— Было бы неплохо получить для начала представление о том, что вообще творится, — хладнокровно высказывается бывшая союзница.

Пытается отсрочить время смерти? Продлить мне жизнь, уговаривая Катона? Думает, что будет правильно убить меня, когда смогу дать отпор?

Глупая, Мирта. Все твои действия продиктованы не альтруизмом. Тебе просто стыдно за Рейчел и Эвелин. Сколько не старайся стать профи у тебя не получается? Были бы силы и оружие, тогда я бы поборолась. Со всеми вами.

Но все это бессмысленно и безнадёжно. Усаживаюсь на пол, пока ты пытаешься меня разговорить. Ведь нужна информация, раз ты даже обрабатываешь царапинки, а твой Катон борется с желанием пронзить меня копьём. Так и вижу, как его серебристо-ледяные глаза пылают ненавистью.

Не можете в один миг просто избавиться от ценного и смышлёного соперника? Пытка, да? Какое же это наслаждение насолить профи перед смертью. Хотя бы в этом преуспела.

Видя, что я задыхаюсь, ты топишь снег, чтобы напоить меня водой. А во рту тает больно-знакомый привкус. Металлический. Но почувствовала я его позже, после холодной воды. Говорят, чудеса случаются.

Но не в моем случае, потому что не получается избавиться от тумана в голове. Что-то я слабею. И ты накидываешь на меня грубое одеяло, когда борюсь со сном, чтобы позлить вас. Сумасшедшая, ведь я уже не твоя напарница. Нет необходимости заботиться.

*****

В оранжерее было тихо. Лишь президент и его распорядитель не спеша беседовали за чашкой чая. В окружении белоснежных роз и проецируемого экрана, который транслировал побег девочки-трибута от надвигающегося тумана.

Седовласый мужчина был слегка удивлён таким поворотом событий, а возникшие льдинки в глазах выражали скрытое неудовлетворение происходящим.

— Господин Крейн, не потрудитесь ли вы объяснить изюминку этого нововведения?

Молодой человек, робко откашлявшись, заговорил со всей почтительностью.

— Господин президент. Как вам известно, прошлогодние игры полюбились зрителям своей кровожадностью благодаря мистеру Ранкину. И помилует нас небеса, грядёт квартальная бойня, которая тоже сулит нам реки крови. Но боюсь, что публика может заскучать от этого зрелища. И чтобы оттенить нынешние игры и создать весомый контраст, наша команда решила прибегнуть к традиционным методам запугивания. Психологического поражения трибутов. Безмолвный туман выявит истинного победителя.

— Игры полны тумана. Неплохая задумка. Оно сможет подарить трибутам мнимое спокойствие, примиряя со своей участью. Будет успокаивать, затуманивая былую агрессию. Только вот почему Эвердин в безопасности? — презрительно взглянул на служащего.

— Мисс Эвердин смогла добежать до единственного сектора, который не затронул туман. До Рога Изобилия. Планируется, что туман, помноженный на тишину, убьёт мисс Гроссу и мисс Реггадсон. Это будет драматическим поворотом. Две союзницы, державшиеся вместе, убьют друг друга. И на финале, на кровавом финале мы столкнём мистера Уильямса и мисс Эвердин, — вкрадчиво проговаривает Сенека Крейн.

— Мистер Крэйн, ранее вы сами упомянули, что хотите сделать ставку на устоявшийся порядок. Так почему же нам не выбрать традиционного победителя?

— Да, потому и мы планируем победу Эвердин. История молодой девушки, потерявшая своего возлюбленного, тронула сердце капитолийцев, — воодушевлённо произнёс он.

— Вы меня не поняли. Ведь в пятом дистрикте давно не устраивались празднования, — хоть эти слова были высказаны довольно вежливо, но ощущения смертельной опасности охватило распорядители полностью.

— Господин, прошу меня простить, но эта трибутка не результативна. Её история на играх столь невзрачна, что никого и не заинтересует.

— Похвально, что вы думаете про рейтинг. Но неужели вас поразила наглость шахтёрской оборванки, склонной к насильственным действиям? Пожалуй, было не разумно прощать вам выставленный балл Эвердин.

Прямая угроза.

— Господин, мне очень жаль. Что я могу сделать, чтобы исправить оплошность? — он немедленно пытался выйти из трясины озлобленности президента.

— Вытащите Гроссу. В качестве альтернативы, можно остановиться и на мисс Ньюсом, — жёстко отрезал он.

— Простите, на ком? — Крейн от страха не мог вспомнить трибута с такой фамилией. Хотя, президент увидев его смущение, осёкся и спокойно добавил:

— Прошу меня извинить за оговорку. Я имел в виду, мисс Реггадсон.

— Но она ведь из второго. Как и прошлогодний победитель.

— Иногда приходится чем-то жертвовать, чтобы прийти к компромиссному решению. Люди надеются, но реальность иная. Она станет символом нерушимости нашей власти.

— Предлагаете устранить мистера Уильямса и мисс Эвердин?

— Что вы? Я просто предлагаю. Решение полностью за вами, — непринуждённо рассмеялся он.

========== Туман милосердия. Часть третья. Обретение памяти(переделанная версия). ==========

В машине было душно и маленькая я, тоскливо всматриваясь вдаль, пыталась отогнать от себя тревожную тоскливость и чувство неопределённости. Шарли спала и не просыпалась, пока родители яростно ругались в салоне.

— Хьюго, не молчи. Куда мы едем в такой туманный день? — женщина взволнованно озиралась вокруг, не замечая испепеляющего взгляда своего супруга.

— Ты смеешь после такого ещё, и заговаривать Селеста? — саркастично откликнулся он.

— Я не знала об их деятельности, клянусь. Да и ты ведь сам познакомил нас с Себастьяном и Скайлер Гроссой, — смущённо пролепетав, уставилась на пол.

— Ещё и винит меня в этом. Я всего лишь представил тебя Скайлер, чтобы ты как всегда не кисла на светском рауте. А ты, поддавшись ей, примкнула к этой секте, добровольно отдав Шарлотт на жертвоприношение. Да и накормил её успокоительными таблетками. Что было бы, если Маргарет не позвонила бы мне? Вы бы с леди Элеонор заживо сожгли бы одну из наших дочерей. Посмотрел бы я на Себастьяна, если бы её рыжую дочку захотели бы отправить на обряд, — взревел он, потирая виски и следя за рулём одновременно.

Они говорят про Франческу? Миловидная подружка Шарли с коралловым бантиком, которая продавала малиновый лимонад?

— Ты не понимаешь, Хьюго, — хмуро прошипев, подняла она голову.

— Что не понимаю? Что у нашей шестилетней дочери больше ума, чем у моей жены? — с ненавистью переспросил мужчина.

— Нет, жрица сказала, что у нашей дочери тёмный дар. И если её не очистить огнём, она навсегда застрянет в лимбо.

— Селеста, ты сошла с ума. Ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Огненное аутодафе? — он панически стукнул по рулю.

— Папа, а куда мы едем? — встроилась я, чтобы они перестали ругаться. Он, глубоко вздохнув, продолжил:

— Маргарет, мы едем во второй. Там вы с сестрой на время останетесь у мисс Локсин. Я договорился с директрисой приюта, — затем обратился к маме, — Селеста послушай меня, пока вы спрячетесь здесь. Они будут разыскивать вас в Смарагдусе и в Капитолий. Но никто не будет заглядывать в Олдборо. А скоро я вам приведу Калисту.

Через пол автомобиля почувствовались вибрации. Я поспешила поделиться своими опасениями.

— Папа, мне страшно. Земля качается.

И в следующую секунду мир перевернулся с ног на голову. В прямом смысле, что я уже не различала ничего. Крики мамы, разбитое стекло, запах горелого и то, как Шарлотт повисла на ремне как тряпичная кукла смешалось воедино.

Этот туман мне напомнил правду, которую я так избегала. Я вспомнила. Все вспомнила.

Вот почему я так тянулась к Франческе с самого начала, не зная, что мы с ней когда-то делили единое прошлое. Жаль, это узнавать сейчас. И что теперь делать с этой ненужной правдой? Так она меня не узнала, а стало быть, не стоит пока об этом говорить. В поисках помощи оглядываюсь по сторонам. Через щель ничего не видно, да и дома стало темнее.

Значит арена погрязла в чернильной темноте. Даже дома, в островке безопасности, кромешная мгла не позволяет нам сделать что-либо. Потому мы и сидим, не двигаясь, пока вдали слышны крики неизвестного происхождения.