Свист и хрипы стали громче, во рту окончательно пересохло, хотя жара и не ощущалась. Здесь вообще не было тепло или холодно, будто погоды не существовало для этого места. Не было ветра, облаков… Ничего, что напоминало бы о Мире-за-пустыней. Кроме Тварей. Мартин наконец увидел их. Здесь они казались еще ужаснее и безобразнее, чем в Лесу или в Городе. Они шли по бокам от колонны, словно конвоируя тени, и никто не смел взглянуть на этих страшных стражников. Они били себя по бокам тонкими хвостами и облизывались. Слюна их капала на песок и с легким шипением обращала его в зловонные черные камни.

И еще была гора. Та самая, без вершины, о которой кто-то далекий говорил Мартину. Теперь юноша видел ее отчетливо. Песчаная, четырехугольная, с черным входом, больше похожим на пасть, она смотрелась неестественно веско среди призрачности всего остального.

Некоторые тени останавливались здесь и подолгу смотрели на вход, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Некоторые напротив, отважно шли вперед. Но были и такие, кто, по всей видимости, испытывая тот же ужас, что и Мартин недавно, бросались прочь, обхватив головы руками. Тогда раздавался особенно мерзкий свист и хрип, и в погоню за беглецом пускались Твари. Нагнав несчастного, они с удовлетворенным рыком впускали клыки в его призрачную плоть и, разорвав на части, пожирали. Именно пожирали, Мартин мог поклясться, что видел, как куски призрачного мяса исчезают в их пастях. Другие тени не пытались как-то помочь им, они шли вперед и один за другим скрывались в недрах горы…

— Мартин! — раздался чей-то голос и юноша, вздрогнул. Он боялся посмотреть на того, кто мог звать его по имени в этом ужасном месте.

— Мартин! — снова раздался крик, полный боли и ужаса. — Прошу, помоги мне! Помоги!

Медленно, сжав меч до побелевших костяшек, юноша повернулся. К нему тянула тонкие руки одна из теней.

Мартин узнал в ней Грара. Отмычник совсем одрях за время путешествия… А может, за то время, пока он был еще жив и Мартина не было в Городе? Глубокие морщины пролегли на его лице и складки кожи свисали с него.

— Помоги мне! Я не заслужил…

— Чем? Чем помочь?! — спросил Мартин, хватаясь за меч. Его руку словно пронзило ледяной стрелой, и разум его моментально стал яснее, чем когда-либо.

Вместо ответа, Грар ткнул пальцем себе за спину и Мартин все понял. К нему приближались Твари.

— Я…ты можешь… Меч… Прости, я виноват в твоей смерти… Но я так хотел жить, жить и быть свободным, — бормотал Грар, цепляясь за одежду спешившегося Мартина, — ты не можешь осудить меня… Ооо! — завизжал он, когда Твари подобрались совсем близко. — Они нашли меня и здесь!

Мартин спокойно ждал, когда Твари приблизятся. Но те, заметив в его руке оружие, которого они, очевидно, боялись и после смерти, подходить не спешили. Вместо этого, одна из них заговорила на темном шипящем языке Леса.

— Мы нашли бы тебя где угодно, человек… Ты для нас желанная добыча… И здесь ты никого не убедишь в том, что страдаешь незаслуженно… Мы знаем о тебе все. То, чего ты сам не знаешь, и что хуже — то, что ты боишься признать…

— Он вам не достанется! — неожиданно для себя прошипел Мартин. Тварь повернулась к нему, в ее алых глазах сверкнуло удивление.

— А ты? Ты, человечек? Кто покусал тебя, раз ты понимаешь наш язык и говоришь на нем? Где твоя Тварь по крови?..

Мартин вздрогнув, вспомнив свою битву в Лесу, под глумящиеся крики деревьев и выставил вперед меч, клинок которого даже здесь светился голубо-серебряным светом, так непохожим на все вокруг.

— Они пали от этого меча! — сказал он твердо. — И с вами будет то же, если вы не отступитесь!

Твари захрипели и засвистели. Потом та, которая говорила, громко завыла, подняв голову к небу. На Мартина пала тень.

— Живой? — удивленно прохрипел кто-то прямо над ним. Мартин поднял голову и увидел парящее в воздухе чудовище. У него был свиной нос, кожистые перепончатые крылья и чешуйчатые руки с длинными когтями. Глаза его сверкали, точно обсидиан, и едва взглянув в них, Мартин понял, что создание это древнее, возможно рожденное вместе с лабиринтом. Оно опустилось перед юношей и приблизило к нему лицо, дохнув из пасти смрадом.

— Живой человек на пороге мертвого царства! — горгулья, (а это была она), рассмеялась так хрипло, что у Мартина кровь застыла в жилах. — Думаешь, пришел сюда до срока и можешь менять вечный порядок?

— Вечный? — голос Мартина дрогнул, но он не отступил ни на шаг. — Я думал, этот порядок был заведен только после того, как в Лесу появились Твари!

Горгулья снова расхохоталась во всю пасть, показав синий склизкий язык и гнилые клыки. Твари стояли за ее спиной и молча ждали приказов.

— Откуда бы они появились в Лесу, если не отсюда, человек? — издевательски спросила она. — Маленькие создания, совершив свой темный ритуал лишь призвали в мир живых то зло, с которым каждый встретился бы в мире мертвых… Каждый, о человек! Посмотри на эти тени. — Горгулья когтистой лапой повела в сторону духов, входящих в гору. — Это их пороки, и после смерти они должны взглянуть им в глаза…

Мартин похолодел. Он понял, что-то, что говорит горгулья — правда. Все зло, когда-либо совершенное при жизни, ждало здесь породившую его душу. И каждая душа должна была ответить по счетам.

Грар мямлил что-то безумное, цеплялся за край рубахи Мартина, всхлипывал и падал лицом в песок… Твари терпеливо ждали, когда горгулья закончит говорить с человеком и они смогут запустить клыки в свою добычу.

— И не тебе дано это изменить, Живой… В царстве мертвого… — горгулья подала знак, и Твари вцепившись в Грара, потащили его по песку прочь от Мартина. Старик дико закричал. Юноша взмахнул мечом, но на этот раз верный клинок прошел сквозь Тварь, не причинив ей вреда. Они были неприкосновенны здесь, как судьи и палачи.

— Не спеши взять на себя чужое зло, юноша, — прохрипела горгулья. — Покуда не уверен, что сможешь ответить за свое. Что же ты делаешь здесь до срока?

За Мартина ответил другой голос, спокойный и суровый.

— Нам нужна Дверь.

— А я все думал, какое животное смогло привезти сюда живого сквозь его собственное время? — горгулья мерзко захихикала. — А это ты.

— Да, это я, — сказал все тот же голос и Мартину наконец хватило сил отвернуться от раздираемого на части Грара и посмотреть на говорящего.

Это был его цирин, который шел за ним все это время… Или… нет? Он стремительно менялся. Стал выше, исчезли рога и чешуя с морды, раздвоенные бычьи копыта срослись, старая кожа разлетелась прахом. Перед Мартином стоял серый конь. Все, что осталось в нем от Номена — это холодный взгляд, но глаза изменили свой цвет с пронзительно-голубого на серебристый.

— Двееерь… — протянула горгулья. — А могу ли я в обход всех правил?..

— Можешь, — безразлично сказал конь. — Ты знаешь, чья я стихия. И ты знаешь, кому принадлежит этот меч. Больших доказательств столь мелкий прислужник не смеет просить.

Горгулья оскалилась, в ее взгляде блеснул гнев. Конь посмотрел на нее очень внимательно:

— Не ставь себя выше, чем ты есть. Разве не только на своем месте мы можем быть счастливыми? — очень вежливо сказал он, но Мартину почудилась насмешка в его голосе.

— Да… Конечно, да, — буркнула горгулья. — Ступайте за мной.

Она легко взмыла в воздух на своих огромных перепончатых крыльях и полетела вперед, над духами, все ступающими и ступающими в гору.

Мартин шагал рядом с конем, не решаясь задать ему главный вопрос. Странно, но рядом с ним не ощущался смрад горгульи, да и само это место словно задышало свежестью, хотя внешне ничего не изменилось. Еще некоторое время Мартин украдкой разглядывал коня, а потом, наконец, собрался с духом.

— Кто же ты такой? — спросил он, заставив себя поднять голову и выдержать холодный взгляд существа.

— Я? — конь остановился возле самого входа в гору. — Я — Ветер.

— Выбирай сам, — проворчала горгулья и взмыла вверх. Мартин увидел, как она присоединилась к своему товарищу, который все это время сидел на парапете над входом. Ветер с достоинством кивнул им головой и обратился к Мартину.