– Вам, наверное, приходилось видеть не менее прекрасные места, коими так богат Кавказ.

– Приходилось. Но жаль, что не пришлось увековечить их в таких вот снимках, какие я вижу здесь.

– А знаете что? – медленно раздумывая, сказал фотограф, – у меня мелькнула мысль об общности наших с вами намерений.

– Что вы имеете в виду? – глядя в глаза собеседнику, спросил Андрей.

– Организацию компании «Топограф, фотограф и К°», – рассмеявшись, ответил фотограф и продолжал уже серьезно: – Но вы простите меня, может быть, можно, после столь длительного «делового» разговора нам и представиться друг другу.

– С удовольствием! – отозвался Андрей. – Пастухов я. Андрей Пастухов.

– А я Раев. Григорий Иванович. Скажите, вы надолго к нам прибыли?

– Только на сегодня, проездом. В Тифлис еду, к службе.

– А что вас здесь заинтересовало?

– Лермонтовские места Кавказа.

– Не могу не разделить с вами, господин Пастухов, ваши увлечения и, если говорить совсем серьезно, то мы могли бы быть полезными друг другу. Поверьте мне не только как деловому человеку, но и как представителю искусства, которым является художественная фотография.

– Я в этом еще раз убеждаюсь, рассматривая ваши удивительные снимки, и готов служить вашему искусству в меру своих сил и возможностей, – посерьезнев, сказал Андрей, – но, как вы могли понять, Григорий Иванович, у меня нет необходимых принадлежностей.

– Я понял главное, у вас есть желание и широкие возможности, тогда как я и мой компаньон заняты больше фотографированием лиц, желающих запечатлеть «в веках свой облик», пребывая на Минеральных Водах. Наши деяния посему ограничиваются узким кругом местных достопримечательностей.

– Ваша правда, – согласился Андрей, – мне предстоит осваивать широкие просторы всего Кавказа.

– Вот вам и карты в руки, как говорят, – удовлетворенно подтвердил Раев и продолжал, увидев через окно идущего человека: – Да вот, кстати, и мой друг шествует.

Раев представил Андрею своего компаньона Николая Васильевича Киселева, которому коротко поведал о своем собеседнике и теме разговора с ним.

– Будем надеяться, что вы, Андрей, при случае или как, но к нам еще заглянете в будущем, да и пишите. Будем рады, а, как договорились, фотоаппарат и другие принадлежности мы вам приобрести поможем. Да, кроме того, не посчитайте за труд навестить наших коллег в Тифлисе, они тоже в помощи не откажут. Рекомендацией нашей воспользуйтесь!

Расстались друзьями. Андрей был очень рад столь интересному знакомству с людьми, искусство которых его давно привлекло.

Переночевав еще одну ночь в Пятигорске, Андрей следующим утром добрался до станции и, выправив билет, выехал во Владикавказ.

Железнодорожный путь был доведен до Владикавказа совсем недавно, и это значительно улучшило сообщение с Закавказьем. Большинство пассажиров направлялись именно туда, чаще это были военные, нередко с семьями. На перроне сутолока, зычные, гортанные крики носильщиков и извозчиков. Не обращая на них внимания, Андрей, подхватив свой баул, вышел на широкую привокзальную площадь.

Город встретил его дождем, влажным и теплым утром, напоенным ночным воздухом, заспанный и безразличный. Бесчисленные лужи с темно-зелеными заплатками опавших листьев искрились под лучами поднявшегося из-за дальних гор солнца. Слева высилась плоская вершина горы Столовой, вьющиеся испарения над которой напоминали пар из тарелок с горячим харчо, а справа, венчая уходящие в небо хребты, снежной шапкой блистал Казбек.

Почти сто лет стоит Владикавказ, замыкая ряд крепостей Кавказкой линии, запирая наиболее важный и доступный путь через Главный Кавказский хребет на юг, в Грузию, и дальше, в Малую Азию.

Благодатное предгорье в далекие времена было заселено аланами, владения которых простирались на запад до Эльбруса, но пронесшиеся в XIII веке полчища монгольских завоевателей оттеснили их в горы. После разгрома Золотой Орды степями овладели ногайцы, а позже на эти места распространили свое влияние и кабардинские князья.

Теперешние жители этих мест, осетины и карабулаки, оказавшиеся на столь важном пути связи России с Грузией, на тропе через «железные ворота Кавказа», еще в 1782 году обратились к начальнику русских войск на Кавказской линии с просьбой построить крепость у Татартула для защиты их от набегов соседских тюркских племен. Так они надеялись обеспечить себе безопасность. С этого и началось в 1784 году на месте старого аула Заурово строительство крепостных сооружений, положивших начало Владикавказу.

Во время восстания чеченцев в 1786 году русские войска оставили все вновь построенные крепости, в том числе и Владикавказ, и только в 1803 году их строительство было продолжено и начата прокладка проезжей дороги через Главный Кавказский хребет.

Взаимные интересы русского и осетинского народов нашли практическое воплощение в освоении предгорий. Началось переселение осетин во вновь образуемые аулы на равнине, русские войска отводились из горных укреплений, и они строили посты на дороге в Закавказье, получившей название Военно-Грузинской.

В 1808 году в версте от правого берега Терека было завершено строительство крепости в виде неправильного многоугольника, окруженной двойным бруствером и заполненным водой рвом посередине. Все строения крепости были деревянными, за исключением дома для приезжих, который строили из кирпича, на каменном фундаменте, с двухскатной крышей, покрытой черепицей. С 1814 года началось строительство каменных и кирпичных служебных зданий, церквей и жилых домов.

На окраине, примыкающей к крепости, где когда-то был аул, выросла слободка, населенная местными жителями, и ей дали название Осетинской, в ней построили Осетинскую церковь. Жители ее привлекались к охране и обслуживанию Военно-Грузинской дороги.

В 1860 году Владикавказская крепость была объявлена городом, но он не выходил из границ старой крепости. Переустройство города велось за счет снесения старых деревянных построек и возведения на их месте каменных и кирпичных. Каждому сословию отводились свои линии застройки, и дома возводились по материальным возможностям владельцев.

Так, на Купеческой улице преобладали низенькие, подслеповатые хатки лавочников, а на Краснорядской, заселяющейся военными, возвышались кирпичные особняки со стрельчатыми окнами и лепными украшениями, и по ней, вымощенной диким камнем, не разрешалось горцам ездить на арбах, дабы не поднимать пыль и не беспокоить жителей.

Андрей размашисто шагал по новому Владикавказу. Город выглядел аккуратным, чистым. Среди густой зелени парков и садов виднелись белые домики предместий, а прямо перед ним уходил вдаль, как бы упираясь в Мат-Хох (Столовую гору), Александровский проспект с бульваром посередине.

С прошлого года Андрей помнил дорогу к почтовой станции, откуда отправлялись дилижансы на Тифлис. На широкой площади, уставленной пролетками, дилижансами, каретами и громоздкими арбами, было шумно. Слышался разноязычный говор, ржание лошадей и трубные позывы ишаков. В центре всего этого скопища возвышалось бело-желтое здание станции, отправной точки всего гужевого транспорта Владикавказского округа.

Выправив билет на 9 часов следующего утра, Андрей решил посмотреть Владикавказ. Без особого труда устроившись на ночлег в доме для приезжих, он налегке отправился бродить по городу.

Миновав площадь, он вышел к бывшим Тифлисским воротам, за которыми просматривалась Осетинская слободка, свободно раскинувшаяся своими бедными лачужками, белеющими среди зелени садов, над которыми иглами впивались в небо пирамидальные тополя. Выше их на солнце горели золотые кресты Осетинской церкви.

Привлекло внимание Андрея и живописное сооружение суннитской мечети, над притвором которой взметнулись два изящных минарета и островерхий купол над ее центральной частью.

Как же можно не посетить кавказский базар, обязательную достопримечательность любого здешнего города?! Во Владикавказе славился Армянский базар, куда и привела Андрея узенькая кривая улочка, напоминающая муравьиную тропу к муравейнику.