Читать и писать Мартина в детстве научил Граар, старый отмычник. Воры, видя, с каким рвением мальчик постигает эту науку, попытались было посмеяться над ним, но одного хмурого взгляда старика, брошенного из-под густых бровей, хватило, чтобы они замолчали. Граар тогда насмешливо объяснил шайке, что без таких знаний хорошую отмычку не смастерить. У него и в самом деле лежало несколько тонких потрепанных книг по отмычечному делу, которые Мартин прочитал тайком, в качестве «домашних заданий». Но теперь, когда он вырос, он понял, что Граар слегка слукавил, оправдывая тогда тягу Мартина к чтению. Все, о чем говорилось в тех книгах, он и сам рассказал ему через несколько лет, а для того, чтобы понять простенькие схемы, навыков чтения и вовсе не требовалось. Мартин понял, что ключник научил его читать просто так, чтобы хоть как-то скрасить свое существование среди грубых и неотесанных воров. И юноша был ему очень за это благодарен. Ведь только поэтому у него появилась Книга.
Мартин нашел ее, когда прибирался в логове. Ведь и уборка тоже была на нем, никто из воров не собирался осквернять себя ведром и тряпкой. У книги не хватало передней обложки и нескольких начальных страниц, включая титульный лист, поэтому Мартину ничего не было известно ни о ее авторе, ни о названии. Для себя он называл ее просто Книгой. Вся Книга состояла из множества статей, которые совсем не походили на научные. Уж о больно глупых вещах они рассказывали. Словно, в мире существуют четверо Великих, и будто у каждого из них есть своя стихия, через которую они изъявляют свою волю. И хотя Великих упоминали повсеместно, никто не знал, кто они такие и как выглядят.
Говорилось так же об удивительных созданиях, якобы живущих буквально в паре шагов от людей, хотя Мартин и ни одного из них не видел. Помимо всех этих странностей, еще и не все страницы были наполнены. Порой на одном листе встречалась лишь одна статья, примерно на половину покрывающая страницу, а дальше — с десяток листов чистой, пожелтевшей от времени бумаги. Иногда в самих статьях оставались пустые строки, словно кто-то хотел дополнить их позже. И все-таки Книгу было приятно читать, как добрую сказку, светлый лучик веры в чудо, которого не будет.
— Не спишь? — Рид вошел в кухню, широко зевая, — все буквы свои мусолишь?
— Не мусолю, — угрюмо отозвался Мартин. Рид еще раз зевнул.
— А раз не мусолишь, кинь-ка чайничек на огонек, — он тяжело плюхнулся на скамью и придвинул к себе жестяную кружку. — Почитаешь мне что-нибудь из этой своей книженции.
— Книги, — машинально поправил Мартин, подвешивая чайник над очагом. Рид не стал спорить.
— Пусть так. Почитаешь мне. До какой буквы дошел уже?
— До «эм», — Мартин поднял голову и посмотрел на главаря. — Зачем ты со мной возишься? Вышвырнул бы на улицу, и все!
— Могу и вышвырнуть, — согласился Рид. — Не переживешь и одной ночи. Только, если рассудить, кому от этого будет хорошо? Граар, который до тебя знал отмычечное ремесло, вот-вот откинет тапки. Если правильно, так это его вышвырнуть надо. Вот уж бесполезный старый хрыч. А хорошая отмычка — это половина дела.
— А если я не хочу заниматься этим больше? Грабежами, разбоем? — фыркнул Мартин. Рид стер с лица благодушную улыбку.
— Ты мне тут не шали, слышишь, парень? Я двадцать лет кормлю тебя? Кормлю. Вот и будь благодарен. Благодарным быть хочешь?
— Не хочу, — упрямо заявил юноша, глядя в огонь.
— А придется. Читай давай, — сильным движением руки Рид запустил книгу через весь стол, чуть не угодив ей Мартину в голову. Тот увернулся, поднял том с пола и нехотя начал.
— М… Меч?.. — вздрогнув, Мартин выронил книгу, и та с глухим стуком ударилась об стол. А юноша не верил своим глазам. Там, где прежде была чистая, желтоватая от старости бумага, проступали четкие чернильные буквы, словно кто-то незримый прямо сейчас вел свои записи.
— Ну, что замолчал? Читай уже! — поторопил его ничего не заподозривший Рид. Заикаясь и путаясь в словах, Мартин продолжил.
— Меч. Оружие, данное людям Судьбой в тот момент, когда они ступили на земли. Меч был призван стать символом законной власти, чести и доблести. Согласно преданиям он может защитить от любой опасности. К сожалению, почти все значения этого артефакта утеряны, кроме самого первого. Именно поэтому, как символ власти, Меч хранится в доме судьи, точнее — в музее, устроенном для горожан на первом этаже судейского дома. Выкован меч из неизвестного металла, рукоять его украшена серебром и сапфирами…
— Серебряный с сапфирами? — мечтательно протянул Рид, — вот бы умыкнуть его. Да еще и из-под носа судьи! Читай дальше, чего остановился?
— А дальше ничего нет, — растерянно пробормотал Мартин. И в самом деле, невидимая рука остановилась, словно забыв о своих записях.
— Ну, и какой толк от этих книг? — разочарованно проворчал Рид. — На самом интересном месте. Ладно, ты давай, сделай мне чайку, а мы насчет меча потом обсудим.
Вечером в воровском логове царило непривычное оживление. Возле очага собралась целая толпа людей, и все они хохотали, пихали друг друга локтями, пили разбавленный спирт, кашляли и отплевывались. Мартина, забившегося в угол, заметить было нелегко, кроме того, он еще почти наполовину был скрыт за огромной книгой.
— Так вот, я вам про меч и говорю! — кричал порядком раскрасневшийся Рид, толкая тех, кто, по его мнению, недостаточно внимательно его слушал. — Умыкнуть меч под самым носом у самого судьи!
— Опасное дело, — заметил Бран.
— Конечно, опасное! — подтвердил Рид. — Но разве нам, самой удалой шайке годится обворовывать только мясников и вдов… — он внезапно поперхнулся и посмотрел в сторону Мартина, но тот этого и не заметил. — Разве так? Если провернем это дело, скажу вам по секрету, — на той громкости, которой обычно секреты не рассказывают, продолжил Рид, — нам и сам судья не будет страшен! Там же написано, что меч может защитить от любой опасности, да Мартин?
Юноша отрешенно кивнул. Весь вечер он провел, пялясь, как дурак, в пустые страницы Книги, словно ожидая, что там появится еще что-то, какой-то намек или новая история, но бумага оставалась чистой. Тогда он стал проверять статьи с пробелами — вдруг и там появилось что-то, чего не было раньше. Но нет, каждое слово в них было знакомым, и пустые строки оставались на своих местах. Статья же про Меч Судьбы, появившаяся из ниоткуда, никуда и не делась, словно была там всегда.
— И то верно! — крикнул Вал, который утром обещал избить Мартина.
— А я про что? Кроме того, у судьи немало врагов среди простонародья. Порадуем честной люд чем-то кроме наших высоких в-визитов! — икнув, Рид попытался изобразить что-то, похожее на реверанс, но пошатнулся и повалился с лавки, на которой стоял. Его тут же подхватили чьи-то услужливые руки и водрузили на место. — Да о нас будет весь Город говорить!
— Верно! — подтвердил из толпы чей-то нетрезвый бас.
— Ну, так и нечего, значит, больше гадать! Идем! Сейчас же испол…
Разошедшегося главаря прервал поток ледяной воды, обрушившейся ему прямо на голову. Ворованную воду в логове не жалели. Развернувшись, Рид хотел было немедленно ударить доброжелателя, но осекся, поймав суровый взгляд из-под густых бровей.
— А ну, цыц! — гаркнул Граар, престарелый отмычник. И хотя голос его был куда тише, чем голос Рида, все замолчали. Даже Мартин поднял голову от Книги — так поразила его внезапно наступившая тишина.
— Недоброе дело вы задумали, — прокряхтел Граар. В руке его болталось пустое ведро. — Дом судьи хорошо охраняют, это вам не мясники с окраин. Кроме того, ходят слухи, что он водится с нечистой силой. Твари его стороной обходят. Они даже ночью спят с открытыми окнами, только занавески колышутся. Сам видел… Как-то мимо проходил…
Граар понизил голос до такой степени, что вся шайка стянулась к нему и сухая его фигура совсем скрылась за мощными спинами воров.
— Как-то я шел по своим воровским делам… Ночь, темнота, хоть глаз коли. На небе ни луны, ни звезд, как это у нас обычно бывает. Иду, оглядываюсь по сторонам, прислушиваюсь, в любой момент побежать готов. Но пока нельзя, пока Твари не появились сами, нельзя бояться, ни в коем случае. Они за версту тебя почуют. И вдруг вижу — что-то шевелится. Но не Твари, этих можно издалека услышать, — Граар поежился. — Подошел поближе, а это занавески на окнах судейского дома ветерком шевелит. И ставни нараспашку. Я даже сначала глазам не поверил, думал, в темноте померещилось. Протянул руку — и в самом деле, вместо стекла — пустота. Такая жуть меня охватила, что я тут же кинулся прочь со всех ног. Вы ведь понимаете, если ночью в доме хоть малейшая щелочка…
