Такой идеальной улыбкой, как у Виталия, я похвастаться не могла. Мои зубы кривые с детства, а брекеты я не носила, ибо не мое это. Пробовала таскать скобы какое-то время, но это было стыдно и неудобно, а потому я предпочла не улыбаться совсем.

А Виталик, мало того, зубы идеальные имеет, еще и плечистый. Он кажется, крупнее меня в два раза, хотя и я не дистрофик. Совсем не дистрофик. Будто Арни Шварценеггера вижу перед собой, а не Виталика в камуфляже. Надеюсь, он не увлекается стероидами, потому что это очень плохо влияет на мужское здоровье. Я много знаю об этом. С недавнего времени.

Интересно, есть ли у Виталия жена? Этот вопрос пришел мне в голову уже через пару минут его общества. Кольца на безымянном пальце нет, но в наше время это ни о чем не говорит. Снимают его некоторые мачо, кладут в кармашек и идут изменять жене с чистой совестью.

А в этой ситуации не поймешь. Полагаю, Виталик женат, просто снял кольцо, чтобы не потерять в пути или чтобы не украли, когда будет спать.

А я вот не подумала об этом. Надо бы снять сережки и спрятать поглубже в сумку, когда выпадет такая возможность. Мало ли, какой контингент в поезде попался и попадется. В наше время нельзя доверять никому, кроме себя. А в моем случае, то есть, из крайности в крайность, и себе нельзя.

Виталий, прохвост и пошляк, что видно сразу, но в отличие от остальных соседей, вызывает у меня доверия гораздо больше. Может, дело в его комплекции или улыбке, или добром взгляде… А может, он просто меня заинтересовал, как человек. Несложно и вполне возможно представить, что это мой единственный друг на несколько дней. И хорошо, если мы разговоримся. В Москве, во время пересадки, вместе с ним погуляем. Надо бы с ним налаживать контакт, да побыстрее, хотя бы для того, чтобы не торчать день на вокзале. Поскольку города я совсем не знаю, да и одной страшно ходить, лучше прибьюсь к Виталику.

К Терминатору Виталику под его накачанное крыло…

М-да, ему бы кожаный костюм сейчас надеть, и можно было бы на съемочную площадку пускать. Разницы бы не заметили. Вылитый Арни, но с выражением лица соседского британца…

В тот момент мне подумалось, что, будь у меня возможность, я бы с радостью замутила с ним, хотя бы ненадолго, на время поездки. Жаль, что этого в реальности быть не может. А так бы за Виталиком, как за каменной стеной, себя бы чувствовала. Не знаю, почему, но мне кажется, что Виталик надежный парень, он мог бы стать хорошим мужем и отцом.

Только подумала о том, и сразу накатила печаль. Мне такого мужа не светит иметь, ведь я сделала свой выбор. За заключенного выйти пообещала. Жизнь себе сознательно перечеркнула, матерью-одиночкой быть приспичило. Только сейчас, видя контрастность всего происходящего, познакомившись с Виталием, вроде бы с виду нормальным, адекватным и вполне интересным мужчиной, понимаю, какую глупость я совершила, надоумившись связаться узами брака с монстром.

– А к вам можно обращаться просто Виталий, или лучше по отчеству? – с долей неловкости поинтересовалась я, а главное, не поняла, зачем мне это вообще нужно было знать. Возможно, я захотела первой начать разговор.

– Можно Виталик. А с вами на «ты» можно? Как вы на это смотрите? В конце концов, мы с вами не старики.

– Действительно. – глупо рассмеялась, чувствуя, как зажглись мои щеки в тот момент неловкости. – О чем речь, собственно… Можно и на «ты». Даже нужно. Я бы сказала.

– Согласен. – он утвердительно кивнул. – Нужно, Полина. Или лучше Поля?

– Лучше Полина. Не люблю, когда меня называют Полькой.

– Вас понял, Полина. Полиночка. Полинуся.

– Другое дело. – красная, как рак, я неуверенно пожала ему руку.

Вот и познакомились…

Прошло какое-то время, приблизительно час или чуть больше после знакомства, и Виталик куда-то отлучился под предлогом гиперсрочного, но несделанного дела. Вернулся он быстро, с той же улыбкой и двумя гранеными стаканами черного чая, зачехленными в красивые серебряные подстаканники. Все, как в лучших традициях наших поездов, что называется…

Виталик не спросил, хочу ли я чаю, буду ли пить его, просто поставил передо мной и приглашающе кивнул. Да и денег с меня не взял. Просто он захотел угостить меня, подумав из вежливости, что мне бы хотелось попить горяченького, поскольку в вагоне не так уж и тепло, да и за окном холодрыга холодрыжная, а я мерзлячка по жизни, только он об этом не знает. А мне действительно захотелось чаю совсем недавно, крепкого, ароматного; и то, что Виталик угадал мое желание и исполнил его без лишних слов и просьб, было очень приятно.

И как он узнал о том?

Неверное, это проявление обыкновенной любезности, которая присущая нормальным мужчинам или их большинству, с которыми мне, увы, встречаться не доводилось. И это за мои тридцать с небольшим лет. Удивительно, но факт. Такие, как Виталий, попадаются на моем пути впервые.

Виталий поставил чай на стол, затем положил передо мной шоколадку и вафельный тортик, которые достал из холопьего узелка, и присел напротив. В его сумаре нашелся и ножик, и салфетки, которые Виталий аккуратно разложил по всему столу. Ухаживал и одновременно остерегался. Он, как и я, не доверял тому, что стол в вагоне стерильно чист, чтобы на него класть продукты, которые собираешься слопать.

Бережливый Виталик, помимо того, что осторожный и брезгливый. Я бы сказала, опасливый. Но не во всем. Со мной он общаться не боится ведь, а я для него посторонний человек, в котором может скрываться куда больше гадости и дряни, чем на незастеленном столике.

– Через полтора часа длительная стоянка будет. – заговорил Виталий спустя пару минут, как мы принялись чаевничать вприкуску со сладостями. – Курить охота, аж переночевать негде. Ты куришь, кстати, Поля?

– Нет, нет и нет. – отпив большой глоток чая, я неряшливо стукнула подстаканником по столу, что получилось слишком громко. Буквально выронила его. Не рассчитала силы. Но не пролила, что радует. – Не курю и не буду начинать и пробовать. И никому не советую. Отвратительное занятие. И привычка мерзкая. А еще это очень вредно для здоровья, в том числе, и для мужского. Ага, не хлопай глазками. Правду говорю. Вредная гадость твое курение. А если целуешься с курильщиком, то будто пепельницу облизываешь. Был опыт, так что знаю, как это противно.

Виталий внимательно выслушал мои доводы касательно курения, а затем виновато пожал плечами, не отпуская улыбки.

– Полностью согласен с тобой насчет того, что привычка эта мерзкая. Но я курю, так уж вышло.

– Бросай.

– Это дело надо бросать, знаю. Особенно сейчас, когда пачка сигарет стоит, как килограмм помидоров в зимнее время. Насчет вреда курения я тоже в курсе, каждый раз читаю на пачках, что может идти в комплекте. А там богатый ассортимент: и импотенция, и рак, и мертворождение, и эмфиземы… Всего и не упомнить. Но пока что это добро меня миновало. Так что главное тут – энергетический посыл. Как относишься к этому, так и случится.

– Какой нафиг энергетический посыл, Виталий? Это ты свой организм, как только закуриваешь, посылаешь далеко и надолго. И если он пока что не дал тебе улетного проп*здона в ответ, это ничего не значит. Никогда не знаешь, когда припечет, поверь мне на слово. Многие мужчины, впрочем, как и женщины, наивно полагают, что вред от курения будет ощутимо бить по их здоровью лет так через тридцать активного пыхтения. Но это далеко не так, Виталий…

Да, я в курсе, что я зануда, но такая уродилась и есть. Так и осталась не переделанная, никто не пытался изменить меня, не считая бывшего, который все это проделывал с кулаками.

Кроме того, тема курения затрагивает другую, крайне болезненную для меня тему. Вот почему я так буйно реагирую на сигареты.

– Процесс самоуничтожения уже запущен, – продолжала я учить Виталия. – и чем дольше ты куришь, чем больше стаж, тем процесс с плачевными последствиями становится необратим, а приобретенные болезни – неизлечимыми. А самое парадоксальное то, что курильщики сами себя и уничтожают, почему-то считая, что это приятно, круто и успокаивает. Вот ты читал о том, как уменьшилась рождаемость в нашей стране? Разве это не следствие халатности?