Туам чуть замедлил шаг. Динь говорила что-то близкое к тем мыслям, которые одолевали его несколько часов назад. И ему показалось, что вот-вот она скажет что-то, что сможет снять с его души какой-то огромный, но очень неясный груз.

— Хочешь сказать, — медленно произнес он, — все к лучшему?

— Не знаю, — Динь чуть пожала плечами. — Но когда я приходила встречать весну на Лапу Стерна, мне хотелось пойти навстречу Солнцу и увидеть что там, за нашими землями. Наверное, если бы не изгнание, я бы никогда на это не решилась.

— На самом деле я тоже хотел пойти на восток, — сказал Туам.

— Правда? — Туам спиной почувствовал радостный взгляд волчицы. На морде его появилась легкая улыбка.

— Ага. Но на мне так много висело: обязанность стать вожаком, учеба… Потом Карван. А теперь я совсем свободен и могу делать все, что мне захочется. В конце концов, мы ведь не последние волки в стае. Найдется им и вожак, и целитель.

Динь счастливо улыбнулась:

— А как ты думаешь, что мы будем делать, когда перейдем на другой берег? Останемся там жить или пойдем еще дальше?

— Я слышал о волках-одиночках, — ответил Туам. — В наших краях их нет, быть одному полярной ночью означает смерть для каждого, кроме, пожалуй, нанука. Но, если за морем теплее, и больше добычи, и не бывает таких холодных зим, то я хотел бы стать одиночкой и бродить по новым землям… вместе с тобой. Всему хорошему нас научили в детстве, так неужели нам нужны вожаки, чтобы соблюдать законы?

— Нет, — Динь вздохнула. — Не нужны.

Она и сама порой задумывалась о том, что будет, если им придется снова вступить в стаю. Альнор предал ее доверие к нему не только как к волку, но и как к вожаку. И со страхом Динь понимала, что никогда больше не сможет найти себе места среди стаи. Пусть другой, пусть с самым справедливым вожаком на свете. Ведь она будет знать, что по одному слову можно потерять все, что дорого в жизни. И никогда не забудет об этом.

— Моя мама, наверное, сейчас очень тоскует, — тихо сказала она Туаму. — Я бы не хотела, чтобы она грустила. Когда я говорила ей об этом, я не верила своим словам. А теперь… Мне, правда намного лучше и интереснее, чем в стае! Вот бы можно было отправить к ней весточку!

Туам задумался:

— Можем отправить твоего Стерна, когда перейдем за море. Да, его не будет рядом с тобой несколько недель, может, даже пару месяцев, но я смогу защитить тебя. А он долетит до нашей стаи, передаст Рионе то, что ты захочешь, и вернется обратно.

Динь просияла:

— Конечно! Так я и поступлю!

— Но потом, — предупредил ее Туам. — Пока нам нужна их помощь.

— Кстати, о помощи, — сказала Фидем. — Думаю, нам уже пора поискать лед.

— Как скажешь, — согласился Вент, и оба они помчались к берегу.

Стало очень тихо. Даже крики чаек, казалось бы, притихли. Ничего, кроме них на огромной ледяной простыне. Туам обернулся и подивился тому, насколько резвая даже осторожная волчья рысь. Берега уже не было видно, он скрылся за туманной дымкой. Он встретился взглядом с Динь. В нем светилось спокойствие и уверенность в нем, Туаме.

Если волк когда-нибудь и задумывался о том, что значит любовь, то именно сейчас мысль его обрела ясность. На диком, ужасном, холодном Севере, где опасность подстерегала на каждом шагу, и можно было найти тысячу и один способ расстаться со своей хрупкой жизнью, любовь была ничем иным, как вот эта возможность ощущать уверенность и спокойствие в другом волке. Верить в надежное плечо рядом среди хаоса метели, голода, холода и злых духов. Идти рядом со смертью так, словно ее и не существует. А если нужно, то и навстречу ей.

И в глазах Динь Туам видел свои собственные мысли. Нет, никогда двум живым волкам не стать настолько близкими друг другу, как Стерн и Хранимый, но и Динь, и Туаму показалось в этот момент, что они едва не перешли эту границу.

— Я так рад, что мы вместе, — сказал Туам, но Динь услышала намного больше. И ответила.

— И я. Это лучшая судьба, которую могли подарить нам Великие.

Туам согласно кивнул и они снова зашагали по льду, друг за другом, след в след.

Спустя несколько часов послышался шорох крыльев. Это вернулись Стерны. Подняв голову, Вент заметил, что Фидем держит в когтях большую тушку арктического зайца.

— С ним пришлось немало повозиться, — сказала она, укладывая добычу рядом с лапами своего Хранимого. — Вот, взгляни.

Фидем развернула крыло, и волк увидел, что в нем не достает перьев. Сердце его тревожно сжалось.

— Все в порядке, — сказала Фидем, заметив его волнение. — Это не причинило мне большой боли. Однако я бы никогда не подумала, что у них такие сильные задние лапы.

— Тогда тебе повезло, — хмыкнул Туам. — Эти лапы расцарапали немало охотничьих морд и выбили немало глаз. Большая удача, что тебе удалось отделаться лишь несколькими перьями. Будь осторожнее впредь.

Стерн шутливо закатила глаза.

— Я — Звездная Птица, забыл? — она потрепала Хранимого клювом по голове. — Что мне какие-то зайцы?..

Вент опустил рядом с Динь большую пресную льдину. Это было как нельзя кстати. Динь совсем потеряла счет времени среди однообразной белой равнины, но это не мешало ей понять, что они идут достаточно, чтобы начать испытывать жуткую жажду. Неотрывно глядя на лед, она облизнулась. Язык казался ей огромной и неуклюжей шершавой теркой.

Туам попробовал лед несколькими прыжками. Во время каждого сердце его замирало, но он прыгал до тех пор, пока не убедился в том, что ледяная корка выдержит их всех. И только тогда разрешил Динь сойти с его следа, чтобы пообедать, а может — поужинать. Как и она, Туам совершенно потерял счет времени.

— Здесь дико хочется пить, — признался он. — Не помню, чтобы где-нибудь на суше я испытывал такую жажду.

— Вокруг все соленое, — отозвался Вент. — Воздух и льды. Для моря это нормально.

— Да, — подтвердила Фидем. — Нам об этом рассказал Дамару.

— Дамару? — Динь оторвалась от своей половины зайца и с удивлением посмотрела на Стерна. — Вы видели его? Где?

— Встретили на берегу, — ответила Фидем. — Он показал нам пресный лед. Ему очень жаль, что так случилось с тобой, Динь. И, мне показалось, он был несколько разочарован тем, что по пути ты не зашла в его стаю, чтобы попрощаться…

Динь смущенно прижала уши и поспешила опустить морду обратно к зайцу.

— У нас в любом случае не было на это времени, — чуть суховато заметил Туам.

— Да, конечно, — согласилась Фидем. — Он рассказал нам еще немало интересного.

— Во всяком случае, больше, чем эти олени, — ворчливо заметил Вент. — Еще он уверен в том, что за морем будет намного интереснее, чем у нас на Севере. Мне показалось даже, что он тоже с удовольствием ушел бы по оленьей тропе.

— Доедайте, — Фидем обвела волков взглядом. — Разговор будет серьезным.

Обглодав зайца до костей, и частично — вместе с ними, и вдоволь нализавшись льда, волки почувствовали себя прекрасно. Даже тревога Туама по поводу прочности льда чуть поутихла. Фидем села Динь на плечо, справедливо полагая, что она легче, чем ее Хранимый в доспехах, а Вент взмыл в воздух, держа в когтях меньшую часть льдины. Они условились нести ее по очереди.

— Итак, Дамару рассказал нам немало важного, — начала Фидем. — Во-первых, он сказал, что стоит остерегаться сильных ветров на открытом пространстве.

Вент едва слышно хмыкнул. Не обратив на это никакого внимания, Фидем продолжила:

— Они с легкостью ломают даже прочные льды и сейчас, весной, это наиболее вероятно. Второе, о чем он хотел предупредить вас — возле берега лед прочен, но чем ближе вы к середине перехода, тем сильнее их подмывает изнутри водой. На второй день нам нужно будет стать особенно осторожными. Кроме того, он высказал предположение о то, что на другом берегу может быть уже намного теплее, и лед там будет еще менее прочен…

— Нам бы услышать все это днем раньше, — едва слышно проворчал Туам. Спокойное расположение духа его улетучилось, вновь сменившись тревогой. Но он знал, что должен дать Фидем договорить. Какие бы опасности не подстерегали их, он должен об этом знать. Нельзя трусливо спрятать голову в снег.