Она вообще была легкой в этом году. Да, было холодно, да, порой наступали голодные времена, но все волки замечали, что все вовсе не так сурово, как раньше. Не такими частыми гостями были метели, а добыча все-таки находилась, пусть и после долгих поисков. Угрозой были нануки, но и их встречали редко.
Именно поэтому Динь, никогда не видевшая призрачного медведя вживую, не сразу почувствовала беду.
— Осторожно! — шепнула Фидем, слетев с плеча Туама и раскинув крылья перед ними. Волки остановились и недоуменно переглянулись.
— Что такое? — спросил Туам. И тут же настороженно вытянул шею. Нос его шевелился, казалось, пытаясь уловить неведомый запах. Динь, прищурившись, вгляделась в снежную пустыню. Что-то вроде голубого вихря взвилось всего в десятке шагов от них.
— Нанук… — выдохнул Туам. Динь вздрогнула.
Не сразу, совсем не сразу смогла она разглядеть медленно проясняющиеся во мраке светящиеся черты призрачного медведя. Он вырос, словно из ниоткуда, и тут же поднялся на задние лапы, будто выглядывая кого-то. Динь сразу поняла: он ищет их.
— Назад, — приказала Фидем, и никто не посмел бы ослушаться ее в эту секунду. Очень осторожно, ступая след в след, они попятились, а Звездная Птица опустилась на снег перед ними, заметая их следы. Раздалось негромкое рычание. Динь никогда не слышала грома, но если бы слышала, то сказала бы, что надвигается гроза.
— Быстрее! — скомандовала Фидем. — Прячьтесь!
Динь видела, как нанук пошел вперед, мотая огромной косматой головой, и ледяные искры, сверкая, впивались в снег рядом с ним. Фидем неутомимо заметала их следы крыльями, но она была медленнее, намного медленнее нанука, почуявшего их.
Прятаться уже было бесполезно.
— Бегите! — крикнула Фидем, и Динь с Туамом помчались прочь, не оглядываясь. Их стая была слишком далеко, ведь они уже прошли большую часть пути. Теперь спастись они могли, только обогнув нанука и прибежав в соседнюю стаю. Иначе неутомимый призрак нагнал бы их.
— Прячься за торосами, Динь! Мы должны сбить его со следа! — задыхаясь, приказывал Туам, делая огромные прыжки из стороны в сторону. — Петляй как заяц!.. Ах, как же много ты не знаешь!
Динь действительно не знала многого, ведь она не училась так же, как другие охотники и воины. Но она старалась повторять все за Туамом. Сердце ее подпрыгивало до самой глотки каждый раз, когда позади раздавался гулкий рык, становящийся, казалось, все ближе и ближе…
— Осталось немного! — крикнул Туам. — Поднажми!
Сам он остановился так резко, что едва не упал набок, и, рванув за спину Динь, остановился и громко завыл.
— Нет! — крикнула волчица, поняв, что он хочет сделать, но Туам уже пихнул ее в спину, подгоняя.
— Беги! Я за тобой!
И он снова завыл, протяжно и отчаянно. Динь узнала этот вой — он звал на помощь. Но кто мог бы помочь им в огромной снежной пустыне?..
— Пройди за наши спины, сестра, — внезапно услышала она низкий могучий голос и снежная пелена расступилась, открывая силуэты волков в блистающих доспехах. — И не медли!
Динь шагнула в ряды воинов из чужой стаи. Следом за ней вбежал Туам, и ряды сомкнулись. Все волки как один сделали шаг вперед, навстречу нануку.
— Убирайся прочь! — приказал один из них. Динь обернулась и вздрогнула. Нанук был так близко… Еще чуть-чуть, и он бы смог дотянуться до беглецов лапой, но теперь между им и ними стояла крепкая стена из сильных воинов в звездных доспехах. И призрачному медведю не оставалось ничего иного, кроме как в бессильной ярости ударять по земле огромными лапами с длинными, изогнутыми когтями.
— Убирайся прочь, чудовище! — спокойно повторил тот же волк, и по его приказу воины сделали еще шаг вперед. Нанук отступил, но глаза его, свирепые, налитые яростью смотрели прямо на Динь, и волчица почувствовала, как холодеет под этим взглядом.
— Прррочь! — яростно взвыли десятки голосов, и медведь, рыкнув напоследок, нехотя развернулся.
— Ты Динь? Мы ждали тебя, Хельвинга отправляла своего Стерна сказать, что ты сегодня будешь у нас, — сказал тот волк, который командовал воинами. Динь только кивнула. Лапы ее дрожали. — Здравствуй, Туам. Я рад видеть тебя снова. Вас всех.
В этот момент на плечо Туаму опустилась Фидем. Она тяжело дышала и кончики ее крыльев, покрытые инеем, слабо подрагивали.
— Они ранены? — услышала Динь встревоженный голос, и вперед выступила Тасмань. Она выглядела взволнованной. Но, как только целительница увидела, что с путниками все в порядке, морда ее сразу же приняла обычный, презрительно-равнодушный вид.
— А, здравствуй, — равнодушно сказала она. — Ты за травами? Много дать не смогу, у меня самой запасы на исходе. И скажи Хельвинге, что у меня заканчиваются шишки полярной ели, так что пусть пришлет мне.
— Думаю, — с неприкрытой неприязнью в голосе сказал предводитель воинов, — тебе тут делать нечего, коли уж никто не умирает. Идемте, согреетесь в моем логове. Уж твоему Стерну, Туам, тепло точно не помешает. Кроме того, нанук не уйдет отсюда, почуяв добычу. По крайней мере, не сразу. Если его не прогнать…
И он многозначительно посмотрел на Тасмань. Та фыркнула и ушла.
— Меня зовут Фроз. Это мой Стерн — Эрбус. Будьте как дома.
— Сейчас Тасмань будет прогонять нанука, — прошептала Динь Туаму, пока они шли до логова Фроза. — Она возьмет корень весеннего звона и нанук уйдет. Они не выносят этого запаха.
— Она пойдет к нануку одна?.. — глаза Туама расширились от удивления.
— Нет, — Фроз ответил ему за Динь. — С ней пойдет несколько наших воинов. Так можно будет быстрее прогнать нанука. Вообще, если уж он тут появился, надо будет собрать отряд и убить его. Иначе дорога к нам будет опасной.
— Я заметила, — осторожно сказала Динь, — вы не очень любите Тасмань.
Хвост Фроза нервно дернулся, но сам он не подал виду, что слова Динь хоть как-то задели его.
— Ей ведь пришлось пожертвовать многим, спасая стаю.
— Никто этого не отрицает, — фыркнул Фроз. — Но, как ты, наверное, уже успела заметить, она и сама не слишком дружелюбна. Впрочем, свои обязанности она выполняет хорошо и получает за это свою долю мяса. Больше ни ей от нас ничего не нужно, ни нам от нее.
— Мне кажется, — робко возразила Динь, — вы не совсем правы…
Фроз посмотрел на нее с раздражением. Только то, что эта маленькая дотошная волчица была целительницей, сдерживало его от грубости.
— Пойду, узнаю, прогнали ли нанука, — холодно бросил он и широким шагом вышел из пещеры.
— О чем это вы говорили? — недоуменно спросил Туам. Динь пожала плечами.
— Да так, ни о чем…
Туам нахмурился:
— У тебя есть от меня секреты?
— Нет! Конечно же, нет! — сказала Динь. И добавила, уже тише. — Это не мой секрет.
Туам кивнул головой, в знак того, что больше не будет продолжать расспросы. Прошло немало времени в тишине, прежде чем в логово вошел незнакомый Динь молодой волк.
— Фроз просил передать, что нанука прогнали и вы можете продолжить свой путь, — старательно скрывая неловкость, пробормотал он. И быстро вышел, под внимательным взглядом Фидем.
— Судя по этому волку, — сказала Стерн, — Фроз передал это послание в куда более грубых словах. Чем-то ты зацепила его, Динь.
— Думаешь, стоит извиниться? — спросила волчица.
— Нет, — Стерн покачала головой. — Думаю, стоит идти домой.
— Откуда берутся нануки? — спросил Туам у Фидем на обратном пути. Динь напряглась, словно одно это слово могло привлечь к ним внимание призрачного медведя.
— О… Это долгая история, — протянула Фидем. — Нанук — белый медведь, потерявший покой. Медведь, некогда вкусивший человеческой крови и с тех пор впавший в безумие. Он не может спать зимой, как другие белые медведи, и дикая жажда, совсем не похожая на ту, что испытываете вы, когда хотите пить, гонит его вперед, за новыми и новыми жертвами. Только трепещущее сердце, вырванное из груди добычи, заставляет эту жажду ненадолго утихнуть. Но летом вы никогда не отличите нанука от простого белого медведя, ибо летом он обретает плоть. И лишь зимой становится призраком, почти неуязвимым для клыков и когтей.
