- Что же теперь делать? Неужели, я больше никогда его не увижу?.. – спросила Машка.

- Таким, каким помнишь – определенно нет, - сказал Ветер. – Что делать?.. Помнишь, ты говорила про тучи?

Машка кивнула головой. Ветер сделал шаг вперед. Теперь он был совсем близко.

- И про море? Про синее море?

Машка снова согласно кивнула.

-Туч еще нет, - сказал Ветер. – И моря еще нет. И рек нет… И ручейков. И даже дождевых луж.

Машка слушала, затаив дыхание, а Ветер приблизил свою морду к ее уху и прошептал:

- Ты могла бы мне помочь создать все это. Взамен я научил бы тебя летать, и прыгать так высоко, что захватывает дух. У тебя было бы множество чудес, и ты могла бы любоваться ими каждый день, столько, сколько будут существовать миры. Ты согласна?

Машка задумалась.

- Я больше не увижу Артема? – спросила она еще раз.

- Да.

- И маму? И папу? И Вику?

- Да.

- И если я не соглашусь, то навсегда останусь в этом мерзком Лабиринте? – губы Машки чуть дрогнули. Ветер молча кивнул головой.

- Тогда – я согласна! – отчаянно звонко крикнула девочка, и тут же почувствовала, как тело ее становится легким, практически невесомым. Она хотела бы испугаться – но не смогла. Напротив, ей было весело, так весело, как никогда раньше. Она засмеялась-зажурчала словно ручеек, и журчание становилось все громче и громче, а Машка исчезала, растворялась бурной рекой, в которую превратилась. Прошло совсем немного времени и яростный, смелый, серебристый поток хлынул по Лабиринту, вслед за Ветром, игриво кидаясь в него холодными брызгами.

Они остановились возле больших черных ворот: Ветер и Машка, ставшая духом воды, веселым и могущественным.

- Я хочу вперед! Хочу на свободу! – прожурчала она.

- Осталось недолго, Сестра, - ответил Ветер. – Всего лишь два путника в Лабиринте завершат свои дороги… И мы увидим этот мир! Мы создадим его!

Артема трясло от страха. Не за себя, а за Машку и за Вику.

Раньше он думал, что бесстрашный. Ну, не боялся ничего, и все тут! Родители для этого сделали все: они никогда не ругали сына за плохие оценки, отдали его в секцию самбо, советовали хорошие книги и учили, что страх – он не имеет смысла, потому что исправить и сделать все равно ничего не может. Решения приходится принимать самому, и лучше делать это на трезвую голову, чем в липком поту ужаса. И Артем был с ними согласен. В любые же беспричинные страхи, такие как страх темноты, замкнутых пространств, пауков – он просто не верил. И не верил, что может случиться что-то, что заставит его бояться по-настоящему, всерьез, до трясущихся коленок и отчаянного биения сердца.

Однако это случилось, и Артем оказался наедине со своим самым главным страхом, о котором он раньше даже не подозревал. Не догадывался. Не думал.

Со страхом потерять своих близких.

- Вика! Машка! – кричал он до хрипоты, но ответом была лишь тишина. Тогда он делал несколько неуверенных шагов и снова кричал, до кашля, судорожно сжимавшего горло. Пожалуй впервые со времен детского садика ему захотелось заплакать. Но вместо этого он стиснул кулаки так сильно, что чуть не поранил ногтями ладони.

- Девочки мои, - севшим голосом пробормотал он. Артем представлял себе Машку, одинокую, запутавшуюся в темноте так же, как и он – и сердце сжималось от ужаса. Бесчисленные опасности могли подстерегать сестру в этом месте. Да, что там! Она же еще ребенок! Она и сама может придумать себе сколько угодно опасностей в таком-то мраке! И бояться их будет как настоящих… Будет плакать. Наверняка, она уже плачет и зовет на помощь, а он… он в первый раз не может придти, потому что не слышит ее!

- Будь проклят этот Лабиринт! – выкрикнул Артем, в бессилии ударяя кулаком стену, черную, как и все вокруг. – Лучше сдохнуть, чем оставаться здесь!

И тут же замер, спиной почувствовав, что он здесь больше не один.

- Ссмерть? – прошипел чей-то холодный голос. – Что жже, это можжно устроить…

Артем почувствовал, как от дыхания говорящего шевелятся волосы у него на затылке. Тогда он обернулся, ожидая увидеть что угодно, любое чудовище из любого фильма ужасов. Но не увидел ничего, кроме тьмы, которая словно ожила и начала двигаться.

Юноша вжался в стену – стена оставалась мертвой и неподвижной, и это успокаивало.

- Кто ты?! – спросил он, просто чтобы еще раз услышать голос чудовища и понять, как близко оно подобралось.

- Раззве это так уж важжно для того, кто хочет умереть? – насмешливо прошипело чудовище. – Чего ты боишшься, человечек? Неизвестности? Мрака? Того, что не найдешь выход? О, да… Я приполз на запах твоего сстраха – это чудесссный аромат…

- Я боюсь за свою сестру и любимую, - ответил Артем, сильнее вдавливаясь в стену.

Раньше бы он поморщился. Честно сказать, он был не очень романтичен, и слово «любовь» вызывало у него неприятный привкус на языке, особенно – услышанное от шестнадцатилетних подростков, у которых и любви-то еще никакой не было, сплошной интерес. Вике Артем тоже не признавался, не потому что считал, что у него с ней тоже все ради интереса, а потому что знал – с Викой все по-другому, только говорить об этом не следует, потому что все так говорят. А Вика и не настаивала. Она была очень умной девушкой, и ей не обязательно было слышать то, что можно увидеть.

Но сейчас, честное слово, если бы только Вика вернулась к нему… появилась бы рядом, Артем был бы готов признаться ей в любви сразу, не раздумывая. Потому что отвечая на вопрос чудовища во тьме понял, что не может найти для нее более подходящего слова.

- Люди, - прошипело чудовище. – Еще не ссозданы, а уже такие глупые. Не думаю, что ваш род долго протянет, - чудовище сделало короткую паузу, и в молчании прозвучал такой звук, словно кто-то причмокнул губами, смакуя особенно изысканное блюдо. А потом снова раздалось уже ненавистное Артему шипение. - Что же, одну из них ты уже потерял… Она к тебе больше не вернется…

Артем вздрогнул. Он почему-то сразу почувствовал, что чудище не врет. Но сказал быстро и четко:

- Я тебе не верю!

Чудовище насмешливо зашипело:

- Мне это безраззлично…Хочешшь – верь, хочешшь – не верь. Отрицая истину, ты не делаешь ее ложжью… Зато, веруя в ложжь, можешь легко сделать ее исстиной. Забавно, не правда ли?

- Кто? – спросил Артем, облизнув пересохшие губы. – Кто из них погиб?

- А кого бы ты выбрал?.. – вопросом на вопрос ответило чудовище. Артем задохнулся от его наглости и от своей ярости и бессилия. Оттолкнувшись от стены он сделал шаг вперед и поднял взгляд туда, откуда доносился звук.

- Я… Я бы умер, слышишь меня?! Я бы умер, но не позволил бы умереть ни одной из них! Это ты убил?.. – Артем замялся, не зная, чье имя назвать. На его глазах выступили слезы. Он не мог, не хотел сдерживать их. Ему было абсолютно наплевать, умрет он плача или нет. Он хотел только одного. - Покажись! Покажись, и я убью тебя голыми руками, чем бы ты ни было!

Чудовище молчало, казалось, оно думало о чем-то. Потом Артем почувствовал чужое дыхание прямо у своего уха. Что-то склизкое и мокрое коснулось его щеки дважды, буквально на мгновение, и внезапно юноша понял, кого увидит… если сможет.

- Освети меня, - прошипело чудовище и снова отодвинулось. – Освети меня и увидишь. Сам я, к сожалению, не могу. Здесь нет света.

- Тогда я просто убью тебя, - сказал Артем. – Или ты меня. Плевать. Отсюда уйдет только один!

- Ты плохо знаешь Лабиринт, глупый человечек, - прошипело чудище. – Отсюда никто не уходит… Отсюда…

Но, Артем уже не слушал его. Он бросился вперед, ни на что не надеясь, но зная, что сейчас смерть, даже самая мучительная, принесет ему облегчение.

Руки его уперлись во что-то холодное и скользкое. Он провел по этому ладонями, все больше убеждаясь, что его догадки верны. Это был или огромный змей, или дракон, или ящер, с гладкой чешуей и раздвоенным языком, который тогда коснулся щеки Артема.

- Я тебя убью… - прохрипел он, стискивая то ли тело, то ли шею чудовища. – Чем бы ты ни было…