— Найду себе какое-нибудь убежище, дождусь Вента… Прости, что все так получилось.

— Очень глупо.

— Да, согласна, глупо…

— Я имею в виду, глупо сейчас ходить в одиночку по роще, — прервал ее Квинт, — когда здесь столько Черных Волков. И ты видела, что они могут творить.

— Да, но…

— Я подумал над твоими словами. Знаешь, может, ты и права… Не нужно смотреть на меня так, — мгновенно раздражаясь удивленным, полным надежды взглядом волчицы, бросил Квинт, — Иту, конечно, нужно было прикончить раньше, но теперь у меня этого никак не получится, если она уж с ними. Я… — слова давались ему нелегко, Динь видела это, — я, наверное, ослеп. Мне просто хотелось, чтобы она прочувствовала мою боль. Но, такие как она, боли не чувствуют, конечно.

— И… — нерешительно спросила Динь, — ты готов уйти?

— Да, но не сейчас. Скоро Новолуние, мы не успеем покинуть рощу, а в Новолуние Черные Волки особенно опасны. Страшно подумать, что с нами будет, попадись мы им по дороге. Подождем в логове. Да, и я хотел бы попрощаться с этим местом. Не могу поверить, что оно достанется им. Хотя… — он обреченно обвел взглядом округу, — уже досталось.

— Не совсем, — сказала Динь. Глаза ее сияли, — идем со мной, я видела кое-что.

Квинт хотел было задать какой-то вопрос, но увидев, что волчица буквально сверкает от счастья, решил довериться ей. Они молча пошли рядом друг с другом.

— Здесь, — шептала Динь, — совсем рядом. Еще чуть-чуть… Да, вот оно…

Она качнула головой, подзывая Квинта к себе.

— Гляди!

Волк проследил за ее взглядом и почувствовал, как против воли на его морде появляется глупая улыбка.

Маленькая зыбкая травинка поднялась из грязи, из пепла, из бурелома. Сосредоточив взгляд, Квинт увидел за ней еще и еще ростки. Нежно-зеленые, совсем хрупкие и молодые.

— И вот! — Динь наклонила черную ветку дерева к самому его носу и Квинт увидел, как из набухшей почки проклевывается горьковатый, он знал это, маленький листок.

— И вот, и вот! — волчица кивала ему на деревья вокруг. Как он мог не заметить этого раньше? Такое чудо возможно только весной, когда, казалось, еще прошлым вечером все мрачно и по-зимнему колюче, а после, словно по волшебству, лес пробивается к солнцу тонкими свернутыми листиками, а на следующее утро они, все еще маленькие, но уже по-летнему широкие, во всю шумят на ветру.

— Значит… — тихо сказал Квинт, улыбаясь первый раз за долгое время, — жизнь вернулась. И мы еще поживем. Эгей! — негромко вскрикнул он, — мы еще поживем!

Обратно они возвращались плечом к плечу.

— Посмотрим, — возбужденно-радостно говорил Квинт, — как это понравится Черным Волкам. Они терпеть не могут никакой жизни, а теперь еще и увидят, что она сильнее их. Ох, я бы дорого отдал за то, чтобы посмотреть, какие у них будут морды, когда они поймут, что их пожар, все их злобные замыслы пошли прахом. Они лопнут от ненависти.

Динь шла в тихой задумчивости. Было кое-что, чего она не показала Квинту. Просто, не могла снова заставить себя вернуться на то место.

Первая трава выросла возле мертвого тела оленя, там, где пролилась его кровь. И первые почки раскрылись там, где ветви обагрились ее каплями. Олени действительно были Жизнью.

— Ты, ну, если можешь, прости меня… — Квинт смотрел на Динь, виновато улыбаясь.

— Все хорошо, правда. Главное, что все хорошо и все позади, — ответила она. Квинт удовлетворенно кивнул.

— Прошу, — повел он мордой в сторону логова.

— Тебя зовут, — Драк жестом остановил бой и кивнул Ите. Та поднялась, недовольно прижав уши. Ей никак не удавалось завалить своего напарника, этого напыщенного лоснящегося малолетку, и он, с каждой ее неудачей, становился все более самодовольным и омерзительным.

— Кто там еще? — рыкнула она. Драк мрачно усмехнулся и повернул голову. Ита проследила за его взглядом, и чуть не заскулила от досады. Невдалеке, молчаливый и невозмутимый, стоял Нат-заика.

— Я выпущу тебе кишки, — злобно пообещала она малолетке. Тот растянул морду в омерзительной ухмылке. Борясь с желанием откусить ему нос, Ита повернулась и пошла к Натаниэлю. За спиной ее щелкнули челюсти, но она даже не вздрогнула: к таким шуткам волчица успела привыкнуть.

— Что тебе нужно? — спросила она у Натаниэля, с плохо сдерживаемой досадой. Тот ничего не ответил, но пошел вперед, явно указывая дорогу. И дорога вела к поваленному дереву, обители Гаера.

Гаер встретил волчицу царственным кивком. Таким же кивком он отпустил Ната, и тот улегся на своем месте.

«Как пес у ног хозяина» — с неприязнью подумала Ита, чувствуя, как в душе нарастает страх. За то время, которое она провела у Черных Волков, ей удалось познакомиться с жестокостью Гаера, и она хорошо поняла, что лучше всего для собственной шкуры держаться от предводителя подальше. Теперь она пыталась понять, зачем нужна ему.

— Поднимайся, — велел Гаер. Ита вспрыгнула на дерево и оказалась совсем рядом с вожаком. Ее снова окутало его тьмой, словно слепого щенка, застигнутого врасплох ночью и холодом.

— Здравствуй, мой вожак, — стараясь не запинаться, поприветствовала она Гаера и опустила голову в низком поклоне.

— Здравствуй, — снисходительно ответил он, — я слышал, ты не очень преуспеваешь в уроках?

«Вот Змей, — подумала Ита, — неужели, Драк нажаловался? С него станется, подлая шакалья шкура».

— Ты был прав, — ответила она, все еще не поднимая головы, — мастерство твоего племени выше, чем мое.

— Это потому, — сказал Гаер, — что ты убивала тех, кто не вступал с тобой в бой серьезно, считая это ниже своего достоинства, драться с самкой насмерть.

— Я не просила их об этой уступке! — вспыхнула Ита, лишь на секунду вскинув взгляд на Гаера и тут же, испуганная своей дерзостью, снова поклонилась, — я буду стараться.

— Не сомневаюсь, — холодно сказал Гаер, — еще одно преимущество моих воинов — их сила. Сила, данная нам Темным Змеем. Ты ведь уже знакома с ней?

Ита вспомнила черный туман, крики оленя, свою ненависть, питавшую ее противников.

— Да, — коротко кивнула она.

— Отлично. Как думаешь, ты достойна владеть ей?

Ита подняла на Гаера непонимающий взгляд. Как она может сказать, достойна ли она, если Драк и в самом деле наговорил вожаку, что она самая никчемная из его учениц? Какого ответа ждет этот волк?

— Не пытайся меня читать, — холодно сказал Гаер, — мне это не нравится. Я спросил тебя, а не себя. И, — немного подумав, добавил он, — не Драка.

— Тогда… с вашего позволения, мой вожак…

— Я уже позволил, задав вопрос. Короче, — в голосе Гаера не было рыка, но он сковывал льдом.

— Я… — Ита паниковала. Ей казалось, что, ответив согласием, она получит силу, но что-то обязательно потеряет, — мне бы хотелось знать условия.

Гаер кашлянул. Казалось, он пытался скрыть смех.

— Посмотри на меня, — приказал он и, встретившись алым взглядом с зелеными глазами волчицы, хмыкнул, — а ты не промах. Условия, значит. Что может наша Сила ты уже видела. Какие еще условия тебе нужны?

Ита поняла, что он хочет выдавить из нее ответ. Получить подтверждение ее наглости из ее же пасти. И все же отступать было слишком поздно.

— Что я отдам взамен? — холодея от страха, спросила она.

— Вот как? — неприятно улыбнулся Гаер, — ты думаешь, что есть цена, которая покажется тебе слишком высокой? За такую власть?

— Нет, мой вожак, — едва ворочая челюстями, пробормотала Ита. Алый взгляд Гаера сковывал стужей, — просто хотелось бы знать.

— Я тебе лучше расскажу, что будет, если ты не согласишься, хорошо? — Гаер подошел совсем близко, — а будет все просто. Ты умрешь. Не сразу, а, скажем… Как тот олень. Или еще хуже. Хотя тебе трудно поверить, но мы можем сделать хуже.

Ита поверила сразу.

— Я согласна.

— Вот и славно, — кивнул Гаер, — скоро Новолуние, и мы проведем Обряд. Старайся на уроках из-за всех сил, и веди себя смирно с моими волками. Ступай.