Вон там, на углу сидит грустная Шарлотт. Она в белоснежном платье с сатиновыми вставками, в наряде в котором и убежала из приюта. Без меня.

— Тут холодно и темно, а ты совсем даже не вспоминаешь меня, Маргарет, — устало произносит она.

Кто бы говорил?!

— Мирта, а не Маргарет, — поправляю я недовольно, и продолжаю, — я вскоре умру, тогда мы и встретимся, — отвечаю ей небрежно, — однако после твоего побега и благополучной жизни в первом, не хочу видеть твое лицо. Так что будь добра, сиди в своей стране теней и не высовывайся.

Нервная, агрессивная и сентиментальная…

— Не волнуйся, не ты придёшь ко мне. Придёт тот, которого ты страстно не хочешь отпускать, — драматизирует она на пустом месте. А может и не пустом. Даже там она осталась такой, какой была. Королевой драмы.

— И кто же это? — опять она меня злит своей недосказанностью, — хочешь отнять последних дорогих мне людей? И нельзя ли выражаться точнее или не разрешают?

— Он тебе никогда и не принадлежал, — саркастично отмечает Шарли. Вижу, как её глаза поблёскивают от предвкушения туманного будущего, — ты ещё жива, так что нельзя.

— Я не знаю о ком ты. Но его или её ни за что не отдам. А теперь уходи, ты мне надоела, — резко бросаю подушку на неё.

Подушка проходит сквозь и падает на пол.

— Сейчас я уйду. Но помни, что я всегда была с тобой. Мы единое.

После чего Шарлотт исчезает. Теперь я опять одна. Засыпаю со второй попытки. И думаю. Опять.

Это гадина редко врёт, может мне и правда суждено пережить первый день игр?

*****

Просыпаюсь на рассвете. Умываюсь, немного разминаю мышцы, запихиваю в себя мясо с чаем и жду, когда за мной приедут мои стилисты. Приходит Ротона.

И мы вместе с ней поднимаемся в планолет, чтобы нас отвезли в стартовый комплекс. В планолете никого нет, так как мы вылетели раньше всех. Оказывается, так тоже можно. Я удивлена таким приятным началом дня.

Но затем женщина-миротворец делает неприятный укол, именно в больное плечо, но я начинаю отчаянно храбриться, начиная отсюда.

— Удачи, трибут. Ждём твоего возвращения, — ободряюще улыбается она. И я тоже улыбаюсь в ответ.

Молча приезжаем. И опять завтракаем, точнее я опять запихиваю в себя еду, кто знает, когда мне потом удастся поесть? План-то у Лисы весьма неоднозначный.

Знаю, что моя напарница хоть и волнуется, но никогда не покажет этого мне, чтобы я тоже не начала нервничать.

Успокаиваю себя этим, ведь она сказала, что ей нужны сильные союзники. А подвести её не могу. Просто не могу.

Я не могу подвести Лису. Не могу подвести Катона. А главное, Брута. Потому я борюсь с желанием запереться в ванне.

Затем Ротона помогает мне одеться. Оказывается, нам выдали коричневые штаны и блузки цвета хаки, а вдобавок обязывают надеть чёрную ветровку с капюшоном.

Ротона делает мне балетный пучок и затем крепко прижимает меня к себе, чему я, мягко говоря, недоумеваю.

— Обычно на арену мы делаем хвостики или косу, но я решила сделать дульку, чтобы показать, что ты им не принадлежишь.

— Кому? — надо же, в горле першит. Быстро беру бутылку воды и залпом осушаю.

— Арене. Ты не принадлежишь арене. Помни, что за ареной тебя ждут. Это причёска из другого мира. Из мирной эпохи.

Сердце начинает бешено стучать, а я стою не в силах пошевелиться. Может поблагодарить, все-таки старалась же.

— Спасибо, — это все, что я могу выдавить из себя. Обнимаемся ещё раз. И она провожает меня на диск. Ватными ногами заставляю себя мужаться и шагать к диску, будто это в порядке вещей.

И в ту же секунду, когда я вступаю на диск, стеклянный цилиндр запирает меня в своей клетке.

Все, теперь обратного пути нет. Ничего нет. Стараюсь дышать, немного сжимаю кулаки и стараюсь улыбнуться. Пора играть отбившегося профи.

К черту, Капитолий. Я все равно попытаюсь дойти до финала, и меня больше не волнует, что я не профи.

Вот теперь у меня получается более раскованная улыбка. Гадкая. Хищная. Может мне удастся обмануть свой мозг?

Не паниковать, а время сверкать глазами. И изучать местность. Диск поднимается все выше. Льёт дождь. Дуют ветра, как во втором. Мрачные деньки нас ждут, многообещающе. К такому мне не привыкать.

Вижу, что слева и сзади расположен лес. Сосновый, прям как для трибутов седьмого сделано. Надеюсь, Катон с ними расправится в первый же день игр.

Справа обрыв, наверное, там поля. А земля то утопает в сплошной грязи. Надеюсь, мы с Лисой сможем убежать, не споткнувшись.

Мистер Темплсмит громогласным голосом объявляет начало игр. Это так торжественно и волнительно, словно выпускной в школе. Остаётся минута.

Пятьдесят девять. Слава Богу, слева меня стоит Лиса. Пятьдесят восемь. Блин, там серебряные стрелы для Эвердин. Пятьдесят семь. Вижу, Диадема тоже нацелена на стрелы. Пятьдесят шесть. Марвел так странно пялится на меня, да лучше сразу убегу. Пятьдесят пять. Катон разминает руки. Пятьдесят четыре. Боже, там метательные ножи. Пятьдесят три. Они слишком далеко, около Катона. Пятьдесят два. Я точно до них не доберусь. Пятьдесят один. Я перехватываю взгляд Катона. Пятьдесят. Он качает головой.

Сорок девять. Он шевелит губами что-то невнятное. Сорок восемь. И кивком головы указывает мне налево. Сорок семь. Там девка из восьмого. Лилиан. Сорок шесть. Ларс опускает голову. Сорок пять. Эвелин вся дрожит. Сорок четыре. Азора холодно уставилась на Брика. Сорок три Брик и Катон подают друг другу знаки. Сорок два. Крис, напарник Лисы ищет её глазами. Лишь бы не нашёл. Лишь бы не нашёл. Сорок один. Парень её находит. Сорок. Он улыбается. Недоброй улыбкой.

Тридцать девять. Аннели славно улыбается. Тридцать восемь. Вот сумасшедшая. Тридцать семь. Мирта ты тоже улыбаешься, если что. Тридцать шесть. Но не по-доброму же. Тридцать пять. Джейсон ищет глазами Катона. Тридцать четыре. А затем смотрит в противоположную сторону. Тридцать три. Но ему это не поможет. Тридцать два. Потому что Катон безжалостен. Тридцать один. Хорошо, что мы с ним земляки. Тридцать. Но все равно я ему не попадусь.

Двадцать девять. Седьмые действуют сообща. Двадцать восемь. Эндрю задыхается в кашле. Двадцать семь. Эта Лилиан опять всматривается в меня. Двадцать шесть. Теперь я уставляюсь на неё. Двадцать пять. Катон опять качает головой. Двадцать четыре. Он рисует букву. Двадцать три. Б. Двадцать два. Е. Двадцать один. Г. Двадцать. И.

БЕГИ.

Девятнадцать. Мне жарко. Восемнадцать. Рейчел судорожно вздыхает. Семнадцать. Гейб показывает ей улыбку. Шестнадцать. Гретхен отрешена. Пятнадцать. Джереми расслаблен. Это нехорошо, он не сможет убежать. Четырнадцать. Цеп настроен решительно, он разминает шею. Тринадцать. Рута сосредоточенно ищет что-то. Двенадцать. Эвердин готовится бежать. Одиннадцать. Мелларк ей что-то показывает. Десять. Ищу Катона.

Девять. Он кивает мне. Восемь. Я киваю ему. Семь. Мир растворяется. Шесть. Шарли улыбается, нет, это Диадема. Пять. Судорожно бьётся сердце. Четыре. Вижу Лису и киваю ей. Три. Двигаюсь корпусом вправо, готовая убежать в лес. Два. Последний раз смотрю на Катона. Один. Я мысленно оставляю его в своей комнате. Ноль. Я выдыхаю.

Игры начинаются, Мирта. И пусть удача будет на моей стороне.

========== Первый день на арене. Рассказ Мирты. ==========

Комментарий к Первый день на арене. Рассказ Мирты.

Бойня у Рога Изобилия будет описана в следующей главе

И прозвучал гонг, символизирующий начало 74-х Голодных игр.

Непрерывный дождь, грязь и слякоть, тусклость и атмосфера обречения являло собой платиновый образец классических голодных игр. Ну и, слава Богу, что решили не скидывать нас в пустыню. По крайней мере, я смогу продержаться в таком холоде. Надеюсь, что Лиса тоже.

Как только был подан сигнал, поворачиваюсь назад, беру правой рукой Лису и прямиком бегу в сторону соснового леса. Убегаем мы, налегке не разбирая дороги. А проще говоря, без ничего. Без припасов и без оружия. По крайней мере, живые. Пока что.