– Еще одна причина, почему нам следует закончить все раньше, – сама себе произнесла Рейн, на мгновение забыв о сидящем рядом Конноре. Тот в свою очередь не сводил с женщины глаз. – Я уже как несколько дней должна быть в Денвере, а вместо этого наблюдаю за дешевой драмой.
Андроид, ощутив очередной приступ неприязни, отвернулся к иллюминатору. Следующие слова сорвались с его губ с особой жестокостью и сарказмом, на которые он был способен вот уже месяц:
– Прошу прощения за то, что чужие страдания вынуждают вас почувствовать себя зрителем в театре, миссис Рейн.
Эмильда улыбнулась, осматривая идеальный красный маникюр на своих тонких пальцах. Они все считали ее жестокой, возможно, даже кровожадной. Может, оно так и было, Рейн не могла точно знать. Была лишь уверена, что не желает никому душевных мук и действует исключительно на основе логических побуждений. Там, на приеме при встрече с Гойл и ее новым руководством, Первый и вправду желала понаблюдать за происходящим, став сторонним наблюдателем за развернувшейся трагедией. Но вскоре стало ясно, что даже терзания других людей не могут доставить ей хоть какие-либо чувства, странно, что она вообще возжелала проверить себя на их наличие.
Устало размяв шею, Рейн нацепила на лицо притворную улыбку и посмотрела на девианта. Не удивительно, почему Гойл пробудилась, глядя на этот изумительный профиль. Человек из пластика был совершенным, даже когда источал потоки враждебности, а ведь именно с ней он их источал постоянно. Рейн старалась не признаваться в себе, почему на самом деле еще не убила Энтони Гойл, поддавшись давлению стоящих свыше правительственных органов. Она все еще помнила разговор в номере отеля, помнила смятение и конечное смирение на лице зеленоглазой девушки, вспоминала видео с разрушенного подвала. Двое лежали в дальнем углу, и только один из них имел настоящее сердце. Тогда это все казалось абсурдным, неестественным. Шатким и слишком хлипким, чтобы продержаться долго. Но Коннор настойчиво шел за той, кто отвернулся от памяти о нем ради безболезненной жизни, в то время как Гойл настойчиво уничтожала свои солдатские рамки в стенах «Иерихона» ради куска пластика. Это открытие пришло к Рейн однажды ночью, перед зеркалом. Почему-то вдруг это стало важным, хоть женщина и старалась отогнать подобные мысли.
Да. Она помогала детективу по причине его излишне крупных знаний о делах подразделения, что скрывало от президента и собственных сотрудников слишком много.
Да. Она помогала андроиду, потому что не хотела уничтожать того, кого создала собственными руками.
Да. Она помогала Коннору, потому что в Детройте происходило нечто странное, удивительное, и это были не бунты митингующих, что планировала сама Рейн дабы привести Элайджу Камски к скорой кончине. Это нечто странное и удивительное происходило между людьми и андроидами, в частности между двумя, которые всякий раз жертвовали своими интересами ради друг друга.
– Я говорила это Гойл, и говорю тебе, Коннор. Я не жестокий человек, – устало произнесла Рейн, изучая взором потолок. Детектив рядом не реагировал. – Иначе бы давно отправила в дом Камски убийцу, способного уничтожить всех его обитателей меньше, чем за пять минут. Увы, у меня остается слишком мало выбора и времени, и потому ты сидишь сейчас здесь.
Воцарившаяся пауза повлекла за собой соответствующие реакции. Коннор, что испытывал сейчас на себе взор изумрудных глаз, без какого-либо интереса ответил обратным взглядом.
– Почему тебе так важно заставить ее все вспомнить? – слегка прищурено спросила Эмильда. Ей и впрямь хотелось знать ответ на этот вопрос, учитывая, что совершила Гойл после временной смерти девианта. – Она решила забыть тебя, стереть из памяти, и это был очень эгоистичный поступок. Любой другой на твоем месте вычеркнул бы ее имя из своей жизни.
Коннор молча смотрел на женщину, не испытывая желания отвечать на этот вопрос. Любой другой – именно в этом и крылась основная загвоздка. Но он не любой, и уж точно не другой. И наверняка знал, насколько правильны и истинны его действия в отношении амнезии бывшей напарницы.
– До чего мы докатились… машины стали человечнее людей, – угрюмо усмехнулась Первый. – У тебя будет только один шанс, Коннор. Подумай хорошенько, как именно воспользуешься им в попытке разбудить Энтони.
Прошло не меньше половины минуты, прежде чем детектив смог найти ответ на столь уместное замечание. Решение мистера Камски покинуть страну в корне меняло ситуацию, заставляя его сойти с изначального плана действий. Теперь ему предстоит найти более быстрый способ заставить Анну вспомнить все.
– Ее зовут Анна, – сказав всего ничего, детектив отвернулся к иллюминатору, знаменуя законченный разговор.
– Ну, конечно, – не без улыбки последовала его примеру Рейн, устремив взор на скрывающийся в наступающей ночи город.
========== Эпизод XIII. Больше, чем одиночество ==========
Комментарий к Эпизод XIII. Больше, чем одиночество
беллбой* - служащий отеля, доставляющий багаж в номер и выполняющий поручения гостей.
эскортница** - девушка, оказывающая платные услуги по сопровождению важных персон на каких-либо мероприятиях. зачастую путается с проституткой, но на деле ею не является, хоть и может идти на уступки по своему желанию.
англейка*** - безопасная миниатюрная булавка.
насыщенный событиями эпизод, не без слез и не без смеха. прошлая глава вышла сумбурной из-за каши в моей голове. но в этом я наверстала упущенное, ведь история начинает близиться к концу.
продолжаю раскрывать все трудности межличностных взаимоотношений, трудности каждой личности в отдельности. я с упоением принимаю стекло от собственной музы, и, как говорил Рид, сжираю, даже не прося соли.
спасибо за отзывы и ошибки в ПБ!) порой так стыдно за опечатки, и стыдно за нарушение банальных правил. но печатаю быстро, и всегда в порывах эмоций. поэтому бывает халявю((
песен здесь нет, но все же большая откровенная часть писалась вот под это: The Weeknd - Acquainted.
Частные самолеты всегда были для меня наибольшей проблемой. За время пребывания в осознанном состоянии, то есть не в потерянном прошлом, я в нашей маленькой неординарной компании в лице меня, Элайджи Камски и Ричарда всего четыре раза прибегала к аэрофлоту. Каждый раз это было что-то малоприятное, нагнетающее чувство тревоги. И я даже могла объяснить причину таких внутренних терзаний. Выбери мистер Камски автомобиль, и тот быстро подвергался тщательной проверке, не говоря уже о собственных машинах, на которых босс чаще всего и передвигался. С самолетом все было иначе. Проверить такую махину было сложно, тем более что на проверку давалось очень мало времени – прибытие на территорию аэропорта всегда происходило за десять минут до отправки. Попробуй полностью осмотреть огромную железную птицу за такой короткий срок.
Я не любила самолеты. Каждые из этих четырех полетов – а вместе с этим полетом и все пять – испытывала нарастающее беспокойство за жизнь мистера Камски. Как ни странно, это чувство возникло и сейчас, после всего узнанного за последние несколько дней. Нетерпеливо ерзая в темном коричневом кресле и взволнованно посматривая на сидящего напротив босса, я старалась унять немеющие в предвкушении беды мышцы и разрастающуюся бездну в груди. Мистеру Камски, впрочем, как и всегда было абсолютно наплевать. Он не испытывал страх за свою жизнь, сидя в личном самолете, зато радовался тому, что именно испытываю я. Всегда считал это показателем верности своей работе. В этом я была с ним согласна. Возможность все еще ощущать желание обеспечить Элайдже безопасность говорила о том, что мир еще не до конца потерял меня, как специалиста.
Синий привычный комбинезон стягивал тело, больно обжигая узкими швами в плечах. Ни один привычный для таких путешествий элемент арсенала не был оставлен дома: на поясе висела телескопическая дубинка и миниатюрная «малышка»; черные кобуры на бедрах были заняты револьвером и ПБ. С утра босс ясно дал понять, что я могу взять с собой весь арсенал, но при этом оставить его в номере отеля. Будучи в комнате с голубыми стенами перед дорожной сумкой я даже подумала, а не взять ли с собой еще и дробовик до кучи, чтобы побесить Элайджу? К счастью, здравый смысл оказался сильнее, и дробовик вернулся обратно в оружейный шкаф.
