Случилось бы оно вовсе, если бы не знание, что та встреча — прощальная? Кэссиди не знал. Возможно, нет, и он никогда не подумал бы об Алане с такой стороны. То был момент отчаянья, в котором стало необходимо почувствовать себя нужным и любимым, порыв на эмоциях и оголённых нервах. И за это тоже теперь стыдно. Перед Аланом, который признался ему в чувствах, что держал в себе пять лет, и перед Энди, которого он заверял, что они лишь лучшие друзья, а в итоге тот наблюдал за их нездоровой страстью в собственный праздник.

— Кэссиди? Эй, открой! Ты чего, плачешь там что ли?

Он не успел заметить, как у его срыва появились свидетели. Кто-то из тех парней, кто обсуждал его прикид и чёртово кольцо.

— Уходите! Оставьте меня в покое!

— Чего случилось-то? Кэс, что…

Слова приятеля прервал звук открывшейся двери. Ещё кто-то решил двинуться сюда, за ним? Кэссиди замер, стараясь сдержать всхлипы и слишком шумное дыхание. Размеренные приближающиеся шаги, и он уже почти знал, кому они принадлежат.

— Он просто устал. Сегодня у нас всех был трудный день.

Стоя в углу тесной кабинки, Кэссиди будто видел, как Шервуд кладёт ладонь на плечо ненужного свидетеля, чуть склоняясь, чтобы его тон стал ещё более доверительным.

«Он лжёт! Каждое его слово ложь! Нет! Не уходи! Пожалуйста, не уходи!»

Но парень, конечно, повёлся, бормоча что-то сбивчивое и взволнованное. Джеральд заботливо сопроводил его до двери, убеждая, что сам переживает, но непременно позаботится о своём юном супруге.

— Он мне очень дорог, и я сделаю всё, чтобы Кэсси был счастлив. Но ему нужно время привыкнуть к мысли о браке. — Шервуд говорил вполголоса, но достаточно для того, чтобы слова донеслись до слуха.

Дверь захлопнулась, и на пару мгновений в уборной, освещенной тусклым холодным светом, повисла тишина, а затем снова шаги. Кэссиди как можно дальше отошел к стене, напряженно видя, как в полоске света под запертой дверью появились чёрные ботинки. Секунда, две, три…

Дверца с грохотом распахнулась, срывая хлипкий замок, и вот уже Шервуд стоит напротив с невозмутимым видом, глядя на испуганного бледного мальчишку сверху вниз.

— Ну? И что это за выходка, милый?

Он сделал шаг вперёд, в то время, как Кэссиди ещё сильнее вжался в стену, расширенными от страха глазами смотря на человека, что одним пинком выломал дверь, лишив его последней иллюзии защиты.

— Не подходи! Не трогай меня! Нет!..

— Ты думал спрятаться от меня в столь сомнительном месте? Любишь погрязнее? — Джеральд усмехнулся, а затем резко приблизился, не оставляя шанса дёрнуться куда-либо. — Я найду тебя, убеги ты от меня хоть на край света. Или, может, ты устал и хочешь поехать домой? — он протянул руку, поправляя растрепанные платиновые прядки волос, а затем резким сильным движением обхватил шею мальчишки, толкая того вниз, так, что он ударился коленями о пол, ткнувшись лицом в живот Шервуда. — Что скажешь? Мне уже не терпится. Ты так потрясающе пахнешь, а мы здесь как раз одни.

— Отпусти меня! Я не стану! Ни за что не стану! — истерика захлестывала с головой, и Кэссиди забился, пытаясь вырваться.

Сильные пальцы крепко сжались в его волосах, удерживая в унизительной позе между стеной и унитазом. Грязно и отвратительно! Неужели всё будет так, и этот ублюдок не побрезгует изнасиловать его прямо здесь?! Наивная детская мысль, что «так не бывает» разлетелась вдребезги, оставляя безотчётную панику. И ведь ему за это ничего не будет! Там, в зале, вся его семья, толпа взрослых влиятельных людей. Но никто не вмешается. Несмотря на то, что он несовершеннолетний, что боится до ужаса, что этот выродок может сделать очень больно. Это ведь супружеский долг. Официальное разрешение делать, что угодно.

— Ты так яростно упираешься, что ещё сильнее распаляешь мое желание взять тебя здесь и сейчас.

Кэссиди трясло от осознания своего абсолютного бессилия против него, и перед глазами темнело от страха. А ещё он остро чувствовал запах альфы столь близко. Слишком близко. Он проходился по собственным ощущениям, усиливая дрожь и отдавая напряжением в паху. Только, вместе с этим, было больно, его едва не выворачивало, и голова готова была треснуть прямо сейчас. Значит, первая течка — это так? До желания сдохнуть на месте, смешанного с противоестественной похотью перед тем, кого ненавидишь? Как сквозь это может приходить удовольствие, о котором так часто говорят? Ведь ещё немного, и он просто потеряет сознание в столь неприглядном положении! Кэссиди всё ещё пытался вырываться, но движения стали совершенно беспорядочными и рассеянными, а голос Шервуда словно доносился как издалека.

Пальцы, сжимавшие его волосы, резко дернули вверх, заставляя болезненно вскрикнуть прежде, чем Джеральд впечатал его в стену, не ослабляя хватки. Глаза в глаза, так близко, что даже сделать вдох не получалось. В следующую секунду — почти темно.

— Заканчивай распускать сопли, как тупая девка, не испытывай моё терпение. Сейчас ты приведёшь себя в порядок, выйдешь отсюда и будешь улыбаться гостям, и только попробуй ещё что-нибудь выкинуть, я сделаю нашу первую ночь незабываемой. А жизнь твоих друзей невыносимой. — с этими словами Шервуд разжал пальцы и, не оборачиваясь, направился прочь, по пути поправляя костюм.

Кэссиди почти сполз по стене вниз. Дышать невозможно, и разрастающаяся боль во всём теле едва позволяла шевелиться. Он не сдержал болезненного стона, почти доползая до раковины и плеская в лицо ледяную воды, чтобы прийти в себя. Выйти туда и улыбаться. Кэссиди задержался взглядом на своём отражении. Нездоровая бледность до побелевших губ, синяки под глазами и потерянный мутный взгляд.

— Что со мной, чёрт побери… — пробормотал он, пытаясь умыться ещё и ещё. Новый приступ боли в животе вызвал жалобный вскрик, и он с силой удержался за край раковины, чтобы не упасть.

Выйти в зал под вновь обращённые к нему взгляды. И улыбаться, когда его обступили торжественно одетые люди, галдящие на разные голоса. Иначе Шервуд приведёт свои угрозы в исполнение. Ему ведь ничего не стоит. Так же, как избавиться от сбитого человека, который лишь пару минут назад был живым!

Этот страшный тип способен на всё. От одного его вида перехватывает дыхание. И вот он снова рядом, почему-то обхватывая за талию, а все остальные лица сверху, будто бы он падал.

— Позовите врача! Ему плохо! — раздался возглас в засуетившейся толпе.

— Не стоит. Он просто выпил лишнего, да, милый? — Джеральд легко подхватил Кэссиди на руки, а затем реальность всё же расплылась, сменяясь темнотой.

========== 7. Белые простыни, красная кровь ==========

Кэссиди несколько раз открывал глаза, видя мелькающие огни города, что размазывались за стеклом, и снова проваливался в бессознательное. Не хотелось задерживаться, понимать, что произошло и как. Его куда-то везли. И он больше всего желал бы остаться в этом неопределённом «куда-то». Но, когда лимузин затормозил, он невольно повернул голову в сторону строения за коваными чёрными воротами. Высокое и мрачное, из тёмного кирпича, с узкими вытянутыми окнами. Это походило на особняк из какого-нибудь ужастика, в котором ему, по злой иронии судьбы, довелось сыграть главную роль.

Что вообще это было, там, в ресторане? Почему он так постыдно потерял сознание посреди всего этого сумасшедшего празднества? Перенапряжение или…? При попытке пошевелиться, боль в животе щедро напомнила о себе, и Кэссиди, стараясь заглушить жалобный стон, сильно закусил губу, обхватил себя руками и согнулся почти пополам. Стыдно, что сидящий рядом Шервуд стал тому свидетелем, но, едва придя в себя с этой жуткой болью, он не смог сдержаться.

Однако, супруг лишь бросил на него быстрый раздражённый взгляд, когда автомобиль окончательно затормозил.

— Ты всегда всё портишь? Или сегодня особенная акция? — поинтересовался он, сталкиваясь с оскорблённым взглядом, и усмехнулся. — Выходи.

Кэссиди неохотно посмотрел на строение впереди. Уже ночь, лишь то и дело завывает морозный ветер, и вокруг ни души, только это здание, выглядящее холодным и… мёртвым?