— Ты станешь новым правителем и судьей этого Города, — сказал Мартин.

— Я… я не смогу… — тихо, чтобы его не слышали, пробормотал Ланс. Мартин ободряюще улыбнулся ему.

— Теперь, когда Лес и Город снова вместе, тебе не придется править в одиночку, — сказал он. — Ты всегда будешь желанным гостем у нас.

— Но, позвольте… — снова вмешался судья. Мартин оборвал его взмахом Меча.

— По своей корысти ты хранил Меч вдали от других горожан, и в твоих руках он не защищал их от Тварей, но защищал твою семью. По своему незнанию ты едва не обрек Город на смерть, желая пренебрегнуть последней просьбой приговоренного к смерти. И ты все еще считаешь, что можешь сохранить свой пост? Радуйся, что тебе удается сохранить свою жизнь!

Судья побелел как мел.

— Горожане! Неужели вы позволите этому беглому преступнику, ребенку и говорящим животным управлять вами? Неужели…

Раздался оглушительный рык Тигрей, возле ног судьи ударила молния и он упал. Потом спешно поднялся и, прикрыв голову руками, побежал прочь, спотыкаясь, как слепой. Больше его нигде не видели, ни в Городе, ни в Лесу. Семья его тоже исчезла на следующую ночь. Говорили, что они сбежали далеко в горы, дальше шахт, и там основали собственное поселение, но никто не рвался подтвердить эти слухи, и вскоре о судье все забыли.

— Мартин, — сказала Тигрей, повернув к нему голову. — Мои дела окончены здесь. Помни обо мне, и ты не будешь оставлен моей милостью.

Мартин низко склонил голову, и его примеру последовали все, собравшиеся на площади, от мала до велика.

Тигрица (или это показалось?) наклонила голову в ответ. Когда взгляды горожан снова устремились к постаменту, ее уже не было.

Можно говорить о многом. О пире, который устроили тем же вечером для всех. О том, как дети, едва Города коснулись первые лучи солнца, помчались в Лес и обмирая от восторга касались деревьев, травы, рек, и водили хороводы с Маленькими Созданиями. О том, как самые молодые и отважные из горожан ушли следом за Мартином, под веселую сень листьев и восстановили там поселок своих предков, тот, в котором люди жили до изгнания. Как снова зашумела пшеница на вскопанных полях, и как охотники вместе с волками уходили далеко за пределы Дикоземья, чтобы найти своего, единственного цирина. И как больше уже никто не боялся ни деревьев, ни ночи.

Но это займет еще не одну страницу, а история, в общности своей закончена, и каждый может извлечь из нее тот смысл, который кажется ему верным.