— Что же, спасибо море, — выдохнула волчица и отправилась обратно, в логово. Каждое из таких путешествий обещало быть нелегким, но Динь это не огорчало. Она не собиралась спускаться слишком часто. Вернувшись в пещеру, она наконец сбросила тяжелый доспех, который несла все это время и с удовольствием растянулась на свежей подстилке, — вот и все. Вот и конец пути.

Степи Туманных волков занесло снегом и теперь, когда мир не делился на желтую траву и голубое небо, понять где что было еще сложнее. Аграэль шел по снегу и морщился, то и дело наступая на колючие стебли под ним. А еще он никак не мог привыкнуть к тому, что за его лапами не остается никаких следов.

Рядом с волком маленькие волчата играли в проталины — это была очень хитрая игра, суть которой заключалась в том, что нужно было раскопать в снегу яму такой глубины и длины, и так скрыть ее, например за камнем, чтобы она казалась естественной, а после в этой яме спрятаться. Аграэль старался не пересекаться взглядом с этим волчонком, но на этот раз не удержался и повернул голову. Маленький бурый Винтер смерил его мрачным взглядом, в котором таился вызов. Он не играл вместе со всеми, но ждал, пока кто-то создаст подходящую ямку, чтобы отнять ее.

Аграэль отвернулся и ускорил шаг. Каждый раз шерсть у него на загривке поднималась дыбом и он очень боялся через два лета встретить себя самого. Именно через два года после рождения Винтера в Туманную стаю пришла одиночка на сносях и родив своего единственного сына скончалась, успев назвать только его имя.

Отогнав от себя дурные предчувствия, волк вошел в логово вожаков. Миль не было, и он сразу понял, что Тристан позвал его для разговора наедине.

— Здравствуй, Аграэль, — поприветствовал его Туманный вожак.

— Здравствуй, Тристан, — ответил волк. Он не стал склонять головы, оба понимали, что здесь не для церемоний.

Повисла густая тишина, еще более пронзительная от того, что за выходом из логова валил снег.

— Ты по прежнему думаешь, что принадлежал когда-то Кровавой стае?

Аграэль напрягся, чтобы вспомнить, о чем говорит Тристан, но когда память вновь вернулась к нему (ах, как тяжело это было) он уверенно кивнул.

— И Винтер… Тот самый, что сейчас в моей стае, предаст нас?

— Я… Я не знаю, — замешкался Аграэль, — они похожи и имя не из частых, но могу ли я смотреть так далеко… — и он снова осекся, не понимая. Так далеко вперед? Назад?

— Ладно, — Тристан покачал головой, — оставим Винтера. Мои разведчики наткнулись на Туман. Кара погибла.

— Что? Черные Волки? — спросил Аграэль.

— Нет, — с явным раздражением бросил Тристан, — Туман. Она коснулась его и… От нее остался только прах.

— О, Великие… — прошептал Аграэль и низко опустил голову.

— Но это еще не все, — продолжал Тристан, — другие мои разведчики сказали, что туман — это вовсе не туман. Это стая.

— Что?! — Аграэль уставился на Тристана, открыв пасть.

— Да, — повторил Тристан, то ли Аграэлю, то ли самому себе, — это стая. Стая из огромных серых волков. Мои разведчики пытались говорить с ними, но это бесполезно. Они не обращают на нас внимания и не понимают нашего языка.

— Кто они? — спросил Аграэль. Тристан смотрел на него пристально и долго, целую вечность, прежде, чем признаться:

— Я не знаю. Мир меняется. Мы всегда думали, что предвещаем перемены, но теперь мы не успеваем за ними. Нам нужно быть гибкими как никогда раньше… И смелыми. Нам нужна вся наша смелость, ибо надвигается что-то, с чем мы не сталкивались. Что-то неведомое. Что-то, что сильнее нас всех. И сильнее даже Черных Волков.

— Но ведь мы пока не знаем, враги нам эти серые волки или друзья. Может, они помогут нам… — проговорил Аграэль.

Тристан снова молчал, долго молчал, глядя на снег.

— Они… Не враги нам, Аграэль, но и не друзья тоже. Мы безразличны им, и я боюсь… Что это конец. Но пока наши земли принадлежат нам, мы будем сражаться. Ты говоришь, что был помощником Винтера и ваша стая была стаей воинов.

— Все так, — подтвердил Аграэль.

— Я хочу довериться тебе и попросить твоей помощи. Мне нужен будет тот, кто постиг искусство битвы, — сказал Тристан.

Гаеру спалось тревожно. Он всегда чувствовал появление своего повелителя, вот и сейчас он скулил и беспокойно сучил лапами во сне. Раньше между ним и Змеем было два верных белоснежных крыла, готовых защищать его до конца. Но то, что говорила голова между этими крыльями, Гаеру никогда не нравилось. И он обменял своего Стерна на силу, соблазнившись предложением Змея. Это было нелегко, он и сейчас иногда слышал… нет, не крики о помощи, и не проклятия, а смиренный голос своей птицы, которая говорила о том, какую ошибку он совершает.

Хорошо, что все боялись вожака достаточно, для того, чтобы не входить в его логово, когда он спит.

Гаер резко раскрыл глаза и столкнулся взглядом с алыми глазами Змея. Тот был насмешливо-спокоен, но Гаер знал, что за этим спокойствием таится ярость.

— Ну, здравствуй, — прошипел Дементозард, — мой верный ссслуга…

— Здравствуй, Повелитель, — Гаер поднялся и поклонился так низко, как мог. Хвост его поджался против воли. Он знал, что Змей здесь, чтобы покарать его.

— Шшшто же мы имеем, — шипел Змей, — тот, кого я передал тебе ушшел на сторону врага и станет сильным союзником им… Белая волчица Динь все еще жива, не ссмотря на то, что я приказал тебе уничтожить ее, как только она появилассь здесь. А твоя присслужница Ита, которую ты так опрометчиво отпустил, сссеет смерть и ужассс направо и налево, уничтожая вссе живое, что попадается ей на пути к Динь…

— Разве, это плохо? — осмелился вставить Гаер.

— Но саму Динь она убивать не собирается! — разъярился Змей, — идет к ней, чтобы посссмотреть на нее. Как тебе это нравитссся?!

— Я ее уничтожу… — прорычал Гаер, — я знал, что ей нельзя верить! Я… Змей, скажи, но кто такая эта волчица, что смогла увести за собой Ната? Кто она, что смогла посеять сомнение в душе Иты и…

— И даже в твоей душше? — закончил Дементозард, — пока она простая волчица, и убить ее так же проссто, как любую другую волчицу. Десятки! Ссотни вы уничтожили волков, волчиц и волчат, но почему вы не можете ссправиться с ней? Ты слабак! — он взмахнул хвостом и тот с щелчком опустился на спину Гаера. Волк взвыл, огненная полоса побежала по его шкуре, — ничтожество! — еще один удар и снова вой и запах паленой шерсти и плоти, — самый худший из тех, кого я когда-либо брал к себе в услужение! — Дементозард хлестал волка хвостом в такт своим словам, и тот выл и метался, не зная, как уберечь свое тело от огненных всполохов, и он горел изнутри и снаружи, и не было такой боли, которая сравнилась бы с болью от чистого пламени — стихии Тьмы.

— Я исправлюсь! — выл Гаер, — я не подведу тебя, Повелитель! Повелитель, пожалуйста… Прошу! Не надо…

— Что же, — прошипел Змей, — с тебя довольно. Мы направим Иту на верную тропу, ведь она потеряла ссслед и идет наугад… Мы приведем ее к Динь, а дальше ты сделаешь так, чтобы убийство сосстоялось. А теперь посмотри на Лессс… Видишь этот туман?

— Д-да, — прошептал Гаер. Он едва дышал, и почти ослеп, так, что пелена перед глазами путалась с туманом.

— Раньше, чем он заберет себе все земли ты должен будешшь убить волчицу Динь. Если ты не ссправишься… Даже ссмерть не принесет тебе покоя. До встречи, Гаер.

И Змей исчез.

Самый грозный волк, безумец, которого боялись все земли, скулил как раненный волчонок, страшась коснуться языком ужасных опалин, которые оставил Змей на его теле своим пламенем. Как в бреду ему виделись два белых крыла, несущих с собой северный холод, но они пролетали мимо, и морозный ветер не давал ему покоя.

Гаер подошел к земляной куче, спрятанной в глубине норы и принялся ожесточенно копать. Совсем скоро его когти зазвенели о металл, и из-под земли и вороха сухих листьев показались доспехи. Когда-то они сияли в звездных лучах, а теперь были черны.