– Эм… думаю, пары сотен хватит.
Кивнув головой, я написала триста долларов (пусть подавится чаем с печеньками, которые купит на остатки денег, говнюк нахальный), оторвала чек и положила поверх купюры за виски. Алкоголь рассосался быстро, оставив после себя терпкое послевкусие.
– Это слишком много, – опасливо протянул парень. Явно не ожидал, что вообще кто-то за ремонт платить будет. Хоть это была и не наша с Коннором вина, все же мне хотелось начать эту жизнь без долгов.
– Считай, что я таким образом говорю тебе «спасибо».
– За что? Я же ничего не сделал.
– Сделал, просто не знаешь об этом.
Я уже соскочила со стула и собралась выходить, как почувствовала спиной движение со стороны. Бармен попытался дотянуться до меня рукой, видимо, в попытке остановить и уточнить, но женщина в красном туманно перехватила его запястье. В следующее мгновение звон дверного колокольчика перебило грубое, но спокойное:
– Парень, если женщина дает – бери и не спрашивай.
Фу, какая пошлость. Однако сработало. Я вышла из бара, так и не услышав в свою сторону оклика.
Опущенное стекло в машине позволяло поглощать тепло и холод улиц одновременно. Reno был совсем новеньким, и потому двигатель практически не подавал шума. Зато звук покрышек по мокрому асфальту был таким прекрасным, что я на мгновение забыла, куда мне дальше ехать. Я снова могла чувствовать трепет от окружающего мира. Снова чувствую себя частью вселенной, снова подставляю лицо порывам ветра, позволяя ему играть с моими распущенными волосами. Куртка приятно обнимала плечи, изредка скрипя кожей под воздействием движений. Из динамиков доносился мягкий голос исландской певицы, от которой бежали мурашки. Солнце сияло, девианты и люди бродили по тротуарам, редкие облака откидывали свои тени. Я продвигалась в потоке машин и предавалась осознанию тому, в какой дом сегодня вернусь и кто меня там будет ждать. И это явно не темный геометрически барак с Элайджой Камски, которого я якобы должна защищать. Это темный бордовый дом с детективом Коннором – тот, за чьей спиной я и вправду готова стоять, с вызовом протягивая руку к рукоятке катаны при приближении недруга. Нас двое. Ну ладно, трое, учитывая, кто еще живет на улице Зендер-стрит. И за каждого из них я буду готова кинуться в пламя, наплевав на все вокруг.
Кстати, о третьем. У меня было так много сегодня дел, но этот седовласый мужчина был самым опасным из всех. Стоит подумать, что я ему скажу, ведь нельзя же скрываться под черным пледом вечность.
По дороге к психиатрической клинике, я набрала оставленный Коннором номер куратора. Врать пришлось много и бессовестно, даже смотреть в отражение зеркала было стыдно: ну простите, ну пожалуйста, ну вот в аварию попала, да, лежала в коме, да, было страшно, да, свет в конце тоннеля, нет, руки и ноги на месте. Изначально я думала, что придется съездить в соседний город для явки в сам центр дистанционного обучения (одна из причин, почему Коннор воспользовался такси), однако куратор, на деле жалостливый мужчина, уведомил меня, что мой «жених» (чего?) постарался, держа их в курсе моего состояния. Так что место на курсе осталось за мной, хоть проект уже был закрыт несколько дней. Это означало одно: экстерна мне не видать, и придется искать другие способы получения практики, сдавая из месяца в месяц экзамены.
Машина была забита пакетами под завязку. Я даже ощущала легкий восторг при виде них, но не тот восторг, что испытывают девчонки-шопоголики, а те, кто начинает новую жизнь с чистого листа. Уже в лифте, я усмехнулась этой мысли. Какая это по счету? Наверное, четвертая. И ее бы не было, если бы не Камски и треклятый Ричард, труп которого…
Встав посреди коридора, я на мгновение опешила. Мысль об убийстве андроида, ставшего девиантом, навеяла некоторую тревогу. Вряд ли Элайджа станет оповещать полицию о совершенном, ведь тогда наверняка последуют обратные иски о покушении на офицера полиции. Странно, что они до сих пор на него не сыпались, ведь учитывая, как Коннор в гостиной просил меня обо всем забыть, и Хэнк и андроид знали имя убийцы. Однако все это мне показалось странным, недосказанным, что стоило бы уточнить у офицеров. Старых друзей-офицеров, лейтенант.
Дверь в кабинет Дориана была как всегда закрыта. Постояв несколько минут, я кусала губы, выпускала пар через вкус крови на языке. Удивительно, как много привычек вернуло разрушение психических установок. Уже в следующее мгновение женский палец робко постучал по двери. Еще через мгновение я неловко открыла дверь и заглянула внутрь.
Дориан стоял у окна, вздернув одну руку вверх, видимо, что-то объясняя сидящей за столом женщине средних лет с кучерявыми волосами. Ее губы были искусаны, она тревожно заламывала пальцы, с не меньшей тревогой смотрела на меня через плечо. Выглядела, как зашуганный хомячок, разве что была слишком худощавая.
Тишина нарастала, и я решилась ее разрушить.
– Здравствуйте, мистер Дориан. Могу я просить вас выделить мне минут десять?
Мой голос подействовал взрывом петарды у ног ничего не подозревающих людей. Женщина дернулась и быстро захлопала глазами, Джон опустил взор и с едва уловимой напряженностью поправил рукава серого пиджака. Это было даже забавно, видеть психиатра таким ерзающим. И странно, ведь я не выдавала признаков агрессии, как и не испытывала их.
– Полагаю, на сегодня мы с вами все обсудили, – мягко оповестил своего пациента человек.
Женщина что-то пробубнила и встала с места, пока я заходила внутрь, давая ей пройти. Последующие ее действия мне показались странными, однако я помнила, кто такой Дориан и в чем заключается его работа.
Остановившись рядом со мной, ерзающая пациентка закрыла дверь и, словно бы подумав несколько секунд, постучала костяшкой указательного пальца три раза. Когда же женщина открыла дверь, чтобы выйти, уже сидящий Джон с давлением произнес ей вслед, заставив застыть на месте:
– Миссис Уорри, – он строго посмотрел на обернувшуюся женщину, глядя поверх очков-половинок. – Мы с вами это обсуждали.
Пациентка угукнула и, покосившись на меня, вышла за дверь. Мы еще с некоторое время постояли в тишине, словно бы на этом дело не закончилось. И шестое чувство не подвело. В дверь раздались робкие три стука. Дориан, видимо, ожидающий этого, всплеснул руками.
– Это что сейчас было? – я даже на некоторое время забыла, зачем пришла. Все еще косясь в сторону двери, уселась на краюшек кресла.
– Не обращайте внимания. У женщины обсессивно-компульсивное расстройство личности, – я припоминала этот диагноз в каком-то из учебников, однако все же такие мелкие детали прошлого были покрыты туманом. Джон, ощутив мою недоуменность, уточнил, – по другому называется синдром навязчивых состояний.
Я все еще ничего не понимала, и Дориан вдруг сменил нервозность от моего появления на разочарование от моего скудоумия. Мужчина откинулся на спинку своего кресла, устало вздохнув.
– Такие люди не могут жить без определенных ритуалов, например, конкретное количество раз расчесать волосы или посчитать все красные встречающиеся ботинки, да так, чтобы число было обязательно четным или нечетным. Эта женщина считает, что если она не постучит в дверь с обеих сторон по три раза, то земля развернется, и сам сатана выйдет, чтобы совокупиться со всеми мужчинами из ее рода.
Я скривилась от такой информации и снова посмотрела на дверь, точно там сейчас женщина и стояла. Надо же… и такое бывает. Век живи, век учись. А у меня этих веков вообще как минимум два.
– Как вы легко выдали медицинскую тайну, – с укором, но не без ехидства выдавила из себя я, разложившись в кресле.
– Я вообще в последнее время совершаю много необдуманных поступков, – тут же задумчиво отозвался Джон.
Не знаю, что он ждал от меня услышать. Полностью уверена в том, что внутри него царило легкое беспокойство за свою жизнь, а пальцы терзали ручку по причине желания снять стресс. Но даже после всего случившегося он все еще оставался для меня мужчиной, потерявшего ребенка, но сохранившего вопреки этому брак. Мужчиной, с которым было приятно обсудить новости дня. Мужчиной, который недавно подпевал со мной в машине, выражаясь в такт музыке не самыми цензурными словами. В общем, тем, кто, как и Кервен, вызывал приятные ассоциации вопреки всему. Жаль, кстати, что Кервена я больше не увижу. А может, и наоборот хорошо.
