной. Он держал меня за руку и не пускал. Он бегал взглядом по моим зеленым глазам. Его цепкие пальцы практически обхватывали плечо, сквозь плотную ткань я прочувствовала тепло, и, кажется, прочувствовала холод пластика. Кажется, я знаю этот голос…
Кажется, кажется… как много же этого дурацкого «кажется»! Внезапное желание оказаться от этого человека как можно дальше в который раз за вечер красными буквами озарило сознание одним словом «НЕЛЬЗЯ». В это же мгновение на свободном плече сцепились пальцы Камски. Я не видела мужчину за спиной, не могла оторвать взгляда от обреченных карих глаз, однако осознавала, что именно босс под вибрацию браслета утаскивает меня к выходу. Мужчина в синей полицейской форме отпустил мою руку, оставив свою кисть висеть там, где только что состоялся физический контакт. Камски вел меня вперед, и я следовала за ним, потерянно осматривая пол под ногами.
«Обернись…» – проносилось в голове андроида, наблюдающего, как растворившаяся в небесном своде звезда снова возгорается. Коннор, стараясь приглушить внезапную реакцию системы в виде учащенного дыхания, смотрел вслед за уходящей Анной и уводящим ее за руку основателем «Киберлайф».
«Обернись, пожалуйста…»
Уже у входа девушка озадачено посмотрела за спину через правое плечо. Ее зеленые глаза встретились с темными карими, и в этом взгляде было гораздо больше, чем если бы он услышал от нее хоть слово.
Ощутив облегчение, Коннор медленно сомкнул веки после окончательного исчезновения Гойл с поля зрения. Через несколько секунд он вдруг осознал, что на него смотрят. Еще через несколько секунд андроид торопливо шел в сторону выглядывающей со стороны балкона Эмильды Рейн.
Усиливающийся дождь покрывал внедорожник крупными каплями, заставляя струйки воды бежать по окну по направлению ветра. Неестественно пустые дороги позволяли нам беспрепятственно проскакивать все перекрестки и светофоры, лишь изредка затемненный салон озарялся светом проезжающих мимо машин. Мир был по-прежнему прекрасен. Высокие вывески и фонари переливались в каплях дождя, иногда по тротуарным дорожкам быстро перемещались люди, пряча головы под зонтами и капюшонами, прыгая через образующиеся лужи. Время остановилось где-то в районе одиннадцати часов вечера. В ином случае я бы с удовольствием позволила себе задаться вопросом о причине нахождения прохожих на улице в столь сильный ливень, да еще и так поздно. Теперь же я отрешенно смотрела в окно, стараясь игнорировать чувство пронзительного взгляда на своем лице.
Какое-то время поездка проходила в тишине. Наемный водитель останавливал автомобиль перед красными светофорами, даже когда улицы были безлюдны. Отсутствие движения начинало нагнетать, еще этот пристальный взор… я словно начинаю сходить с ума от копошащихся в голове мыслей. Любой нормальный человек запросто смог бы обдумать все случившееся на приеме, но ведь я не была нормальной. Каждая попытка задать самой себе вопрос относительно некоторых личностей вызывала в голове легкий дискомфорт и огромные, светящиеся, точно вывеска казино в Лас-Вегасе, буквы:
«НЕЛЬЗЯ»
Я подчинялась ей, отодвигая назад порочные мысли. По крайней мере мне казалось, что я подчиняюсь.
Зуд в голове начинал усиливаться. Неприятное ощущение было похоже на скрежет на внутренней стенке черепа, и я, сама того не замечая, вытащила оружие из кобуры. Пальцы по инерции разбирали все составные части ПБ, бережно отделяли интегрированный глушитель, вытаскивали полный магазин, разъединяли затвор от ствола и рамки. Скрежет металла успокаивал внутреннее смятение, однако помогал ненадолго. Было бы намного спокойней, если бы кое-кто сидящий напротив не буравил во мне дырку глазами.
‒ Что? ‒ застыв с корпусом глушителя и сепаратором в руках, я исподлобья бросила в Камски раздраженное слово.
Ответом мне было молчание. Мужчина, вновь став уставшим, полулежал на удобном сплошном сиденье, держа в руках телефон. Запах шампанского смешивался с ароматом мужского парфюма, пропитанного мускатом и персиком, и этот шлейф неуловимо парил в воздухе. Спустя несколько секунд зрительного контакта босс выпрямился на сиденье.
‒ Я вижу, что ты потеряна, ‒ о, нет… я знаю этот взор и этот голос. Так говорит человек, не имеющий знаний в области психотерапии, но вдруг возжелавший залезть в душу и «успокоить» ее. Закатив глаза, я принялась дальше разбирать пистолет и складывать металлические элементы на сидушку рядом. ‒ Желаешь обсудить произошедшее?
‒ И это я-то потеряна? Ты словил сразу две вспышки стресса за один вечер, ‒ отделив черный накладник рукоятки от ствола, я нарочно придирчиво сдунула пыль с ее внутренней поверхности.
‒ Речь идет не обо мне. У меня были на то свои причины.
Оставив разбор оружия на несколько секунд, я уже не с таким рвением начала сборку пистолета обратно. Те небольшие участки памяти, которые освобождал Дориан, научили меня тому, что Камски не терпит вмешательства в свой внутренний мир. Вместе с этим между нами повелась традиция копаться в моих чувствах и эмоциях. Этакое одностороннее откровение двух давно знающих друг друга людей. Я не была тем человеком, которому интересно копаться в чужой жизни, но и перспектива делиться собственным смятением не радовала. Однако Камски был единственным близким мне человеком на всей земле. Может, поэтому я никогда не сопротивлялась, когда тот старался выудить из меня все, что кипит внутри.
‒ Наверное, ты прав, ‒ после минутной паузы, я отрешенно отложила собранный пистолет на сиденье и в упор посмотрела на мужчину. Камски уже успел снова развалиться в предсонном состоянии. ‒ Мне стоило остаться дома.
‒ Тебя разочаровал этот вечер? ‒ хмыкнул босс.
‒ Нет, просто… дурацкое ощущение. Все эти вдруг знающие меня люди… чувствую себя дешевой поп-звездой, об эпатажной жизни которой знают все фанаты, в то время, как она о них не знает ничего.
‒ Никто не говорил, что будет просто.
‒ Никто вообще не говорил, что меня может кто-то знать, помимо тебя, ‒ с легким нажимом произнесла я. В моем голосе прозвучал едва уловимый укор, и это не ушло от Элайджи. Босс вскинул брови, спрятав взгляд в собственных ногах.
Гулкие удары капель дождя подгоняли нетерпеливые мысли вперед, и в любой момент я могла выйти за рамки дозволенного, перейти черту «НЕЛЬЗЯ» и начать анализировать, задаваться вопросами. Почему-то я была уверена, что к хорошему такая легкомысленность не приведет. От одного только допущения мысли о возможных раздумьях на тему человека в полицейской униформе в организме становилось нехорошо: в лобной части мозга на секунду возникала боль, мышцы на руках становились слабыми. Хорошо, что я успела собрать оружие обратно, иначе пришлось бы потом пружины да крючки по салону собирать.
