Вкусила ли ты настоящий хлеб после пира? Смогла ли эта Брема завлечь спонсоров? Маргарет говорит, что я должна оставить тебя и просто наблюдать. Но у тебя огромная воля к жизни и способность мыслить вне рамок, что волнует Мирту. Она уговаривает меня исполосовать тебя, а то и изуродовать. Окончательно уничтожить. Добить.
И страшно то, что я соглашаюсь. Без пререканий и внутренних дебатов. Ведь я так устала, что мне уже плевать.
А сон не идёт как некачественный морфлинг. Шарлотт помыкала Роуз, а ты знаешь Маргарет. А Катон собирается сразиться с Миртой. Что касается меня, то я просто не хочу иметь дела с этими незнакомками.
Уловив в воздухе запах застоявшегося железа и сырости, я думаю, что хочу жить. Наверное. А может мне плевать и на тебя, как и на себя. Раньше бы я подумала, что странно, но сейчас даже несуразная вереница мыслей не пугает. Главное, не стать бы следующей Крестой. Бедная Энни, теперь бедные мы.
Не в силах больше вынести тоску по чему-то утраченному, ощущение безнадёжности и отвержения небесами, я просто встаю. Сижу и понимаю, что мир мой сузился с горных долин до этой коморки.
Грязной, жалкой и дурной. Душа требовала простора. И Франческу в придачу, чтобы мы вместе могли пить медовый чай на веранде в одной из кафешек второго. Потому думаю прогуляться, чтобы временно забыться посредством лёгкой прогулки. Но уходить без предупреждения не разумно, потому и осторожно толкаю в плечо напарника:
— Я тут погуляю немного, тут душно, — шепчу ему, не желая разрушать эту нестабильную ауру тишины.
Он только сонно кивает и обратно проваливается в небытие.
*****
Темнота отступает, а краски бледнеют. Ранним утром небо стянуто серыми тучами. Властвует безмолвие. Сосны и снег, а также перемёрзший куст с ягодами.
Ножи и дротик. На фоне депрессивных картин, ягоды, источающие саму жизнь, кажутся неуместными. Потому и подхожу, чтобы его срезать. Истоптать. Все прекрасное должно быть разрушено. До основания.
Синевато-черные бусинки, похожи на чернику. А листки напоминают мирту, древесное растение символизирующее тишину и вечность. В это описание прекрасно бы вписалась смерть. Потому и, наверное, не сразу закидываю их в рот. Да и временная дружба с Франческой прошла недаром.
Финч как-то объясняла, что природа лишена гиперболизированных элементов. А столица наоборот любит играть на контрасте, ежедневно перешагивая золотую середину. Потому разглядываю ягоды ещё дольше, чтобы увериться в её съедобности. Однако после верчения на ладонях остаются странные разводы багряного оттенка, ведь обычные ягоды не выделяют столь густой и яркий сок. Что-то тут явно не в порядке. Похоже, на морник. Так оно и есть. Смертельная ягода, которая убьёт тебя за секунду.
И собираю горсть, чтобы умереть безболезненно и быстро в случае поражения.
А тем временем арена медленно утопает в ослепительном тумане. Дышать становится сложнее, да и голова кружится, словно внутри неё пожар, который не даёт сконцентрироваться на удручающей реальности.
Белоснежный и густой он скрывает окружающий мир за неестественно чётким контуром, что я уже возвращаюсь домой не просто быстрым шагом, а просто безудержно бегу. Ведь если промедлю, то останусь здесь покинутой. Главное, не сбиться и не потерять ориентир, не поддаться панике и двигаться решительно. Тяжёлое предчувствие заставляет оторвать взгляд с земли и посмотреть на хмурое небо.
Идёт лёгкий снегопад, оставляя на коже сажу. Чёрная субстанция сводит вчерашнюю процедуру омовения на нет, будто служа, напоминанием, что никому не дозволено смыть грех игр. А этот Сенека мыслитель что ли? Чего он добивается?
Добравшись, резко закрываю дверь, чем и бужу Катона.
— Мирта, что случилось? На нас напали? — обеспокоенно глядит непонимающими глазами. Начинаю сбивчиво изъяснять странное положение.
— Нет. Это что-то другое. Арену заполонил какой-то туман. Серебристый, чистый и густой. Без единого изъяна. Наверное, распорядители что-то выдумали. А ещё идёт снег вперемешку с пеплом. Лучше отсюда не высовываться.
Тогда я ещё не знала, что меня ждет самый худший день на арене. Медленный и тягучий взаперти. В плену у мглы.
========== Туман милосердия. Часть вторая. Лиса (переделанная версия). ==========
Пришлось проснуться из-за удушающего смога. Каждый вдох и выдох отдавался жгучей и давящей болью, словно лёгкие разодрали в клочья. А запах гари и непонимания не оставлял мне выбора. Либо бежать, либо уходить со сцены.
Я бы и хотела, но после потраченных усилий, не смела. Ведь никому не известно, какой ценой пришлось добыть рюкзак на пиру. И пусть ничего там не было путного, трибут-лиса все равно поборолась.
И смогла, пока все выжидали и думали. Как-никак я быстрая, у меня получится убежать от этого тумана и спрятаться в укромном месте. В нашем городке никто никогда не молился, но сейчас я просто обратилась к небесам с просьбой получить отсрочку, чтобы меня не отыскал туман. Я даже согласна встретиться с профи, но только не это. Туман пугал меня неизвестностью, потому и приходилось бежать со всех ног, чтобы не настигли.
На пути я споткнулась. Дважды. Но вставала, чётко осознавая, что никто не придёт на помощь, в то время как на остальных ставили и хоть как-то верили. Все знали это. Потому не питала иллюзии и не плакала, а смирилась. Иного варианта просто нет, его не существует. С этим ведь ничего не поделаешь.
Убегая осматривалась. Птички умирали мгновенно, и словно зачарованные падали во тьму. Растения увядали, а я продолжала бежать. Мышцы ныли от бега. Как и душа отравленная обидой.
Ведь вокруг нет ни одного живого трибута, а значит, что туман устроили именно для меня. Распорядители хотят избавиться от меня. Несправедливо. За что они подставляют? Разве у меня нет шансов?
Может, у меня нет столь привлекательной истории как у Эвердин. Столько мощи как у Катона или славы дистрикта, который защищает Мирту. Но так нельзя. Или можно? Ненавижу себя. Как я не смогла предугадать такой конец? Ведь все считают меня хитрой и изворотливой, потому и глумятся?
Поцарапанные коленки побаливали, а руки кровоточили из-за ссадин от убийственных веток. Боль порождала ненависть. Ко всем, что остальное в подсознании меркло.
Вдали замаячил силуэт крохотной домишки, шанс. Мне дали шанс отдохнуть, войти в нейтральную территорию и сказать преследователям — ещё рано устранять, посмотрите, этот трибут ничем не хуже.
Лихорадочно тяну дверцу, но та заперта. А туман, будто змея подкрадывается. Может медленнее, чем на поле, но оттого и растягивает душевные мучения. Возможно, сейчас кто-то в дистрикте безучастно смотрит на то, что происходит со мной. Наблюдает, как я сдаюсь.
Пусть эти поганые зрители ликуют, но если дверца не откроется я гордой походкой буду в обратном направлении шагать в туман. Они же этого хотят, пусть тогда подавятся этой смертью. Мрачным утренним перформансом угнетённого трибута.
И сумасбродные планы рушатся, ведь мне открывают дверь. Мирта. Почему опять она? Неужели судьба хочет если не туманом, то изморить меня встречей с ней? Но девушка живо тащит меня в дом, пока я думаю, кем она станет для меня. Палачом или спасительницей?
Я вижу, что её знобит. Не от холода. А из-за того, что происходит. Когда в дверь неожиданно колотились, они с Катоном не ожидали увидеть лисёнка. Измученного и затравленного. Это жизнь, так бывает.
Вижу, что её напарник уже вытаскивает меч, но она его успокаивает, позволяя мне пройти к зеркалу. Просто хочу увериться в том, что я жива. Ведь за столько дней арены уже забываешь, как выглядишь со стороны.
Я не узнаю себя. Огненные пряди потускнели и измазаны пеплом так, что я еле сдерживаю крик разочарования. В алебастровую кожу намертво въелась грязь, серая и безжизненная, как этот пепел снаружи. Что же творит с нами арена? Я даже по-человечески не выгляжу в отличие от фаворитов игр. Ведь никому не жалко девушку с таким запущенным видом. И не будет жалко. На то и расчёт?
