– Даже странно… – опустив руки, я усмехнулась. Взгляд пронзал золотые буквы, складывающиеся в слова «Дак Гойл». – Раньше я либо боялась, либо просто старалась не думать об этом месте. А сейчас так легко и свободно.
Пальцы почувствовали едва ощутимое тепло. Через несколько секунд я сжимала его руку, улыбалась сама себе трепетной улыбкой, вот только она была вызвана не ладонью девианта, что вела меня все прошедшие два года, но шансом ненадолго воссоединиться с отягощающим прошлым. Можно было бы злиться на андроида за его желание затащить меня против воли в омут скорби и боли, и вместо этого я в который раз благодарю вселенную за самый лучший подарок в мире – за того, кто без слов понимает, кто настолько близок душе, что знает как и что делать. Если бы не Коннор, я бы в жизни не вернулась в этот город, чего уж говорить про три мраморные плиты.
Проходит еще минут десять в полном молчании прежде, чем я смогла одарить андроида благодарным взглядом, глядя снизу вверх. В его глазах столько понимания, точно он знает, что такое терять близких. Но ведь так и есть. И даже больше – он получил возможность вернуть все назад, в то время как я не могла вернуть родителей и брата. Это заставляло его чувствовать себя виноватым и нечестным передо мной.
– Ты для этого привез меня сюда? – чуть подрагивая голосом, спросила я, не сводя взора с лица машины. Коннор слегка нахмурился, после чего неопределенно осмотрел окрестности.
– Не совсем.
Вот теперь я и впрямь ничего не понимаю. Мы здесь, вдвоем, перед белыми плитами усопшей семьи. Зачем еще можно сюда приехать, кроме как почтить память?
Коннор продолжал смотреть по сторонам, пытаясь не выдавать внутреннего беспокойства. Зато это беспокойство с лихвой выдавала я сама. То и дело, что судорожно сжимала его ладонь и старалась высмотреть в его глазах хоть какой-то намек на ответ.
– Коннор, что проис…
– Вы только посмотрите, как белка распушила хвост!
Скрипучий крик за спиной раздался так резко, что меня передернуло с ног до головы. Ударило током. Окатило ледяной водой! Пронзило сотнями искр удивления и недоумения! Резво развернувшаяся шея отдалась жгучей болью в суставе, на глаза навернулись болезненные слезы. Некто грузный и высокий, прямо как Хэнк, шел к нам вразвалочку. Его очертания терялись из-за слез, но мне и не нужно было видеть идущего к нам не спеша человека, чтобы наверняка знать обладателя этих слов. Так меня называл только один человек.
– Дядя Ди?! – встряхнув головой, я широко распахнула глаза, помогая им освоиться и избавиться от слезливости.
Мужчина в темной джинсовой куртке был на несколько голов выше меня. Его короткие волосы цвета мокрого песка отливали легкой сединой, вокруг глаз бежали паутинки морщин. По моим быстро проведенным в уме подсчетам мужчине приходилось пятьдесят лет, но морщинки были вызваны не возрастом. Человек со своим удивительным темпераментом сангвиника был до безумия добрый и до восторга веселый. Оттого его мимика была живой и вызывающей по причине никогда не сползающей улыбки.
– Это что, шутка такая?! – я полу-испуганно, полу-восхищенно перекидывала взгляд с улыбающегося Коннора на приглушенно хохочущего мужчину с темными, почти черными глазами. Все пыталась сообразить, случайность ли это или все же кое-кто рядом приложил руку к этой удивительной встрече? Это же дядя Ди!
Окончательно осознав произошедшее, я едва ли не с визгом бросилась в объятия уже стоящего рядом человека. Ди со смуглой кожей на слегка бугристом от возраста лице радостно приподнял меня над землей и закружил по кругу. Только потом я понимала, как неуважительно было предаваться радости и детскому восторгу в столь грустном месте, тем более перед мраморными плитами.
– Боже, поверить глазам не могу! – когда мужчина наконец поставил меня на траву, я отошла на метр и осмотрела его горящими от восхищения глазами.
Мы не встречались вот уже пятнадцать лет, и с того момента в нем так много изменилось: некогда подтянутое тело слегка округлилось, в частности выдавая возраст в районе выпирающего из-под серой футболки живота; ямочки по углам губ стали еще заметнее, но то было последствие не стираемой с лица улыбки; излюбленные комбинезоны цвета «сафари» с коричневыми ремнями на поясе сменились на уличную одежду обычного мужчины; на безымянном пальце красовалось золотое кольцо. Все это так сильно разнилось с любимым дядей Ди, что когда-то в далеком прошлом прожил несколько лет в одном доме с семейством Гойл. Со стыдом признавалась себе, что после смерти Дака никогда о нем не вспоминала, но зато сейчас пытаюсь дышать спокойно, полностью увязнув во всплывающих перед глазами картинках и рассказах дяди – любителя экзотических мест и ратующего за сохранность природы.
– Выглядишь потрясающе! – я пыталась унять дикий восторг в груди, напрочь забыв о Конноре. Андроид однако не смел прерывать наше маленькое безумство, с улыбкой изучая наше поведение. – Боже, Ди, пятнадцать лет прошло!
– Кто бы говорил, белка, – все подшучивал мужчина, явно испытывающий ту же радость, что и его племянница. – Тебе ж лет тридцать должно быть, а выглядишь, как студентка! Это все наши гены. Ну и Гойл тоже немного постарался.
Мужчина в который раз беспечно и искренне засмеялся. Как много радости в его глазах, как много тепла и уюта сочится из этого человека! Дядя Ди был единственным, кроме бабули, родственником по линии матери, которого я видела в лицо. Наше общение насчитывало всего несколько лет, которые дядя был вынужден приткнуться в дом сестры из-за какой-то безнадежной ситуации, но даже этих нескольких лет хватило, чтобы полюбить его истории о приключениях в странах Южной Америки, а так же приноровиться к его шутливым колкостям. Последние сильно разнились с подколами отца, который всегда использовал только черный юмор.
– Ты же должен быть в Южной Америке! Спасать Амазонку от пересыхания, – я нарочно сурово произнесла последние слова, выделяя важность работы дяди. Если и были люди в мире, что ратовали за сохранность экологии, при этом подкрепляя слова действиями, то дядя Ди был первый в их рядах. Большую часть жизни до нашей последней встречи на похоронах матери мужчина участвовал в различных проектах и спасательных «операциях». Последняя из них была направлена в сторону сохранения некоторых притоков Амазонки от пересыхания.
– Да от Амазонки осталась одна гребаная лужа, – дядя махнул рукой, ненароком цепляясь взглядом за Коннора, что стоял позади. Только завидев его неприкрытый интерес к андроиду, я поспешила развернуться так, чтобы видеть обоих.
– Коннор, это Дмитрий Роза, старший брат моей матери и соответственно мой дядя, – попытка состроить серьезное лицо провалилась, ведь я все еще не могла отойти от искрящихся чувств в груди, то и дело, что пялясь в лицо мужчины в возрасте. Ди уважительно протянул руку андроиду, и тот ответил ему тем же. – Мы довольно давно не виделись.
– Мы уже заочно знакомы, – их хитрые взгляды в сторону друг друга окончательно расставили все по местам. Еще в момент прозвучавшего за спиной голоса в голове мелькнула догадка, кого именно ждал девиант и зачем сюда меня притащил, но сейчас эта догадка стояла ярким пламенем перед ошарашенными глазами. Я саркастично, но благодарно посмотрела на андроида, который был полностью занят встреченной вживую личностью. – Не так ли, Коннор?
– Приятно увидеть вас в живую, Дмитрий.
– Да вы просто те еще партизаны, ребята!
Мы еще несколько минут стояли, улыбаясь и перекидываясь веселыми фразами. Точнее, перекидывались мы с дядей, сам Коннор все так же находился в сторонке, лишь изредка отвечая на адресующиеся ему вопросы. Которые, кстати, быстро намекнули мне на то, что Ди не знает о природе девианта.
Развернувшись к мраморным плитам, Ди уложил натруженные, широкие ладони в карманы джинс. В его глазах, ровно как и в моих минут десять назад была только теплая тоска вперемешку с остатками радости от встречи с племянницей. Сложив руки на груди, я вновь устремила взор на золотые надписи.
