Руки нетерпеливо изучали туловище девианта. Я неосознанно упивалась любой мелочью: мелкими волосами на теле, неровности на щеках из-за щетины, изгибы тела в тех местах, где должны быть человеческие мышцы. У него была такая идеальная подтянутая спина и разведенные в стороны лопатки, что я продолжала срывать с себя приглушенные стоны сквозь впивающиеся с поцелуем мужские губы. Коннор же действовал не так поспешно. Лямки бюстгальтера спустились вниз на плечи, но андроид не торопился освобождать меня от белья. Его пальцы как бы невзначай касались груди сквозь плотную ткань, и эти касания были куда сексуальнее, чем если бы андроид сорвал с меня все белье. Он гладил живот, бедра, слегка сжимал плечи и ключицы, параллельно с этим испытывая мое терпение кончиком влажного языка на шее и ложбине между грудей. Его действия были медлительны, а муки так изумительны, что я не смела просить больше. Похоже, Коннор знал, что делает.
Девиант лишь на минуту другую прекратил терзать шею языком, но я вместо разочарования восхваляла эту минуту. Теплые, мокрые от моих поцелуев губы скользнули по плоскому женскому животу, заставляя меня судорожно цепляться пальцами в простыню. Раскаты молнии проносились внутри груди, я слышала шум крови в голове, но то был не болезненный приносящий боль поток. То был шум вспыхивающего новыми красками возбуждения. Детектив уже сжимал бедра пальцами, принося смесь боли и возбуждения. Его язык поднимался вверх с дельной медлительностью, пока не достиг вздернутого подбородка. Здесь же мы, с секунду другую вновь посмотрев друг другу в глаза, жадно слились в поцелуе.
Боже, парень, кто научил тебя всему этому?.. та самая капризная утерянная роза? Ты знаешь все слабости и все уязвимые точки, при этом даже не соприкасаясь с сокровенными частями женского тела. Твои губы нежно целуют меня в мочку уха, я ощущаю твое нарочно учащенное, но все еще холодное дыхание и стараюсь сдерживать стоны. Твои руки так сильны… требовательны, желанны. Ты сжимаешь внутренние части бедер, как бы ненароком касаясь большим пальцем черного белья. Эти прикосновения заставляют меня задыхаться, едва ли не выплевывать воздух, но я терплю, лишь бы никто не услышал беснующихся в теплой постели двоих существ. Стены здесь тонки, детектив, и если у нас с тобой большие планы на нас двоих – стоит быть предельно аккуратными.
Эта мысль вызвала во мне улыбку сквозь щемящее сердце удушье. Коннор не заметил ее, а я, уже начиная неосознанно прижиматься к ширинке детектива, вновь вверглась в тишину сознания, забыв напрочь о боссе в соседнем номере. Теперь искры расползались не только перед глазами. Теперь искры сыпались в животе, наполняя нутро расплавленным железом. Поцелуи андроида прекратились, как и затаилось мое дыхание. Стоило мне инстинктивно поддаться бедрами вперед, как черное белье было медленно отодвинуто в сторону. Вошедшие в разгоряченную плоть два пальца едва не унесли меня в бессознание.
Он смотрел на то, как я испуганно закрываю ладонью губы, как ошарашенно смотрю в его глаза в удивлении от нарастающего внутри жара. Все внутри просит этих ласк, но я все же впиваюсь в его потемневшие любознательные глаза умоляющим и напуганным взором. Он двигается внутри, находясь всем телом между разведённых женских бедер, но не понимает, почему я закрываю рот и жадно цепляюсь пальцами в мужское плечо. Спустя пару секунд в покрытых пеленой карих глазах промелькнула ясность, и Коннор мимолетно посмотрел себе за плечо. Бегунок на экране телевизора спешно побрел вперед, заполняя комнату громким пением группы андроидов с гитарами.
Их звуки были высокими, гитарная игра громкой. Коннор бережно убрал мою руку с губ за запястье, с интересом наблюдая за эмоциями в зеленых глазах. Вскоре пытки внутри женской плоти возобновились, и я, уже не испытывая былого страха и стыда, срывала с губ повышенные стоны. Как же все внутри разрывалось на части, мир вокруг трещал пополам, даже вселенная, не ожидающая такого, замерла с поп-корном у рта. Я двигалась в такт мужским пальцам, изучала губами шею девианта, прижималась к нему как можно сильнее. Его тепло было восхитительным, холод под бионической оболочкой раздирающим на мелкие кусочки. Я покрывалась мурашками с ног до головы, тело показывало свою готовность пойти намного дальше, чем тепло-холодная рука детектива между бедер. Коннор же всматривался в мое лицо, время от времени закрывал глаза и наверняка вслушивался в прерывистое биение человеческого сердца. Как же все это было сладко… готова отдаться ему прямо здесь, готова отдаваться ему каждый день и каждую ночь, каждый час, каждую минуту. Отвечать взаимностью в любой день недели или любую секунду, просыпаться посреди ночи от одного только касания на своем теле. Готова становиться одним целым в любой момент времени, подчиняться власти малознакомого мне андроида, сжиматься под ним в предвкушении звезд внизу живота. Он был единственным, кто мог вызвать во мне такие чувства. Тело отзывалось только на его прикосновения, кожа протяжно ныла, когда девиант прекращал влажные поцелуи, чтобы насладиться бушующими на моем лице эмоциями.
Какой к черту Рид… какой к черту Ричард… никто и никогда не сможет заставить меня испытывать подобное, и дело было не во фригидности. Все крылось в другом. В том, что люди называют «предначертание». И мое предначертание – прятаться в тени девианта Коннора, следовать за ним на край света, ловя каждое прикосновение, как глоток воздуха после долгого пребывания в воде.
Он продолжал совершать медленные толчки внутри, я продолжала выгибаться и прижиматься вздрагивающим телом к груди девианта. Стоны становились все громче, а вместе с ними и музыка в телевизоре. Коннор смотрел на мои муки с таким упоением, точно давно мечтал ввести меня в исступление, близкое к медиативному состоянию. Он был сильным, уверенным в себе, даже Рид со своей дельной самцовостью и брутальными повадками не сравнится с этим созданием, что смотрел на меня сверху вниз, наслаждаясь моей покорностью. Да, я была сильна в связи с особенностями измененного организма, но машина была куда сильнее. И, самое забавное, я так же наслаждалась его внешним видом.
Темные, прикрытые глаза со вздрагивающими ресницами. Приоткрытые губы, точно он желал поцеловать меня, но при этом не торопился этого делать. Я уже хотела впиться в него с поцелуем, но, как и в комнате со столом, была нагло проигнорирована.
«Нечестно», пронеслось в голове…
«Прекрасно», прошептало захлебывающееся в восхищении сердце.
Он был так силен и так властен. Вне номера отеля от него веяло тактичностью и уверенностью, иногда смятением от упоминания его участия в моем прошлом, но все же он не показывал своей истиной сущности на публике, как это делал Гэвин. Там Коннор был учтивым детективом, готовым броситься на помощь. Здесь, в теплой постели он был хищником, готовым истязать свою жертву, пока та сама не запросит продолжения ласк. Но это была не единственная причина, почему я так восхищалась андроидом. Как-то мистер Дориан рассказывал о своих былых интересах, что сопровождали его вплоть до встречи с нынешней женой. Тогда мужчина, уже будучи психиатром, разъезжал на резвом мотоцикле Ducati металлического цвета. Сквозь его рассказы я буквально слышала рев мотора, гул находящегося почти между ног двигателя. Сам Джон с тоской описывал чувство безмерно сильной машины под задницей, что готова одним только своим звуком разнести окружающие стены. Именно это я чувствовала сейчас между бедер: силу, власть и опасность. Мне этого мало… хочу ощутить это внутри.
Нарастающие толчки не могли полностью утолить мою жажду, особенно после того, как в комнате со столом бедрами была испытана готовность девианта завершить начатое. Все еще двигаясь вместе с тепло-холодными пальцами Коннора, я впилась в него с поцелуем и торопливо протянула руки к ремню. В воздухе под звуки музыки и пения из телевизора раздался скрежет переплетающегося металла застежки. Эти звуки выводили меня на новый уровень возбуждения. Я так давно мечтала ощутить рядом мужчину, так хотела почувствовать тепло, стать для кого-то желанной и значимой, и при этом испытывать те же чувства в ответ. Сейчас я полностью раскрыла свои чувства перед девиантом, который был для меня по сути чужаком. Отдавала всю себя, была готова стать его тенью, окончательно повиноваться и подарить свою оголенную душу. Желания искать тепло на подушке исчезло. Теперь соседняя подушка станет просто подушкой, ведь то единственное тепло я обрела сегодня ночью.
