— Должны же быть в моей жизни маленькие радости?

Винсент медленно повернул голову, даря мне тот самый взгляд, от которого у меня всегда подскакивал пульс и пересыхало в горле.

— Я по тебе скучал.

А с чего, спрашивается, я должен ему верить? Ну, кроме того прозаического факта, что уже поверил.

— Так скучал, что чуть не задавил… Это иронично.

— Сплошная ирония.

— Да. Парадокс.

— Тебе не надоело издеваться? — раздраженно поинтересовался Винс. Я его разозлил. Я вывел мистера-Я-Роковой-Мужик из себя!

— Мне всё надоело… абсолютно всё. И, знаешь, это обстоятельство заставляет забыть тонкую науку значений, основанную на семантике, полутонах и прочей чепухе.

Еще секунду назад мне было очень весело. Сейчас же стало так тошно, что на глаза навернулись слезы. Правильно, Алфи, пожалей себя, гомик ты слезливый.

— Спать хочешь? — очередной вопрос, небрежный и заданный невпопад, но его рука крепко сжала мою кисть. Я помотал головой. Впрочем, отрубиться через некоторое время это мотание головой мне ничуть не помешало.

Проснулся я с плохим… нет — с отвратительным настроением и стойкой головной болью. Электронный будильник продемонстрировал квадратные очертания голубых циферок, утверждавшие, что через пятнадцать минут наступит полдень.

С кухни доносились какие-то странные звуки… Однако меня больше волновал звук вибровызова со стороны стула.

С трудом дотянувшись до этого злополучного стула, я дернул его на себя и бараньим взглядом уставился на экран мобильника. О, нет! Я же совсем забыл…

— Привет, Бридж.

— Привет, привет, милый! — промурлыкала Бриджит в трубку. — Где ты, молодой и красивый, шляешься, позволь поинтересоваться?

— Кхм… как бы так сказать… я приложился башкой об асфальт.

— Не поняла… В смысле?

— Ну, ночью шел по улице, какой-то псих чуть не переехал меня на своей роскошной тачке, я о бордюр споткнулся и… твою мать!!!

Лучше бы я не подходил к зеркалу. Вся правая половина лица — сплошной кровоподтек!

— Алфи… Эй, Алфи!

— Зеркало… — слабым голосом простонал я. — Бридж, моя жизнь кончена!

Сзади скрипнула дверь, из коридора послышался полупридушенный хохот.

— Ну… слушай, дорогой, давай без суицида! Завтра приходи в офис, а клиентов перенесем на следующую неделю, о’кей?

— Хм… ну, ладно.

— И съезди-ка ты в больницу — как бы сотрясения мозга не было.

— Ладно, — повторил я. — Тогда до завтра… Прекрати ржать!

— Ты бы себя слышал! «Ах, моя жизнь кончена!» — выдохнул Винс, держась за дверной косяк.

— Да пошел ты, мудак! — отключив беззвучный режим, я положил телефон на тумбочку и со стоном рухнул обратно на кровать, страдальчески прикрывая глаза. — На кого я похож по твоей милости?!

— На идиота, как и всегда, — он невозмутимо пожал плечами. — Если бы ты не был так занят нытьем, то заметил бы, что я наложил шов.

Я попытался придумать достаточно остроумный ответ. Увы, с остроумным ответом как-то не сложилось. И как, интересно, я не заметил, что меня штопали хирургической иглой?.. Пропустив волосы через пальцы и нащупав несколько слипшихся от крови прядей, я скривился.

— Почему ты еще здесь?

— А как ты думаешь? — вопросом на вопрос ответил Винсент. Я неохотно распахнул глаза и обнаружил, что он стоит рядом с кроватью.

— Я не понимаю тебя.

— Ты предпочитаешь не понимать, и тебе нравится ощущать себя непонятым, — устало поправил он. — Это у тебя такая дебильная игра.

Винс ничуть не изменился. Ни характером, ни внешне. До самой мельчайшей детали. Те же прямые темные пряди, всё время лезущие в глаза; он часто пытается откинуть их назад, или же попросту не замечает. Брови всё также нахмурены, словно бы он о чём-то напряженно размышляет. И уголок рта периодически кривится, как от нервного тика.

Он не писанный красавец, пусть даже наделен яркой и привлекательной внешностью. Тот же Тори даст ему фору по обоим пунктам… Но разве я когда-нибудь смотрел на Тори так жадно и пристально, как смотрю сейчас на Винсента?

— Правда, скучал? — удивлен, что всё-таки спросил. Где, спрашивается, эта треклятая гордость, когда она действительно нужна?

И снова он не отвечает. Улыбаясь, берет меня за руку и с интересом смотрит куда-то на ладонь.

— Руки изнеженной леди. Даже дотронуться страшно.

Как это за мной водится, я покраснел в самый неподходящий, на мой взгляд, момент. Кисть у меня совсем не женская, но в его лапище смотрится именно так — тонкая, белая, с длинными костлявыми пальцами.

— Даже не возмутишься? — удивился Винс и опустился на пол, внимательно заглядывая мне в глаза.

— Мне надоело с тобой спорить, — мой голос показался мне ломким и хрипящим, словно бы записанным на старую виниловую пластинку. Да что мне эти пластинки? Все больше и больше я убеждаюсь, что наша жизнь была бы куда лучше в жанре немого кино.

— Ни черта ты не понимаешь, — вздохнул он, переплетая свои пальцы с моими.— Зачем спрашивать настольно очевидные вещи, Алфи? Я здесь потому, что хочу этого.

— Хочешь? — за этот граммофонный голосок и идиотский вопрос я ругаю себя — да чего уж там, крою матом на все лады.

— И правда, сильно ударился, — усмехаясь, Винс покачал головой и подался вперед, смотря на меня так же пристально. Я не могу ни отвести глаз, ни даже пошевелиться — этот взгляд словно бы нить, сшивающая нас в единое целое. Он уже так близко, что я чувствую кожей его дыхание, кажущееся сейчас обжигающим…

Я больно стукнулся лбом о его лоб, когда зазвонил телефон.

— Да чтоб тебя! — оттолкнув задыхающегося от смеха Винсента, я сгреб телефон и тут же закатил глаза. Только Викторио мне сейчас не хватало! Прекрасно понимая, что он уже все знает и рванет сюда, если не возьму трубку, я был вынужден ответить.

— Привет, Тори, — при имени Тори веселья у Винса поубавилось.

— В чем дело?! Тебя избили, да? Кто?!

— Руис, ты совсем сбрендил? Пожалей мои барабанные перепонки, не ори! Никто меня не бил, я просто ударился.

— Бридж сказала… ну, она сказала, что ты голову разбил.

— Вроде того.

— Тебе плохо?

— Есть немного.

— Я сейчас же приеду, хочешь?!

— Да успокойся ты! Я в порядке, не помру без твоего общества.

— Значит, не хочешь меня видеть, да? — я поморщился от бабских интонаций в его голосе. — Я тебе вообще нужен?!

— Не передергивай, — устало попросил я. — Голова раскалывается, а тут еще ты со своими воплями.

Винсент насмешливо скривил губы, определенно сводя мою головную боль к некоему пошлому подтексту. А уж его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Отлично. Просто замечательно!

Викторио бросил трубку. Я, в свою очередь, раздраженно швырнул телефон на кровать.

— Истеричка.

— Устроил сцену? Сочувствую, — Винс поднялся на ноги. Стоит ли говорить, что сочувствием здесь даже и не пахло?

— Решил последовать его примеру? — мрачно поинтересовался я. Он чересчур картинно вскинул брови, при этом смотря так, что я засомневался за сохранность своей жизни.

— С чего ты взял, что мне вообще есть дело до твоих шашней с этим придурком Викторио? Твоя жизнь, не моя.

Я столько времени потратил на то, чтобы убедить себя в этом. Почему же так больно услышать это от самого Винса? Почему так хочется слышать диаметрально противоположное по значению, то ли лживое, то ли правдивое?

— Тогда какое мне дело до твоих шашней со мной? Какое мне дело до психопата с кризисом среднего возраста? В конце концов, какое мне дело до самого факта твоего существования?! Исчезни из моей жизни, в ней и без тебя достаточно хлама!

Око за око. Ударом на удар. Такова мелочная человеческая сущность, невозможность быть по ту сторону добра и зла…

Мне казалось, что сейчас он ударит меня, непременно сломав нос или челюсть. Какая-то частичка моего разума даже умоляла его об этом — должно быть, та самая, которая заражена мазохизмом и излишней моральностью. Увы, Винс не внял ее мольбам.