*****

Я невольно рассмеялась, когда в двенадцатом объявился доброволец. Надо же, ирония судьбы. Благо никто и не стал странно поглядывать после приступа истерического смеха.

Ну, мисс Орин может быть. Но она должна понять, что я это от отчаянья.

После, не выдержав на себе презрительный взгляд Катона, спрашиваю разрешение менторов, чтобы удалиться в свои покои.

Вечереет. В купе тихо. Лишь тёплые закатные лучи несвойственные нашему региону составляют мне компанию. Наряду с одиночеством. От этого сердце щемит ещё горче.

Через некоторое время мисс Орин зовёт на ужин, но я вежливо отклоняю предложение. Просто не хочу. Потому через час ко мне подходит немая официантка с овощным омлетом и козьим сыром. Поблагодарив девушку, медленно принимаюсь за трапезу.

В этот момент в дверь стучат. Разрешаю войти. Заходит Брут и присаживается на кресло у окна. И глубоко вздохнув, спрашивает:

— Извини, что отвлекаю тебя от скудного ужина. Но поговорить нужно, а то беспокоюсь за вас с Катоном. Потому перейду к делу. Ну, как тебе трибуты остальных дистриктов? — и смотрит мне в глаза так открыто, будто хочет показать, что готов внимательно меня выслушать.

— Честно, не знаю, — хотелось бы закончить разговор на этой ноте, но заинтересованность мистера Брута меня подкупает, — кокетливая красотка и весёлый парень с первого вселяют в меня ужас. Улыбающиеся профи ещё опаснее угрюмых. Ведь они своей очаровательностью могут увести многих спонсоров, если мыслить прагматически. А может они и не такие. Но я не доверяю им. Третьи хоть по комплекции и высокие, но видно, что не тренированные ребята. А черт их знает, это же умники, найдут способ как-то прикончить нас издалека.

— Интересно мыслишь. Насчёт первых ты права. Харизматики они. Наверное, выучились, как улыбаться на уроках этикета, — данное предположение Брута меня просто ошеломляет.

— Мистер Брут, у них, что есть уроки этикета? А почему у нас такого нет?

— Представляешь, да. Мы с Энобарией пытались убедить ректора ввести вводные курсы этикета, чтобы восхитить капитолийцев галантными манерами. Но, к сожалению, руководство было против. Тоже мне гордые горцы. А жаль, вы ребята сильные, но никто из вас не отличается врождённой изысканностью. Ничего, навык красноречия и убеждения можно подтянуть и в кратчайшие сроки. Мирта, а твоя гипотеза про третьих мне нравится. Рад, что ты недооцениваешь их только из-за отсутствия жёсткой силы. А ведь Бити Литье, уроженец третьего, на финале игр зажарил несчастных трибутов электрическим током. Целых шестерых, — грустно добавляет он.

— Это и меня пугает, мистер Брут. Мы мало, что о них знаем. Было бы хоть какое-то у меня досье, могла что-то придумать, — это бы сильно помогло.

— Сложно. Сложно, Мирта. Но я попытаюсь достать, — уверяет меня мой ментор, — рассказывай дальше, что думаешь об остальных.

— Четвертые, добровольцы верно? — Брут кивает, — выглядят неплохо. Девушка с пятого производит впечатление рассудительной и хитрой трибутки. Шестые и девятые, хоть и взрослые, но напуганные. Седьмые, восьмые и десятые не дохляки и настроены они решительно. А вот парень с одиннадцатого устрашает меня только одними габаритами. Он даже крупнее Катона, а парень он видный. Удивила девушка с двенадцатого. Что-то думается мне, что она и будет темной лошадкой этого года. Ведь, выглядит невероятно отчаянной. А такие готовы на все, — Брут задумывается.

— Да, я тоже присмотрелся к ней. Во всяком случае, возьму её на заметку, — потирает затылок в задумчивости, — и на прошлогодних аутсайдеров не похожа. Но не суть. Как ты и заметила, в этом году будет взрослый состав. Но ты не кисни, слабые места есть у всех. И я попытаюсь их найти. Рад, что ты внимательно смотрела жатву. Ещё один плюс в твою копилку.

На этих словах я просияла.

— Вы сильно стараетесь, — с благодарностью улыбаюсь, — спасибо вам, что не сочли меня безнадёжным кандидатом. Я это ценю.

— Я верю в тебя, Мирта. А ты главное верь в себя. Как ментор я всегда верил в успех каждого своего трибута. Я тренирую с шестидесятых игр, и все мои девочки сумели дожить до финала. А две мои подопечные даже смогли победить. Может мне удастся сделать и тебя победительницей.

— Я, конечно, понимаю, что вы хотите меня замотивировать. Но не стоит замахиваться на небеса, не имея планолета.

— Планолет у нас есть, Мирта, — строго проговаривает горец, — осталось лишь добыть пульт управления. Ты докушай омлет и обязательно поспи, а то завтра устанешь. А я пока пошёл, есть дела, — говорит он и уходит.

Он прав, пожалуй, лягу спать.

========== Парад трибутов и неоправданные надежды. ==========

16 ноября. Первый день в Капитолий .

Когда проснулась, то обнаружила себя лежащей на грязном асфальте. В тоннеле, где единственным источником освещения была старая лампочка.

А рядом пролегали железнодорожные пути. Как во втором. Только там поезда ездили при лучах солнца. А сюда даже не пробиралась ни малейшая искра света.

Честно, не могла себе представить, что поезда могут ходить и под землёй. А возможно такое и невозможно. Не знаю. Во всяком случае, я долго не могла понять, как я здесь оказалась.

Так и лежала, не в силах встать. Вроде, и раненой не была, но какое-то неведомое чувство апатии оцепенило тело. Я лежала и только лежала, наслаждаясь прибытием в сюрреалистичном мире. Наверное, там и уснула бы, но меня резко ударили по лицу.

Хотела перевернуться на другой бок, чтобы увернуться от обидчика. Но не получилось, потому что наступил временный паралич тела. Тем временем обидчик, воспользовавшись моей беспомощностью, бьет меня ещё сильнее.

В глазах аж помутнилось от нахлынувшей боли. Пыталась разомкнуть веки. И через несколько бесконечных секунд еле получается. А сквозь пелену растерянности, у меня, наконец, появилась возможность рассмотреть глаза напавшего.

В глазах болотного оттенка ничего не отражается. В них лишь пустота. Холодная и вязкая. Пульс учащается. Невозможно, невозможно. Это её глаза. Будто догадавшись, что я её раскрыла, она ещё раз меня атакует. Слышу лишь гадкое шипение и тягостный крик, застревающий в горле.

— Прекрати сопротивляться, Реггадсон , — кричит она. Но голос не её. Совсем не её. Это Энобария.

Я просыпаюсь.

Дверцы купе резко раскрываются. На крики Энобарии прибегает Брут.

— Что тут происходит? — требует ответа громогласным тоном, не терпящего медлительности.

— Пришла я тут разбудить Мирту, — смущённо отвечает девушка, — а она тут головой бьётся об стену около кровати, и мне еле удалось её оттащит оттуда. Не знала, что у неё сильная хватка, — ну и дела.

— Это, правда? — подходит ко мне мистер Саммерс.

Ох, самой бы знать.

— Я не знаю, — говорю глухим тоном, — просто пыталась отбиться от нападающего, — Энобария недоуменно смотрит на меня, — нет, не от вас мисс Голдинг. Просто мне приснился дурной сон. На меня там напали. Простите.

— Поверь, совершенно нормально боятся игр, твоему мозгу просто сложно перенастроиться на нужный режим. Потому и снятся такие сны, — думая, что мне приснилась арена, сочувственно говорит мой второй ментор.

— Да, наверное, так и есть, — соглашаюсь с ними, хотя это вовсе и не так. Просто не хочу им рассказывать про неё.

— Ох, милая, у тебя ещё на лице покраснение,— жалостливо замечает мисс Орин. Стоп, как она так незаметно вошла сюда? Или я теряю навык наблюдательности? Черт, опять приступ мигрени.

Наверное, все-таки теряю. Закрываю ладонью лицо, и опускаю лицо в подушку, чтобы унять боль. Но не помогает.

— Не плачь милая, — продолжает сопровождающая, — сейчас принесу косметичку, чтобы сделать тебе макияж, — ух ты, не знала, что я собиралась плакать. Впрочем, неважно.

— Нет, — одновременно восклицают оба мои ментора.

— Но почему мистер Саммерс? Она могла бы… — не унимается моя «заботливая» сопроводительница.

— Извините, что перебиваю вас. Но не хочется, чтобы вы раскрасили её, как фарфоровую куклу. Покраснение не проблема, — обрывает её Энобария. А Брут, ничуть не раздражённый перебиванием Эно, при этом загадочно улыбается.