Я тонула в глубинах собственных смешанных чувств. Рассудок метался в поиске хоть какого-либо средства спровадить андроида подальше, в то время как сердце и желудок заставляли губы молчать. Теперь ребенком смотрелась я – напуганная и непонимающая. Я четко осознавала, что все это глупость, ведь Коннор не мог дать то, что требовал организм. Хотя сама потребность во мне вызывала лишь возмущения. Семь лет отсутствия близости и какого-либо влечения дали о себе знать. Я могла лишь хлопать глазами и гадать, что со всем этим делать.
Словно благословение свыше в стороне раздался звон. Телефон вибрировал и разрывался от звонкой классической мелодии, когда мы оба, как по команде, оглянулись в поиске шума. Коннор, мгновенно найдя телефон на краю широкой раковины, ловким движением подал мне его. Рука была покрыта пеной, но больше ни вода, ни андроид рядом меня не волновали.
Номер был скрыт.
Чувство подвоха не оставляло. Прервав мелодию кнопкой вызова, я прижала телефон к мокрому уху. Желтый диод андроида переливался, оттеняя нахмуренные карие глаза. По левому виску струилась прядь волос, которую я еще не успела убрать обратно в прическу, белая верхняя пуговица была расстегнута. Он сверлил меня встревоженными глазами, и только по этому взгляду я вдруг поняла, кого услышу на том проводе.
– Здравствуй, Энтони, – неприятным обманчивым голосом произнес мягкий, женский голос. – Надеюсь, я не потревожила тебя?
Мячик в левой руке заходил ходуном. Я вновь вернула перепуганный взгляд на Коннора, совершенно забыв о недавнишним нарастающем желании ощутить андроида еще ближе, чем есть. Мышечный двигатель замер, мысли притихли, словно потревоженные кузнечики в вечернем закате. Коннор хмурился с каждой секундой все сильнее.
На том конце была Эмильда Рейн.
========== Эпизод II. Так или иначе я найду тебя, я заполучу тебя, заполучу тебя ==========
Комментарий к Эпизод II. Так или иначе я найду тебя, я заполучу тебя, заполучу тебя
*аутоагрессивное поведение - активность, нацеленная на причинение себе вреда в физической и психической сферах. С точки зрения психоанализа относится к механизмам психологической защиты.
поочередный список аудио-записей, важных для сюжета главы:
1.Kaleo — Way Down We Go
2. Until The Ribbon Breaks - One Way Or Another. (наиболее важна в сцене в баре, советую продержать до конца эпизода…)
очень приятно, что вы читаете меня) пусть не всегда самые положительные отзывы, но ведь я пишу не для рейтинга, а для освобождения собственной души и тех, кому это нравится.
глава получилось поменьше, чем обычно. но масштабней на атмосферу
продолжается история жизни троицы, которые пытаются сжиться друг с другом после объявления правительства о равноправности андроидов. может, основные трудности и остались позади, однако путь притирания друг к другу в непривычной для всех жизни такой тернистый…
‒ Очень рада тебя слышать, Энтони, ‒ успевшая осесть на ухо пена не позволяла в полной мере оценить тактичный, излишне интеллигентный голос бывшего руководителя, однако оно и не требовалось. Прошло уже несколько недель с нашей «милой» беседы, а нутро до сих пор испуганно вздрагивает от воспоминаний.
‒ Извините, Эмильда. Не могу сказать вам тоже самое.
Сидящий на борту ванной андроид сурово буравил меня взглядом. Руки не тянулись более убрать прядь волосы с механического лица. Они чесались выставить Коннора за дверь, и не потому, что пена начинала исчезать от бурных движений сжимающего мячик свободной кисти. Эмильда не могла позвонить из учтивости. Нет. Ей было что-то нужно. Что-то, что не должно было обсуждаться при посторонних.
Слегка отстранившись от телефона, пропуская тем самым неторопливые слова бесчувственной женщины мимо ушей, я укоризненно посмотрела в темные глаза и беззвучно прошептала «Не подслушивай!». Андроид ясно распознал мой посыл ‒ Коннор встрепенулся, словно бы от очередного передающегося на верха рапорта, и в раздумьях покинул ванную.
‒ Энтони, ты слышишь меня?
Только удостоверившись в отсутствии посторонних ушей, я вновь вернулась к телефону. Тело начинало неприятно подавать сигналы об охлаждении воды, но это не могло принести мне вреда. Только дискомфорт. Даже если бы вода была с температурной отметкой ниже десяти градусов тепла, вряд ли бы организм воспринял его, как грозящий жизни. Но встревоженное чувство самосохранения все же взыграло, и связано оно было с человеком на том конце провода.
‒ Извините. Я отвлеклась.
‒ Ничего страшного. Мой звонок наверняка доставил тебе неудобства, так что я все понимаю, ‒ Эмильда, как и всегда, была тактична. Ее мягкий, слегка приподнятый тон голоса твердил об улыбке на ее красных губах, но эта улыбка была не более, чем имитация дружелюбия. Первый смог сохранить свою бесчувственность даже спустя столько лет, но я почему-то была уверена, что она перестраховалась, воспользовавшись вторичной операцией по устранению последнего, отвечающего за эмоции, участка мозга. ‒ Как складываются твои дела?
‒ Я не вижу смысла отвечать на этот вопрос, ‒ пока она говорила уважительно и тепло, я источала холод. ‒ Вы, наверное, даже лучше меня знаете, как у меня складываются дела.
‒ Всегда удивлялась твоей проницательности.
‒ Хватит ходить вокруг. Что вам нужно?
‒ Важное свойство ‒ не тратить время на пустые разговоры… я вижу, ты еще сохранила некоторые качества бойца?
Я слушала бархатный женский голос и кусала губы. Кровь проступала всего на секунду: мозгу удавалось справиться с такой мелкой раной, как порез или укус в считанные секунды, даже не используя запасы энергии других органов. Но он же с тревогой послал мне сигнал о слишком зачастившем желании причинять себе боль. Я отдернула себя и оставила губы в покое. Никогда не отличалась симптомами аутоагрессивного поведения*, однако намеки Эмильды Рейн на мою истинность приводили меня в состояние прострации.
Эмильда говорила о нежелании чесать языком, предпочитая дело, как о качестве солдата, но такие суждения нельзя было употребить в мою сторону. Да, я не любила тратить время на обсуждение, руки и ноги тянули меня сразу к делу, оставляя мозгу лишь малую часть ответственности, или вовсе его ее лишая. Но на то был сильный мотиватор… лучше постоянно находиться в движении, чем копошиться в собственном мозге. Этот же мотиватор привел меня к порогу подразделения в двадцать лет, и вспоминать о нем было слишком больно.
‒ Что ты ответишь мне, если я предложу тебе встречу? ‒ нагло, но мягко прервала мои раздумья Эмильда.
‒ Спрошу, вернусь ли я после этой встречи домой.
‒ Я не собираюсь трясти из тебя душу, и уж тем более пытаться убить. Просто прошу встретиться и выслушать меня. Этот разговор точно не для телефона.
Пощурив глаза, я покосилась в сторону закрытой двери. Вряд ли кто-то стоит за ней, по крайней мере, сознание, рисовавшее картины, как Коннор прислушивается к тишине деревянной поверхности, воспринимало эту мысль не серьезно. Однако Коннор был первоклассным андроидом, как говорил репортер новостных лент еще до начала бунта – «революционная модель». И если он умудрялся взломать сервера подразделения, то подстроиться под телефонную линию ему точно не составляло труда.
Мячик больше не спасал. Разжав руку, я выпустила игрушку-антистресс, и та с характерным хлюпаньем провалилась под редеющий пенный слой.
‒ Почему я должна соглашаться на это?
‒ О, я рада, что ты спросила, ‒ женщина не врала. Она и впрямь заговорила слегка приподнятым голосом, словно бы ощущая триумф от одержанной победы. Это мне не понравилось. Внутри взыграло чувство неминуемого подвоха, и я, отлипнув от остывающей стенки ванной, в сомнениях подобрала ноги ближе к себе. ‒ Есть две причины, по которым ты не сможешь отказаться. Первая: я отодвину все свои дела и сорвусь сегодня же ночью в Детройт только ради одной этой встречи. Вряд ли ты сможешь отказать мне, тебе не позволит чувство такта. И второе: ты ведь все еще общаешься со своим механическим другом?
