— Прощай, Туам, — прошептала Динь, — мне так больно от того, что мы не встретимся. Но у тебя здесь есть я. И я обещаю, что буду самой смелой и ни за что не подведу тебя, и не предам. Прощай.

Вскинув голову, волчица громко завыла в надвигающийся кровавый закат. Она пела песнь без слов. Песнь чистой скорби и боли. Вент молча оставался рядом, прижавшись к ее лапе.

Динь умолкла. Некоторое время она сидела неподвижно, опустив голову. Потом поднялась и кивнула Венту. Повернулась к морю спиной. И вдруг вой, злобный и яростный, разорвал наступившую тишину.

Динь испуганно посмотрела на Вента, тот пожал плечами.

— Я не знаю…

Вой повторился. Это не было просьбой о помощи, или скорбью о погибшем, или ответом на скорбь собрата. Динь никогда раньше не слышала такого ужасного звука. Словно кто-то ненавидел весь мир, и вызывал его на бой, или хотел отомстить ему, убить, уничтожить.

— Это волк! — сказала Динь, повернув голову на звук.

— Не думаю, что нам стоит идти туда, — с сомнением заметил Вент, но, заметив отчаянный взгляд своей Хранимой, покачал головой:

— Давай хотя бы будем осторожны, — попросил он, — я полечу вперед и разведаю, что там.

— Я пойду с тобой, — упрямо заявила Динь.

— Это безумие, — попытался возразить Вент, однако Динь уже шла вперед.

— Может, там собрат, которому требуется помощь, — сказала она Стерну.

— Или собрат, который хочет тебя убить, — вполголоса пробормотал тот. Динь вскинула голову:

— Мне все равно!

— Стой! — Вент вцепился волчице когтями в морду, заставив посмотреть на него, — надень броню, — тихо сказал он.

Динь поняла, что спорить бессмысленно. Недвижимо она стояла, пока ловкие лапы Стерна прилаживали доспехи. Теперь, потеряв тепло Туама, они были жесткими, чужими и очень тяжелыми. Однако волчица ни слова не сказала об этом Венту.

Шум равнодушного моря за ее спиной постепенно смолкал, уступая место ночной тишине леса. Здесь было даже слишком тихо: не стрекотали сверчки, не ухали совы. Огромные обожженные стволы казались совсем мертвыми, и даже сухие листья, оставшиеся с прошлого лета, не шелестели на ветру. Как бы Динь не хотелось быть смелой, чем дальше она ступала в чащу и чем громче слышался вой, тем медленнее становился ее шаг, а голова опускалась, словно волчице хотелось стать ниже и незаметнее.

— Смотри! — тихо окликнул Хранимую Вент, — что там впереди?

Динь спряталась за какими-то колючими кустами и посмотрела туда, куда указывал Стерн. Она никогда не видела ничего подобного, но чутье подсказало ей, что это странное угловатое сооружение — дело рук человека.

— Воют оттуда, — сказал Вент, — Динь, ты точно не хочешь, чтобы я…

Волчица отрицательно покачала головой. Прижавшись животом к земле, она медленно поползла вперед, и ползла до тех пор, пока не ткнулась носом в странные, совсем низкие и голые деревья, окружавшие дом. Немного продвинувшись вдоль, волчица нашла дыру в ограде, и, чуть скрипнув покосившейся калиткой, вошла во двор.

В нос ей ударил острый запах гари, гнили и человека.

— Эй… — позвала Динь, — кто здесь?

Ужасный лязг оглушил ее. Перед глазами мелькнуло что-то рыжее, в холку вцепились острые когти Вента, пытающегося оттащить Хранимую назад. Шарахнувшись, Динь опрокинулась на спину, вздев над собой длинные лапы. Зазвенела сталь брони.

— Иди! — услышала она хриплый рык, — давай! Подойди ближе, раз ты такая храбрая! Я разорву тебя на куски!

Поспешно извернувшись, Динь вскочила, одновременно делая еще прыжок назад. Взъерошенная, обескураженная, перемазанная в грязи и пепле она посмотрела на ту, которая говорила с ней.

Перед ней стояла, оскалив зубы и вдыбив шерсть некогда рыжая, а теперь бурая волчица. В глаза Динь бросились ее сверкающие яростью зеленые глаза и ужасная худоба. Казалось, что она с трудом держится на лапах. Снег кругом был обгрызан до земли, и на покосившейся будке виднелись следы зубов, а края крыши были разодраны в щепки. И что-то еще странное зацепило взгляд волчицы, только она не могла понять, что именно…

— Тише, — Динь отступила, — извини, если это твои земли. Я не хочу причинить тебе зла. Я… я уйду.

Во взгляде рыжей на секунду промелькнуло удивление. Она никогда прежде не видела таких белых волков в броне. Но, все же, ненависть одержала верх и волчица рванула вперед, стараясь добраться до этой дерзкой незнакомки, однако что-то мешало, не давало впиться в нее, убить, обагрить сожженную землю ее кровью.

— Проваливай! — пророкотала волчица, скребя когтями землю, — вали! Можешь всем рассказать, как Ита попала в ловушку! Ты ведь для этого приходила? Давай, растрепли всем: Ита в ловушке! Ита скоро сдохнет! Пусть радуются! Пусть хоть что-то порадует их, перед тем, как все они сдохнут! А они сдохнут, поверь мне!

— Что… что ты говоришь? — Динь с трудом заставляла себя оставаться на месте и смотреть в глаза незнакомки. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и волчица порвет ее. И вправду порвет, на множество мелких кусочков.

— Так тебя зовут Ита? — спросил Вент, приземлившись прямо перед мордой рыжей. Динь вздрогнула и подалась вперед, но ее Стерн, казалось, совсем не боялся ни клыков, ни злобного взгляда. Незаметно он кивнул Динь, и волчица, присмотревшись, поняла, почему все еще жива. От худой шеи незнакомки куда-то за угол тянулась тяжелая железная цепь,

— Слишком много слов о смерти, тебе не кажется? — продолжил Вент.

— Ахахаха! — рассмеялась Ита, запрокинув голову и широко раскрыв пасть, — а о чем мне еще говорить, маленькая птичка, как не о смерти? Здесь кроме нее, да меня никого больше не осталось. Нет, есть хозяин. Да, мой хозяин! Хочешь познакомиться с ним, маленькая птичка?

— Меня зовут Вент, — уточнил Стерн, но волчица пропустила его слова мимо ушей.

— Хочешь познакомиться с ним, маленькая птичка, так загляни в дом. Или нет! Пусть лучше она заглянет, — Ита кивнула в сторону Динь, — ей понравится, я уверена!

— Динь, не ходи туда! — встревоженно сказал Вент. Однако волчица решительно шагнула к дому и скрылась за дверью. Ита со злобной усмешкой наблюдала за ней.

Динь никогда прежде не приходилось быть в таких больших человеческих домах, да и в домах вообще. Она знала о существовании чумов, но внутри не была никогда.

Пахло мертвечиной. Множеством мертвых волков. Кругом, в зловещем мраке угадывались очертания полуистлевших странных предметов. Мертвенный блеск привлек внимание волчицы и, когда глаза ее привыкли к темноте, она увидела голову волка, прибитую к стене. Ниже — шкуру. А еще ниже неподвижное, обгоревшее тело человека.

Подавив тошноту, Динь вылетела наружу, задыхаясь от ужаса, не в силах сказать ни слова.

Ита с издевкой поинтересовалась:

— Ну, как? Он достаточно радушно тебя принял?

— Вент… — пробормотала Динь, не глядя на нее, — там человек. Он мертвый. Он сгорел.

— Ах, да! — Ита снова безумно расхохоталась, — об этом-то я и забыла предупредить! Надеюсь, ты сможешь меня простить! — она чуть опустила голову в поклоне, продолжая жечь Динь горящим взглядом исподлобья, но это уже не пугало волчицу.

— Бедная… — прошептала она, — ты была здесь пока он умирал? И все это время после? — Динь сделала шаг вперед, — позволь помочь тебе.

Снова раздался пронзительный лязг цепи и Динь оказалась опрокинута одним мощным ударом и прижата к земле.

— Хочешь мне помочь? — горячее дыхание Иты обожгло шерсть над ухом волчицы, — тогда умри!

Прошелестели перья, щелкнули клыки, послышался рык полный боли и злобы, и Динь, внезапно осознав, что она свободна, отпрыгнула прочь. Ита с ненавистью смотрела на Вента, по ее щеке стекала кровь. Стерн одарил рыжую холодным взглядом.

— Идем отсюда, Динь, — приказал Вент, направляясь в сторону калитки.

— Но… — волчица с состраданием смотрела на Иту.

— Идем, Динь! — нетерпеливо повторил Стерн, не сводя глаз с рыжей волчицы, — послушай меня хоть раз без лишних вопросов.

Еще минуту Динь смотрела на Иту, а та на нее. Взгляд рыжей был полон ненависти и неясной, и оттого — жуткой усмешки.