Конюшня была едва ли не последним строением в поселке в эту сторону. Конечно, некоторое время встречались еще невысокие дома тех, кто предпочитал жить чуть поодаль от других, но достаточно скоро местность стала пустынной и тихой, и только раздвоенные копыта циринов размеренно постукивали по гладкому камню, да вспыхивали огоньки трубок, которые курили старые охотники. Мартин тревожно вглядывался в дорогу — он вспомнил, что ему придется проехать по ней еще раз в одиночестве, к неведомому лабиринту.

— Чего приуныл? — раздался рядом с ним голос Аластора. Старый охотник покинул начало колонны, поручив ее вести другому и вернулся в конец, разыскав Мартина. Тот вздрогнул от неожиданности.

— Да, так… Тихо стало почему-то… — ответил Мартин. Даже в темноте он разглядел, как Аластор улыбнулся.

— Известное дело! К чему шуметь в Дикоземье? Разбудишь ненароком что-нибудь недоброе, а добычу распугаешь.

— Если в Дикоземье так опасно, тогда почему мы охотимся ночью? — спросил Мартин, чтобы отвлечь себя от тревожных мыслей. Аластор с готовностью ответил:

— Это из-за циринов. Их ночью ловить легче. Если что еще добудем по пути — это хорошо. Но вообще мы здесь не совсем для охоты…

— Мартин? — раздался знакомый мягкий голос. Номин прянул ухом и чуть дернулся, но быстро успокоился.

— Зверь! Я не видел тебя около конюшни! — обрадовался юноша. — Честно говоря, я и забыл совсем, что вы идете с нами.

Разглядеть серых волков в ночи было очень сложно — слишком хорошо они сливались с окружающими их камнями. Только две пары янтарных глаз горели в темноте.

— Мы выдвинулись чуть позже, нам ведь не требуется седлать циринов, — проговорил Зверь. — Я, кстати, вижу, что ты уже обзавелся своим и научился неплохо ездить.

Незаметно для себя, Мартин выпрямил спину.

— Да. Это Аластор научил меня. И еще он научил меня правильно сражаться на мечах.

— Хорошее дело, — Зверь одобрительно кивнул головой. — Ты не терял времени напрасно. Все это может помочь тебе в пути.

— Эй, Аластор! — послышался окрик из начала колонны. — Тут, кажется, один из циринов захромал!

— Да чтоб тебя! — встревожено пробормотал Аластор и пустил Гая галопом на звук. Меьльн ушел вперед, разыскивать добычу. Мартин остался со Зверем один на один. Его удивляли размеры этого волка. Даже теперь, когда он сидел верхом на цирине, Зверь доставал ему до пояса.

— У меня никогда еще не было таких хороших друзей, — внезапно сказал Мартин. — Я вырос среди воров…

Зверь посмотрел на него очень внимательно. Мартину стало не по себе под этим пристальным взглядом. Он крепче сжал гриву цирина в кулаке.

— Моя мать погибла от Тварей, которые пробрались в окно вслед за ворами. И воры по ее просьбе спасли меня. Они не были плохими… То есть, они были не такими плохими, какими могли бы быть. Ты понимаешь меня?

Зверь, не сводя с Мартина янтарных глаз, кивнул.

— Все-таки они спасли меня и даже почти не заставляли воровать. Только делать отмычки. Но один раз они все-таки взяли меня с собой, и мы попались… Их повесили, а я оказался здесь. Мне жалко их… Они не были моими друзьями, мы были слишком разными для этого. Но они оказались очень надежными товарищами. Слушай, Зверь! — Мартин опешил от внезапной мысли, пришедшей ему в голову. — Если меня отправляют в мир мертвых, то, может, я увижу там Брана? И Рида… И… — у него перехватило дыхание, — свою мать?

Некоторое время Зверь молчал, словно обдумывая слова Мартина. Потом, очень медленно, он произнес:

— Всего, что говорилось о лабиринте, я не могу сказать тебе. Но одно я знаю точно. Ты не сможешь изменить будущее, если будешь тянуться к прошлому. Что умерло — мертво. Не жалей этого, у всего есть свое Время и своя Судьба. Постарайся найти правильную дорогу, а для этого думай о живых.

Над колонной раздался волчий вой, и все сразу пришло в движение. Мартин видел, как люди пришпоривают циринов, как накладывают стрелы на тетиву. Зверь навострил ухо и потянул носом воздух.

— Стадо лютоклыков, — сказал он Мартину, — совсем недалеко от нас. Будь осторожен, человек. — С этими словами он сорвался с места. Мартин тоже торопливо пришпорил Номина и вытащил лук из-за спины.

— Одни самцы! — раздался голос Аластора, объезжавшего отряд. — Видимо, кочуют!

Мартин услышал дикий рев, напоминавший одновременно и о визге кабана и о мычании быка. Он подумал на мгновение было, что Номин сейчас испугается и побежит, ибо многие цирины встревожились, но нет. Он все так же продолжал идти уверенной рысью.

— Они заметили нас, — шепнул Мартину Мьельн, появившийся возле него. — И они будут нападать.

— Сколько их? — спросил Аластор, выныривая откуда-то сбоку. Гай, приплясывая под ним, нервно раздувал ноздри.

— Около десятка, — сообщим Мьельн. — Они под руководством огромного вепря и выглядят не очень довольными.

Рев раздался во второй раз, уже ближе. В свете убывающей луны замерцали клубы пыли и Мартин увидел их, лютоклыков. До этого он видел рисунок в Книге и мертвые туши, но живой лютоклык выглядел гораздо страшнее.

Более всего они походили на обычных кабанов, но ростом едва уступали цирину, а мощью — превосходили. Жесткая темная щетина росла от макушки до самого хвоста, тонкого и длинного, с черной кисточкой на конце. Раздвоенные копыта, казалось, могли с легкостью растоптать ребенка. А самыми ужасными были клыки, выдающиеся из-под верхней губы. Желтоватые, изогнутые к верху, они были мощным оружием лютоклыка в борьбе с недругом. Охотники рассказывали, что самая излюбленная тактика нападения у лютоклыков заключается в том, что вначале они бегут прямо на свою жертву, а потом резко плюхаются на землю и скользят на животе прямо под нее, распарывая брюхо добычи своими клыками. От них же Мартин знал, что удачно напавший лютоклык может провернуть такой трюк с двумя жертвами одновременно.

Могли они и просто пойти на таран, если добыча была небольшой, подминая ее под себя широкой грудью и разрывая острыми копытами. И боялись лютоклыки, пожалуй, только парношкурых. И то, некоторые охотники сомневались в этом.

— Внимание! — кричал Аластор. — Нужно отбить вожака от стада! Пятеро опытных охотников и волки — за мной! Остальные — попытайтесь испугать их! Ну! Вперед!

Мартин развернул цирина и поскакал вслед за большей группой. Что-то передавали из рук в руки и становилось светлее. Когда очередь дошла до Мартина, он понял, что это — факелы. Торопливо убрав лук со стрелой на место, он взял факел и, подражая остальным, высоко поднял его над головой. Лавиной они устремились на лютоклыков, а те, щуря маленькие темные глазки от яркого света, пятились назад. Мартин заметил, что среди этих зверей в основном молодняк — клыки вепрей сверкали белизной, да и ростом они были ниже, чем их взрослые собратья. Не выдержав криков и огня, они развернулись и пустились в окончательное бегство. На скаку Мартин откинул влажные волосы со вспотевшего лба. Он не думал, что победа будет такой легкой.

Впрочем, она таковой и не была. За спинами убегающего молодняка показались огромные тени, исполины, костяк табуна. И они совсем не выглядели испуганными. С диким визгом, опустив головы, они побежали навстречу циринам. Лунный свет зловеще блестел на желтоватых клыках.

— Назад! — послышался чей-то окрик, — отступаем! Разъезжайтесь!

Всадники бросились врассыпную. Мартин замешкался, пытаясь понять, в какую сторону ему развернуть Номина, но тот все решил сам, и вскоре Мартин уже скакал по открытому месту, краем глаза замечая силуэты других охотников и лютоклыков, мчащихся по равнине. В этом сумбуре сложно было разобрать, пострадал ли кто-то или нет, каждый должен был спасаться сам, в одиночестве, чтобы заставить вепрей растеряться и разделиться и лишить их возможности раздавить и разорвать всех сразу.

— Мартин?! — услышал юноша удивленно-встревоженный далекий голос Зверя — Назад!

Сначала он не понял, что произошло, и только когда прямо перед ним, словно из-под земли вырвалось огромное серое тело до него дошло, где он оказался. Номин, чудом увернувшийся от удара огромного клыка, захрапел и метнулся в сторону. Навстречу Мартину уже спешили люди и волки, но им было не успеть. Никак не успеть…