Испачканные в густой крови пряди волос липли в лицу. Еще больше их липло ко лбу с образовавшейся испариной. Все мышцы дрожали точно так же, как несколько минут назад в постели, но увы, это была не та приятная дрожь. Это было чувство держащейся за плечо смерти, что предлагала пройти вместе с ней в загробный мир без сопротивления. Я была готова отдаться ей, отдаться хоть кому-либо, чтобы больше не чувствовать своей ненужности и потребности. Лишь только через минуту попыток пробраться сквозь туман я осознала, что рука на плече принадлежала не костлявой даме с косой, а Коннору, пытающемуся поднять меня с пола.
Я отбивалась как могла. Яростно отталкивала от себя руки, что недавно заставляли извиваться, а теперь же приводят к чувству собственного омерзения. Сквозь пелену пробивался встревоженный блеск глаз, в свете люстр который обрел свой естественный карий. Мне не хотелось его видеть, и уж точно не хотелось ощущать его прикосновения. Едва кровь перестала вырываться на кафельный пол, а в голове проявилась ясность, я медленно прислонилась спиной к ближайшей холодной стене, обнажив черное белье и мурашки на посеревшей коже.
Он смотрел на меня таким взглядом, как смотрят на людей, узнавших пару секунд назад о смертельной болезни. Его рука с полотенцем старалась стереть с моего лица кровь, но я лишь злобно отпихнула от себя Коннора. Не было больше желания, не было больше того, что называют любовью. Не было ничего, кроме стыда, отвращения к себе и ненависти к нему.
Секунды молчания нарушались шепотом телевизора из спальни и моим хриплым дыханием. Ни одна мышца не желала двигаться, только сердце отбивало неестественно усиленный ритм, при котором нормальные люди не живут. В ушах стоял небольшой шум от лопающихся сосудов, но теперь вся кровь была выплевана, и легкие жадно глотали воздух, обогащая все внутри кислородом. Блеск глаз Коннора заставлял меня смотреть куда угодно, только не в его оптические линзы. Детектив уже успел надеть не застегнутую белую рубашку и черный пиджак. Он сидел передо мной на коленях, пытался разглядеть в моем лице причины отказа в помощи, но понять смог только тогда, когда с губ сошли приглушенные дрожащие слова, наполненные обреченностью и злостью.
– Прошу прощения, что едва не опорочила вашу честь, детектив, – я откинула голову на кафельную стену, посмотрев на андроида в упор. Его взор сменился с испуганного, на непонимающий, с непонимающего – на тоскливый и виноватый. Темные волосы взъерошены, напоминая о былой страсти женских пальцев. – Надеюсь, мы больше с вами никогда не встретимся, и вы больше не будете смущены моим поведением шлюхи.
– Не смей называть себя так, – не без угрозы процедил сквозь зубы Коннор.
– А что, разве нет? – пока Коннор говорил не дрогнувшим голосом, я была почти на грани бессознания. Силы покинули тело, надеюсь, не навсегда. И все же я нашла в себе силы, чтобы впиваться злобным взором в шоколадного цвета глаза, проклиная момент отправки сообщения в гостевом зале. – Ненавижу тебя…
Что мне его сожалеющие и умоляющие не говорить подобного взгляды? Что мне его приоткрытые в желании оправдаться губы, если с этого момента я не смогу больше смотреть на себя в зеркало? За один день мной было осознанно, что никто другой не сможет вызывать такие трепетные чувства необоснованной любви и желания, и в этот же день я узнаю, что все равно останусь одинокой на всю жизнь.
Я и вправду ненавидела его. Размазывала по лицу кровь и соленые слезы, на деле даже не сотрясаясь в рыданиях. Прозрачная вода просто текла вниз, спускалась по подбородку, заставляла шмыгать носом. Рецепторы распознавали запах влаги, железа и пороха от пробивающихся вновь галлюцинаций (воспоминаний!). Передо мной вновь стояла задача раскрыть тайны жизни «До», но больше я не стану экспериментировать с попытками воззвать к человеку внутри. Передо мной сидел андроид, которому я предложила сердце и тело. Но ему это было не нужно. Тот сравнивал меня с какой-то сраной Анной.
– Убирайся прочь, – в последний раз процедила я.
Коннор некоторое время смотрел в пол, явно стараясь справиться с внутренним желанием остаться. Но вряд ли ему позволит тактичность и уж точно не позволит мой полный ненависти и любви взгляд слезящихся глаз. Андроид холодно посмотрел в сторону входа, и вскоре исчез в спальне. Только когда вдалеке послышался звук закрывающейся двери, я дала волю своим реальным эмоциям.
Я ревела. Долго ревела. Не помню, сколько прошло времени. В сердце расползались черные языки мрака, кожа, по которой недавно блуждали руки девианта, стала омерзительной. Мне так хотелось сорвать ее с себя, что я неосознанно сжимала свои плечи с силой, вызывая острые приступы боли в мышцах. Слезы текли без остановки, я даже напрочь забыла про вылет и скоротечно исчезающие часы, что Камски отвел мне на отдых. Все было забыто, все было покинуто. Внутри ничего не осталось, и теперь у меня и вправду больше не было выбора, кроме как узнать свое прошлое и остаться под крылом босса. Что бы там на было за этой стеной, это мертво. Как и человек внутри меня.
Я больно прикусила губы, снова ощущая привкус крови и покалывание в заживающих тканях. Он пришел ко мне по одному только зову. Он позволил приблизиться к себе, раздел у постели и уложил в нее. Он дотрагивался до меня там, где таким как Рид (вообще всем) был закрыт путь. Он заставил меня плавиться в руках незнакомца, чувствовать и стыд, и адреналин, и страсть одновременно. А потом, доведя до пика, оставил одну, сравнив с совершенно другой женщиной. И это было куда больнее, чем если бы андроид всадил мне нож в сердце.
Стыд вернулся вновь при одном только упоминании. Я съеживалась у стены, пыталась унять дрожь, но в то же время чувствовала себя центром вселенной, на которую со всех сторон указывают насмехающиеся указательные пальцы. Вот оно какого – считать своим предназначением принадлежность тому, кому это было не нужно. Я и впрямь грязная шлюха, что готова была затащить в постель малознакомого андроида. Насколько же я была плоха, что даже девиант отказался от моего тела.
И снова душевные стенания. Сердце разрывается на куски, не было больше канареек и стервятников. Только черные шипящие кошки, скребущие грудную клетку.
Холодный пол уносил меня в мир бессознания. Я ощущала, как теряю интерес к внешнему миру, эстетика, музыка и оружие теперь стали такими бессмысленными и безвкусными, точно кто-то вырвал из мозга кусок, отвечающий за чувства. Мышечный двигатель покрывался хрустящей коркой льда под звуки пения из соседней комнаты, всхлипывания перестали срываться с моих губ.
Передо мной была лишь тьма. Но не было былого смирения по одиночеству. Совсем недавно меня заставили поверить в то, что я не одна. И теперь, хлебнув искрящихся чувств внутри грудной клетки вкупе с желанием принадлежать другому, я оплакивала человека внутри.
Надо же, вселенная не знает границ в своей жестокости. Дать ощутить себя полноценной женщиной, после чего с кровью и мясом оторвать обретенную надежду. Наверное, я была очень плохим человеком в прошлой жизни, раз в этой меня так ненавидел этот мир…
========== Эпизод XIV. Серия 13-09 ==========
Комментарий к Эпизод XIV. Серия 13-09
очередной длинный эпизод… готовы ли вы распрощаться с близким?.. я вот нет…
*тромбоциты - кровеные клетки темного красного цвета, призванные закрывать открытые раны. в случае смерти человека являются причиной свертывания крови.
**кортизол - гормон страха, если кто подзабыл из прошлых частей.
***сангвиник - темперамент человека, при котором личность позитивно и легко смотрит на окружающий мир.
только в этой части заметила, что случайно поменяла Рено Анны Гойл на Фиат. простите, ребята. поменяла обратно на рено))
все близиться к завершению. конец так близок, но каким он будет. чувствую, история будет жить во мне долго, но кульминация вот-вот настанет. искренне благодарна вам за вашу поддержку!
Песня, что возвращает нас обратно в первую часть истории. Песня, которую я готова затирать до дыр:
