Миротворец сверху смотрит на меня ошарашенно. Да что же со мной? Неужели я жива? Что все-таки прислал мне Брут? Столько вопросов, но так мало ответов. Я приподнимаюсь и усаживаюсь на землю. Вот так поворот. Распорядители что-то поторопились приписывать мне смерть.

Планолет ещё минуту кружит надо мной и оставляет меня на арене. Походу, мои игры продолжаются. Но для всех я мертва. До наступления ночи уж точно, а утро только начинается. И теперь у меня назревает план и в придачу улыбка на лице.

Я знаю, что делать. Но сначала вытащу стрелу.

========== Фантасмагорическое поле и прощание с Цепом. ==========

Комментарий к Фантасмагорическое поле и прощание с Цепом.

* Невидима и свободна! Невидима и свободна! — цитата из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», глава 21 «Полет». Слова эти проговариваются автором , когда Маргарита покидает свой дом , своего мужа и прошлое , готовая стать ведьмой. А в случае Мирты , она просто отрекается от своего прошлого , чтобы стать настоящей профи. В начале главы она никому не видима , ведь её считают погибшей , оттого и перестают на неё охотиться , что делает её временно свободной от расправы других трибутов.

* Я в восхищении — цитата произнесенная Фаготом на балу у Сатаны.

«Мастер и Маргарита», глава 23 «Великий бал у Сатаны». Всю эту маскарадную битву Катона и Цепа, приправленная нападением Мирты , которая разрядилась в мертвеца и восстала из небытия можно рассматривать как аллюзию на иллюзорность смерти.

* И Мирта, имя которой в полном варианте звучит как Маргарет это англоязычная версия греческой Маргариты. Точно такое же имя носит главная героиня Булгакова.

* Намек на то, что победа Катона может быть заранее купленной. Но победит ли он? Вот в чем вопрос.

Наступило самое странное утро в моей жизни. Даже первый день в приюте не может им тягаться. И все же я ещё не покинула Рог Изобилия, решив, что на данный момент это место может быть самым безопасным.

Ведь все оставшиеся четыре разбрелись по разным сторонам. Думая, что со мной покончено. Потому полагаю, что ко мне сегодня щедры. Из-за того, что я выжила. Правда, случайно. Потому я невидима и свободна*.

А Капитолий допустил оплошность, оповестив трибутов о моей ложной кончине, тем самым давая мне в руки козырь. Но теперь возникает закономерный вопрос, позволят ли мне выиграть после такого? Или найдут способ как-то устранить?

Все-таки не могу вспомнить, чтобы представители одного и того же дистрикта побеждали на играх два года подряд. Ну, кроме Блеска и Кашмиры разумеется. Однако я не унываю, так как все страшное уже позади.

Пока я встаю и осматриваюсь по сторонам, Брут присылает целую коробку вещей. Бандану , которая может прикрыть вмятину в черепе, оставленную мне Цепом. И по правде говоря, я стараюсь даже её не трогать. Но странность в том , что после удара, мигрень отошла на второй план. Наверное, организм сосредоточен на более важных процессах.

Дальше рассматриваю спонсорские пожертвования, надо же не скупились даже на бинт с обезболивающими таблетками. При таком морозе немного неприятно менять старую марлю на новую. Но нужно, чтобы рука могла исправно функционировать для дальнейшего боя.

Затем покончив с этой неприятной процедурой, думаю позавтракать. И достаю суп с водорослями. Восхитительно. Но недостаточно, чтобы я насытилась. Потому и в дополнение закусываю древесной корой. Теперь я восстановила силы. Наверное.

После утреннего приёма пищи, начинаю обдумывать свои дальнейшие действия. Да и Катон, словно небеса смилостивились, оставил здесь метательные ножи. Мои.

Кстати, о нем. Подозреваю, что он сегодня посетит поле. Но надеюсь, что не на горячую голову. Ведь нынешние трибуты из второго ничего не соображают в припадке гнева. Каюсь, это наш недостаток с напарником, как бы мы не пытались оставаться хладнокровными. И неважно аутсайдер ты или первый фаворит жатвы. Это и беспокоит, похоже, потому и мне придётся последовать за ним.

Мне нужно найти Цепа. Не то, чтобы я собиралась ему мстить или нападать. Не сумасшедшая же. А просто помочь Катону, ведь вдвоём будет легче атаковать и обороняться.

И пусть даже после этого напарник попытается меня убить, но теперь я подготовлена к такому исходу. Как бы то ни было теперь со мной мои ножи, предназначенные мне с самого начала. И я буду противиться, и отбиваться, и возможно смогу себя защитить.

Да и тем более не зря же Брут и Энобария одаривают меня, хотят, чтобы я вернулась к нему? Если надо, то я сделаю это.

— Брут, вы меня слышите? Пришлите мне театральный грим белого оттенка и длинное платье того же цвета. Устрою представление для Цепа, — уже слышу, как Цезарь с Клавдием обсуждают мою задумку. В тёплой студии с малиновым чаем.

Завидую им немножко, но не сильно. Хотя, чем быстрее справлюсь, тем быстрее вернусь во второй. Однако признаться, не хочется покидать арену. Мне здесь нравится, ведь тут я впервые живу по-настоящему (примечание автора: стокгольмский синдром).

И он присылает. Наверное, спонсоры посчитали это неплохим вложением в дело Катона и Маргарет, ведь теперь на моей стороне временное преимущество.

Получив прошеное, я отрезаю подол платья, корректируя его под свой рост. И наношу грим. Теперь кожа мертвенно-бледная, а если нападение произойдёт при лунном свете, никто не сможет упрекнуть меня в неправдоподобности внешнего вида. А бандану я прячу за распущенными волосами и остригаю длинные концы, чтобы противник не смог за них ухватиться.

И закончив приготовления, решаюсь идти в путь. В поле. Катон нападёт вечером, чтобы оправиться и восстановиться от утренней неожиданности.

Без рюкзака и только с мечом, и без союзника. Ведь все профи мертвы, благодаря дальним округам. Да и бедняга хотел стать моим личным палачом, но не получилось. Но у него получится сразить другого. И имя ему — Цеп.

*****

А пшеничные колосья тут высокие. Иду, медленно высматривая трясину или замаскированные ямы, чтобы не упасть в них. Это было бы нелепо после того, что я пережила утром. Да и надо постараться не споткнуться на грязь, ведь можно подвернуть ногу.

И все это из-за мелкого моросящего дождя. Надеюсь, этот дождь закончится раньше, чем жизнь Цепа. Как бы все это не переросло бы в гололёд. Хотя нет. Ведь снег не тронул эту часть арены.

Потому остаётся беспокоиться лишь о чистоте платья. Белый — цвет совершенства. И носить его нужно соответственно. С почтением.

Ведь теперь подобно ему моя душа переродилась заново без изъян. Кристально чистая глава. Теперь я не имею право допустить ошибку. Не имею.

Поблуждав немного, дохожу до лагеря. Дождь прекращается. Стоит палатка. И две массивные рюкзаки чёрного цвета. А на углу аккуратно сложен небесно-голубой. Видимо, его и не тронули. Показываться, не решаюсь, ведь ещё нет Катона. А Цеп разминает тело, готовясь встретить противника.

Медленно обхожу поле и начинаю лазать на одинокое дерево в поле. Повезло мне, что листья густые. Что перестал лить дождь, и что часть арены слабо освещена луной. Нет костра. Лишь темнота и озлобленность.

Лезть в платье, надетое верх формы дело нелёгкое. Но мне кое-как удаётся пролезть наверх. С моими ножами. И как только я успеваю спрятаться, слышу бесцветный голос напарника:

— Дистрикт 11, — представление начинается, ведь один палач бесстрастно приветствует другого несостоявшегося палача, — ты забрал кое-что принадлежавшее нам.

— Кому это нам? — презрительно усмехается Цеп, — теперь есть только ты и я. А её нет.

— Да, это верно, — спокойно проговаривает он. Тишина перед бурей, ведь ни одна мышца лица не дрогнула даже от такой провокации. Пока что.

Мне почему-то смешно. Но я не спешу, пусть сначала вымотаются.

Катон и Цеп, два мои наиопаснейшие противники встают напротив друг друга. Катон готовится размахивать кинжалом, а у Цепа тоже нож. Видимо из нашего рюкзака.

И они начинают бой. Двое дерутся нещадно. Прямо под деревом, как я и рассчитала. Главное, чтобы они не перенеслись дальше.