Шаг за шагом, я приближалась к мостику, с упоением вкушая растекающуюся по жилам ненависть и восторг. Мистер Камски с разочарованной улыбкой смотрел на меня сверху вниз, сверкая светлыми глазами. Мужчина убрал руки в карманы джинс, после чего едва различимо произнес:
– Значит, все-таки, принудительно… печально, – я была уже почти на мостике, уже хотела отвести катану за спину, однако сквозь тишину в голове пронеслись мужские слова, внезапно погрузившие все во мрак, – возвращайся домой, Энтони.
Солдат занесла ногу над первым деревянным бруском мостика, однако шаг так и не был сделан. Сошедшие с уст слова Камски вдруг оборвали все желание Анны идти до конца, и та, больше не принадлежа самой себе, резко упала на колени. Катана со звоном опрокинулась на асфальтированный пол. Еще меньше чем через секунду девушка безвольно повалилась на площадку всем телом, пронзая медленно мигающим взором космос.
– Нет! – крик андроида перекрыл шум воды и торопливый топот сразу двоих полицейских, однако он не смог перекрыть звука удара кулака по мужскому лицу. Коннор даже не отдавал себе отчет в своих действиях. Просто подлетел к возвышающемуся над солдатом в синей экипировке основателю «Кибрелайф» и в порыве злости нанес удар. Мистер Камски тут же плюхнулся всем телом на мостик.
– Тише, спокойно! – Андерсон оттащил напарника в сторону за плечи, при этом не спуская злого взора с лежащего на мосту Элайджу Камски. Тот между тем прикрывал кровоточащий нос рукой, с любопытством рассматривая поведение некогда созданной им же машины.
Вырвавшись из цепкой хватки лейтенанта, Коннор тут же навис над лежащей на полу полу-живой девушкой. Черные ресницы продолжали размеренно вздрагивать, сама же Анна смотрела перед собой, совершенно ничего не видя. Он просил, умолял ее очнуться, встряхивал за плечи, бережно касался женских скул. Готов был кричать во весь голос, но вместо этого дрожащим голосом шептал. Анна не отвечала.
Темные теплые языки облизывали кожу со всех сторон. Смотря перед собой прикрытыми глазами, я, лежа на черном словно бы ворсовом полу, улыбалась от растекающегося в теле тепла. Рука поднималась вверх в желании дотронуться до потоков тьмы, что тут же от прикосновений рассыпалась на тонкие, висящие в воздухе, нити. Здесь так тепло, спокойно… никто никогда не достанет меня, никто никогда не причинит боль. Здесь не было страха, боли, голода или воспоминаний. Только я, тишина и тьма.
Удары собственного сердца были такими размеренными, что мне показалось это до непривычности странным. Кажется, буквально минуту назад я задыхалась от ненависти, пропитывала этим чувством каждую свою клетку, готовя мышцы к рефлекторным действиям. Однако сейчас так уютно, как я давно себя не чувствовала.
Биение сердца становилось все громче. Звуки ударов эхом отзывались от мрака, и я, нахмурившись, вдруг вспомнила, где еще слышала этот звук. Там, во мраке отельного номера, под присмотром собственных коллег-убийц я так же безвольно находилась посреди мрака, практически в центре светлого луча. Тогда во мне играл страх, обреченность, смирение перед скорой смертью. Но я же была и довольна увиденным. Андроид в сером пиджаке «Киберлайф» стоял на возвышении рядом со своими собратьями-девиантами, с восхищением осматривая толпу таких же, как и он – искусственных, но свободных. Это было самое прекрасное, что я видела за последние семь лет – его триумф, его победу, его «жизнь». Конец его истории.
Рука нерешительно отпрянула от мрака, и нити вернулись в общий ряд тьмы. Я спешно села и испуганно осмотрелась по сторонам. Нет, это не сердце. Как и тогда во сне, это нечто иное, нечто удивительное, нечто, что я ждала уже несколько дней. Мрак продолжал окружать меня, но меньше чем через секунду биение вдруг прекратилось, достигнув своего пика. За спиной в паре метров стоял он.
Глядя на андроида в пропитанной голубой кровью рубашке, я опасливо встала на ноги и отступила на шаг. Коннор смотрел на меня безбрежно, спокойно, но при этом весь его перепачканный кровью облик источал невероятные потоки обреченности. Я же, вновь дыша порывисто и тревожно, не смела протянуть руку к тому, до кого долгое время пыталась пробиться через красную стену.
– Значит так, пижон сраный, – Андерсон, с вызовом направив пистолет на лежащего и прикрывающего нос Камски, буквально рычал, а не произносил слова. – Возвращай все как было, иначе я пристрелю тебе твою гребаную башку, козел!
– Выстрелите в меня, лейтенант? – спокойно отвечал Камски, намекая на блеф офицера. – Уверены в этом?
Андерсон, усмехнувшись, направил ружье со лба Камски на правую ногу. Коннор за спиной пытался дозваться до погрязшей в небытие Анны.
– Может, я и офицер, но в первую очередь человек, – надменно произносил Хэнк, как бы в знак доказательства потрясывая оружием в воздухе. – Так что да, я уверен.
Элайджа Камски усмехнулся. Вновь поднявшийся ветер заставлял его волосы в хвосте вздрагивать, в то время как седые пряди лейтенанта во всю швырялись хозяину в лицо. Речной запах был таким приятным, таким насыщенным, что Элайджа даже на мгновение попытался принюхаться к этим дурманящим ароматам сквозь запах крови в носу. Попытки оказались такими же безуспешными, как и попытки андроида, стоящего на коленях, пробудить Гойл. Сев и оперившись локтями и колени, Камски даже вдруг подумал, что было бы неплохо сообщить Коннору о бессмысленности его действий, но смотреть на все это было так удивительно, что мужчина продолжал молчать.
Надо же, мелькнуло в голове Элайджи. Всего пару месяцев назад это была идеальная машина для отлова девиантов, а уже сегодня андроид готов идти на смерть ради абсолютно чуждого ему создания. Вопрос лишь в том, как далеко он готов зайти, и как далеко готова зайти Гойл ради спасения бездушного робота.
– Анна, очнись! – Коннор продолжал свои безуспешные попытки разбудить девушку, уже подняв ее туловище и прижимая к себе. Голос его больше не дрожал, однако был готов перейти на крик. Солдат не реагировала: смотрела вперед без единого признака сознания. – Пожалуйста, проснись…
– Знаете, лейтенант, – Камски, не сводя прикрытых глаз с андроида и солдата, вздернул уголки губ. Он прекратил останавливать кровь из носа, и та темными струйками продолжала бежать вниз, к подбородку. Несколько капель окрасили серую футболку в темные пятна. – Я склонен считать себя личностью, способной к философским рассуждениям и гуманитарным наукам, хоть на деле имею и технический склад ума. Подразделение всегда вызывало у меня уважение из-за его желания подчинить себе человеческий разум. Однако с первого появления девиантного поведения машин всегда задавался вопросом…
– Коннор, – Андерсон не сводил настороженного взора с мужчины, на которого продолжал целиться пистолет. Ему не нравились начавшиеся речи создателя, еще меньше нравилось задумчивое, точно обещающее нечто нехорошее выражение лица Камски. Лейтенант свободной рукой рыскал в воздухе за спиной, пытаясь найти плечо андроида. – Коннор, отпусти ее…
– …кто именно окажется на верхушке пирамиды: бесчувственный солдат, взращенный, чтобы убивать, или же эмоциональная машина, готовая пожертвовать собой ради жизни другого?
– Коннор! – резко прикрикнул Андерсон, возвращая дуло пистолета обратно на лоб Элайджи. – Отойди от нее немедленно!
Андроид не слушал. Продолжал прижимать безвольное тело к себе, продолжал смотреть в зеленые покрытые пеленой глаза. И только когда шум реки пронзил басовитый крик лейтенанта, потерянно поднял взгляд на стоящего рядом напарника.
– Энтони, – тихо, обреченно, но с любознательностью произнес Камски. – Делай.
Зеленые глаза резко обрели ясность, сфокусировав яростный взгляд на андроиде. В следующее мгновение недоуменный Коннор был с грубой силой отпихнут в сторону, после чего в руке уже сидящей Анны блестел револьвер.
Он смотрел на меня взглядом, полного отчаяния. Синие пятна больше не расползались по рубашке, но вид все еще блестящей жидкости вызывал не меньший страх, чем если бы тириум продолжал сочиться. Шея не была повреждена, не было диода на виске. Тонкая прядь волос неподвижно струилась вниз, карие искрящиеся глаза блестели в свете нависшего над нашими головами луча.
