Но чудовище легко вывернулось из его рук, чем-то оцарапав ладонь Артема и тут же коснувшись ее раздвоенным языком. А после юноша услышал его насмешливое шипение где-то в стороне.

- Человечесская кровь и сслезы… Это я, пожалуй, возьму с ссобой. На что-нибудь ссгодятся…

- Выйди! Выйди и дерись, трусливая тварь! – Артем сделал несколько шагов на голос, и тут же услышал ответ с совсем другой стороны.

- Оссвети меня… Оссвети дорогу ко мне… И если ты найдешь меня, я приму твой вызов…

В ту же секунду Артем остался один. Он почувствовал это, как человек может почувствовать чье-то присутствие в темной квартире, вернувшись домой.

- Тема! Тема! – услышал он крик, и сердце его сжалось от страшной боли. Он теперь знал, кто погиб.

Вика метнулась к нему в руки, дрожа, словно хрупкая птица. Артем прижимал ее к себе, так крепко, будто пыталась объятьями задавить боль, которой, казалось, больше не будет конца.

- Тема!

- Ты не нашла? – спросил он и Вика сразу поняла, о ком речь.

- Нет, - еле слышно прошептала она. – Я думаю, с ней все в порядке, Тема! Нам нужно просто ее найти… Она наверняка…

- Нет! – крикнул Артем так страшно, что Вика отпрянула от него. – НЕТ! Ее больше нет! Она мертва! Моя сестра мертва!

Вика снова обняла его, и куртка на нем стала мокрой от слез. Артем не пытался отстраниться. Он слишком устал. И в этой нечеловеческой усталости Вика была его последней опорой.

- Идем, - сухо сказал он наконец, беря девушку за руку. – Идем. Я хочу дойти до конца. Я хочу узнать, кто сделал это с нами. Кто сделал это с ней. Узнать и расплатиться по счетам.

========== Глава IV ==========

Ведомая Артемом, Вика почти не понимала куда идет, хотя вокруг и стало намного светлее. И свет этот, серый и тяжелый, полностью отражал чувства и мысли девушки, которые спутались в огромный колючий комок и застряли в горле.

Она думала обо всем сразу. О том, что уже никогда не увидит Машку (к глазам подступали слезы), о том, как больно сейчас Артему (и сильнее сжимала его руку), о том, что будет с ними дальше (сердце замирало, скованное страхом). Но больше всего было воспоминаний о том, что случилось с ней, когда Артем растаял в пурпурном тумане. И воспоминания эти странным образом вселяли надежду. Словно бы в тусклой комнате долго-долго были задернуты тяжелые шторы, а потом кто-то решительный и властный раскрыл их и в чистых стеклах отразилось рассветное солнце. Но смотреть на него еще было страшно, и поверить в него казалось невозможно.

Вика тогда шла сквозь туман, а он нежно ластился к ее ногам, словно ласковые волны летнего моря. Порой, она касалась его рукой, и было такое чувство, будто она затрагивает пальцами нежные лепестки маков.

А после туман преобразился. Вика не смогла бы точно назвать тот миг, когда она поняла, что вместо пурпурной дымки видит вокруг себя бесчисленное множество цветов. Воздух наполнился легкими, ненавязчивыми ароматами незабудок, ромашек, зверобоя и даже белоснежных подснежников. Пестрый ковер протянулся далеко-далеко, до темной полосы густого леса, а над всем этим алело рассветное небо.

На несколько долгих минут девушка замерла, глубоко вдыхая этот упоительный воздух летнего утра, боясь самим шорохом шагов потревожить ту тишину, которая окружила ее. Но тут чирикнула птица. Настоящая птица – Вика даже успела разглядеть ее серую с черными полосками спинку среди травы. Ей тут же ответила другая. Поляна наполнилась веселым птичьим гомоном, тем, после которого сомнений не остается – утро и в самом деле наступило. Новое, настоящее, чистое и светлое утро прямо здесь! Его можно взять в ладонь как капельку росы с листа, но в то же время, оно необъятно, словно легкий ветерок, шевелящий траву.

Скинув с себя тяжелую куртку, которая казалась такой нелепой в самом разгаре летнего утра, и разувшись, Вика побежала. Трава мягко пружинила под ее ногами, но ни один цветок не сломался, и ни одна былинка не погнулась, словно девушка совсем ничего не весила. Впрочем, она и чувствовала себя невесомой. И бежать было совсем не тяжело. И она ничуточки не запыхалась, и не устала, и могла бы мчаться еще долго-долго, если бы не заметила темный, чуть покосившийся, такой знакомый деревянный домик.

Это не могло быть правдой, но девушка ни секунды не сомневалась, потянув на себя тяжелую скрипучую дверь. И пусть этот домик давно продали вместе с землей, и на его месте выстроили огромный кирпичный коттедж – это было совсем в другом мире. А здесь он, домик давно умершей бабушки самый настоящий. И деревянный, выскобленный ножом стол, и глиняный кувшин на нем, и… - Вика сделала несколько торопливых глотков, - молоко в кувшине тоже настоящее, парное – Вика сама кормила Звездочку, когда приезжала к бабушке на каникулы. И печка с выпавшим кирпичом, и лестница на чердак, и запах пыли, и старые газеты, и окошко на чердаке и вид из него – на колодец с деревянным журавлем. Всего этого уже не могло существовать, но Вика видела, чувствовала, касалась – и верила.

- Здравствуй, - услышала девушка. Голос был ей знаком, и она совсем не испугалась и ответила тепло и весело.

- Здравствуй!

Серебристый лев сделал несколько шагов и встал рядом с ней.

- Всего этого еще нет, - сказал он.

- Я думала, всего этого уже нет, - Вика смахнула ладонью пыль с узкого подоконника.

- Наверное, можно сказать и так, - после недолгого молчания согласился лев. – Я настолько запутан сам в себе, что не ведаю своей сути.

- Я думала, Время знает все, - отозвалась Вика. – По крайней мере, это ведь ты расставляешь все по своим местам.

- Вы знаете столько же, сколько и я, - сказало Время. – Но видите меньше.

Некоторое время было тихо. Вика выводила пальцем узоры на запыленном стекле – бабушке было тяжело подниматься сюда для уборки, и она просила об этом внучку. Но внучка приезжала только раз в году, летом.

- А… Можно научиться видеть? – чуть запнувшись, спросила Вика и посмотрела на льва. – Я бы хотела научиться…

- Можно, - лев тоже посмотрел на девушку. – Для этого достаточно лишь помнить. Но это не твой путь.

- А мой путь? – внезапно Вике стало неуютно, словно в щель рамы просочился холодный осенний сквозняк.

- Твой путь, к сожалению, ясен и конец его близок, - сказало Время. – Увидеть его ты сможешь сама.

- Мне страшно, - сказала Вика, поежившись и обняв руками плечи.

- Не бойся, - лев качнул головой. – Все, чего ты боишься – это неизвестность. Посмотри ей в глаза, и она исчезнет. Кроме того, я буду с тобой… в последний миг.

- Я… Я бы хотела увидеть Артема. Я смогу сделать это?

- Лабиринт дает то, что ты сам даешь ему, - ответило Время. – Хочешь найти дорогу – стань дорогой, - он указал носом за окно. Там вилась узкая, заросшая травой тропинка. Вика кивнула, и тут же все исчезло: дом, лев, колодец и цветы. Осталась только тропинка среди пурпурного тумана, да и тот потихоньку серел. И в этой серости Вика заметила рукав знакомой куртки.

Когда она прижалась к груди Артема, сердце ее билось часто-часто.

- Тема! – крикнула она.

- Ты не нашла? – спросил он.

Вдалеке заалел свет.

Вике он сразу не понравился. Она с тревогой сжала руку Артема. Свет был тусклым, багрово-алым и напоминал собой тревожные лампы бункеров из фильмов ужасов. Однако Артем ничего не замечал. Зубы его были стиснуты так сильно, что на челюстях вздулись желваки. Он решительно шагал вперед, почти таща на себе девушку, которой совсем не хотелось так торопиться. В конце концов, Вика не выдержала.

- Артем! – запыхавшись, крикнула она. – Подожди!

Но ее мольба осталась незамеченной – юноша ничуть не сбавил шага и даже не ослабил хватку, в которой стискивал ее ладонь. Вике стало очень страшно.

- Артем! – она дернула руку. – Артем, стой!

Но с таким же успехом можно было пытаться остановить разогнавшийся локомотив. Казалось бы, Артем даже не слышал ее. Свет же впереди становился все мрачнее, и вокруг них, сгущаясь, клубился туман. Вика видела в нем силуэты столь страшных чудовищ, что не выдержала и закрыла глаза. Однако это помогло лишь отчасти – теперь на них еще и веяло сырым холодом, как в глубокой пещере. Даже дышать стало тяжело, и Вика с трудом хватала ртом воздух.