Меньше половины минуты босс молчал, задумчиво сверля меня чуть прикрытыми глазами. Правая бровь больше не источала кровь, однако отметина в виде царапины останется еще как минимум на неделю. Я смотрела на Камски сверху вниз, гордо вздернув подбородок и холодно сверкая зелеными глазами, впервые за день приобретшие искренний блеск. И когда тишину разрезал тактичный, такой мягкий тембр мужчины – я тут же сощурилась, стараясь вникнуть в каждое произнесенное слово.
– Твое имя – Энтони Гойл. Рождена двадцать седьмого февраля две тысячи одиннадцатого года, – Камски говорил уверенно, но при этом слегка жестикулируя собственной головой, словно бы зачитывал лекцию. Каково ему было под моим тяжелым взором? Да все равно. Лишь бы не врал и был аккуратнее в выражениях, иначе активирует стоящую рядом ядерную бомбу. – Отец – Майкрофт Гойл, мать – Натали Роза Гойл. В твоей семье ты была не единственным ребенком, но ведь мы сейчас говорим о тебе, верно?
Таких подробностей я не знала, увы, однако услышанное слово «семья» пошатнуло уверенность. Рейн говорила, что я родилась в семье военного, но ведь это не означало того, что тот же самый военный мог отправить ребенка в приют. И все же в воздухе продолжает звучать прекрасное слово, от которого веет уютом и теплом.
Я не выражала эмоций, как бы не начинала содрогаться внутри. Мистер Камски старался высмотреть во мне хоть какие-либо перемены. Не найдя их, мужчина сделал глоток и продолжил растягивающим слова голосом:
– В шесть лет тебя отправили на обучение в школу с физическим уклоном, уже тогда готовили тебе путь твоего же отца. Колледж при правительстве принял тебя в тринадцать лет, и уже оттуда в пятнадцать ты поступила в университет.
Я сравнивала его слова со словами Рейн, ведь на деле не могла точно знать своего прошлого полностью. Минуты у зеркала в доме на улице Томпсон были наполнены воспоминаниями Анны о службе в рядах бойцов, так что приходилось не выдавать своих смятений и неосведомленности об истине юных лет. Получалось не дурно: как бы Элайджа не впивался в меня ожидающим реакции взором, я сохраняла стойкость и холод зеленых глаз.
– Едва тебе исполнилось двадцать лет, ты подписала контракт с правительством и соглашение на проведение хирургических операций. У тебя уже тогда были проблемы с психикой, но должен отдать должное – работники подразделения постарались, удерживая тебя на плаву. Даже Джон был удивлен тому, что ты еще способна на адаптацию к обществу…
– Не уходи от темы, – не злостно, но с давлением заставила я Камски прерваться. Мужчина блеснул холодными глазами, застыв с невысказанными словами на губах. В следующее мгновение в воздухе послышалась усмешка и звук почти растаявших кубиков льда в бокале.
– Ты прослужила в рядах солдат без малого семь лет, – продолжил босс, слегка приподняв подбородок. Видимо, мой наглый жест в виде прерванного монолога показался ему оскорбительным. Больше он не пытался увидеть во мне реакции, нарочито выделяя свое состояние мнимого превосходства над ситуацией. – Послужной список не мал, однако даже правительство не желало использовать тебя в своих целях. По всей видимости, не только я имею дурную репутацию в глазах всех этих… самоуверенных политиков. Последний заказ был здесь, в Детройте. Он-то и стал причиной твоего ухода со службы.
– Господи, ты говоришь обо всем так, как будто считаешь это ерундой, – я больше не могла держаться достойно того, кто стоит незримо за спиной. Воображаемый детектив смерил холодным взглядом развалившегося напротив мужчину в кресле, после чего, как и я, горделиво расправил плечи. Ты прав, детектив. Мы выше всего этого, чтобы плеваться желчью в духе Хэнка Андерсона.
Мысль заставила меня охладить мой пыл, и я, уже опускающая плечи от наседающей злости, снова вернулась в уверенную стойку достойного данной экипировки бойца. Мистер Камски, опустошив бокал, спокойно встал с кресла и приблизился ко мне на расстоянии метра.
– Я не считаю все это ерундой, Энтони, – он указал на меня пальцем руки, что держала стакан, после чего направился в сторону барной стойки для новой порции спиртного. Как же сильно у него играли нервы, раз он за вечер отправлял очередную дозу. – Однако уверен, что прошлое в компании подразделения не может стать причиной разлада и гнева с твоей стороны.
– Ты сейчас шутишь?! – я последовала за мужчиной, быстренько стащив с ног туфли. Босые ноги охлаждались ледяным кафелем, при этом нагревая разбушевавшееся сердце. – Ты врал мне! Сказал, что я работала на тебя пять лет, что у меня никого и никогда не было! Полицейская академия, все эти документы о работе и твоей юридической ответственности – фальшивка! Я должна тебя ненавидеть, а вместо этого прикрываю твою задницу! И сейчас ты заявляешь, что это не может стать причиной гнева?!
– Мы вернемся еще к этому вопросу, Тони, – босс учтиво качнул головой, как бы намекая на напрасно уходящее время на перепалки. Я тут же в который раз осадила свой пыл, закрыв глаза и сглотнув комок в горле. Тишина комнаты наполнилась тихим шелестом спиртного в стакане. – Сейчас я попрошу задать следующий вопрос, который тебя волнует.
Как скажешь, босс, продолжим заполнять анкету участника. Я поспешно облизнула губы и посмотрела на Камски снизу вверх. Он был так высок и поистине красив, но, как и раньше, я не видела в нем мужчину. Светлые серые глаза терпеливо ждали, хоть Элайджа и не смотрел в мою сторону. Он снова заносил бокал, снова делал глоток, снова бездумно дырявил стену отчужденным взором. Попытки скрыть взгляд говорили о многом.
Сжав кулаки, я сделала глубокий вдох и выудила из вороха мыслей следующий вопрос. Пожалуй, он один из самых главных во всем этом бессвязном дерьме.
– Как мы с тобой познакомились? – четко проговаривая каждое слово, спросила я.
Не зря вопрос был одним из наиболее значимых. Совсем недавно я гадала о причине попадания в лапы мистера Камски, однако прежде чем задать такой вопрос, хотелось бы услышать рассказ босса о моем первом появлении в его доме в компании двух офицеров. В ворохе воспоминаний Анна ощущала себя так тревожно и больно, в голове даже слышался треск вселенной при одном только вздернутом револьвере в лицо напарника. Будет забавно услышать, как именно Элайджа, что заставлял нас по очереди целить пистолет, смотрит на ситуацию со своей точки зрения. Увы, но босс начал не с этого момента, ввергнув меня в куда большие смятения.
– Подразделение всегда вызывало во мне некоторое уважение и восхищение своим стремлением создать покорного, не имеющего собственных желаний подчиненного, – Камски заходил издалека, и это меня нервировало. Я стояла дальше метра от него, при этом не спуская прищуренного взора с окутанного пеленой раздумий лица босса. Воздух вокруг мужчины начинал насыщаться парами алкоголя, перебивая мужской парфюм. – В каком-то смысле я руководствовался этим стремлением, разрабатывая машины. Всегда мечтал встретить одного из воспитанников правительства вживую, хоть и знал чем это может обернуться. Однажды мне представилась такая возможность.
Босс вздернул уголки губ, как будто бы вспоминал нечто приятное и триумфальное. Кажется, я знала, что вызвало у него такие эмоции – слеза, обжигающая женскую щеку от прозвучавшего в воздухе хриплого басовитого приказа «Анна, делай».
– Те офицеры, что пришли к тебе в поиске ответов по девиантам, да? – с замиранием, но все так же холодно отозвалась я. Камски аккуратно кивнул головой, не глядя в мою сторону.
– С ними был один солдат. Хрупкая девушка с эмблемой подразделения, которую я ранее видел на одном из приемов в компании миссис Рейн, – теперь его голос был слишком теплым для того, кто был встревожен. – Впервые мне была предоставлена возможность рассмотреть поближе, и уж тем более пообщаться с тем, кто был полностью сделан из крови и плоти, но при этом как машина – лишен эмоций. Должен признать, это было волнительное и… такое разочарование.
Вздернутый в очередной раз уголок губ на некоторое время оскорбил меня, хоть я лицом и не показывала этого. Только гордо выпрямилась, точно пыталась оправдать надетую на женское тело экипировку бывшего работодателя.
