Не могу сказать, что у нас город сплошь доступных женщин, потому что сама не такая, но другим, как говорится, виднее. Значит, здесь нас, девушек, по мнению таких же нецеломудренных парней, действительно мало порядочных.

Как и парней. Всех хороших парней разобрали в первую очередь, лет так десять назад, если не раньше. Ну а остаток мужской части населения нашего городка совсем не сладок… Но зато хотя бы кто-то есть с тобой, не одной быть как-никак.

Понимаю Маринку, очень хорошо понимаю, самая такая. Но не хочу так, как она. Лучше буду одной, чем терпеть ложь, измены и плохое отношение. Не позволю на мне ездить. Женщина априори слабее мужчины. Только вот нынешние мужчины, не поголовно, но большинство, почему-то стали забывать об этом, по праву считая себя слабее нас. А нам, женщинам, ничего не остается, как превращаться в мужиков за неимением последних под боком. Мы сильные и мы все выдержим.

Жаль, что поругались мы с Маринкой. Но ничего, и это пройдет. Вскоре она оттает и напросится на чай со сплетнями. А случится это, как только я вернусь из поездки. Или я быстрее, чем она, оттаю, и снова попробую сама все наладить. Помиримся мы все равно, никуда не денемся. Не впервой ссоримся, так что это не смертельно.

А с другой стороны, надо ли хвататься за призрачную привычку иметь подругу детства под рукой? Ведь за Мариночкой – так зову ее, когда она меня бесит до невозможности, водятся особые грешки, за которые не стоило бы прощать и уж тем более просить быть прощенной. Например, ее странное поведение по отношению к людям, ничего ей не сделавшим, и какая-то черная зависть, которой Маринка пропитана насквозь.

Сколько помню, Маринка завидовала всем подряд. Так было всегда. Но когда ее зависть переключилась на меня, это выглядело более чем странно. Было бы чему завидовать, как я думала. Мариночка все равно нашла, чему, как и всегда находила, хоть и у самой было все относительно нормально.

Не считая бесполезного хахаля и отсутствия детей.

А я на тот момент была беременна долгожданным ребеночком, вот и поделилась этой новостью с подругой. Единственной подругой. Разумеется, для Маринки узнать, что у меня будет ребенок, а не у неё, было как красной тряпкой перед быком помахать. Если у нее и до того были вспышки бешенства и безразличия: она не поздравляла меня с днем рождения, с годовщиной свадьбы, то после новости о беременности совсем обозлилась. То, ни с того ни с сего, устраивала мне неожиданные скандалы, которые брали начало из ее ссор с мужем, срывала на мне плохое настроение, неприятности на работе, непонятки с родней, с теми, кого я вообще не знаю, и прочее. В общем, Маринка находила любой повод, чтобы заставить меня нервничать по-взрослому. И даже всем известные предупреждения о том, что беременным нельзя нервничать, не возымели на нее должного эффекта. Маринка будто нарочно пыталась сделать так, чтобы у меня не было ребенка. И каждый раз, когда ссорились по соцсетям, она добавляла меня в черный список, что вызывало у меня смех и самопроизвольное прокручивание пальцем у виска.

Да что там говорить… что сейчас, что теперь.

Я и сама понимала еще давно, что с такой подругой далеко не уедешь, но Маринка была единственной, с кем я всегда общалась. И сейчас она у меня единственная. Но при этом мой главный выбор, то есть, подруга или малыш, очевиден. Если я вернусь беременной, Маринка лопнет от зависти, но не сразу. Сначала она задолбит меня морально своей злобой и нытьем. Зачем мне это слушать и пропускать через себя, если я буду в положении? Да и негатив лишний раз глотать ни к чему. Лучше распрощаться с такой подругой, от которой только подвоха ждать стоит или сглаза. Ладно, пока что об этом рано говорить. Возможно, Маринка сама отвадится, или ее муж все-таки сделает ей ребенка, чтобы мозги не клевала всем подряд и без повода. Хотя вряд ли. Маринка и сегодня обмолвилась, что у него проблемы с репродуктивной функцией, которые нужно долго и упорно лечить, а он этого не делает сознательно.

Эта коза драная еще и обижаться смеет на голую правду о ее муженьке… Я, между прочим, тоже обиделась. Сильно. И пусть она это знает. В следующий раз хорошенько подумает перед тем, как рот свой жабий открывать, и что наквакивать, кому и зачем. И о последствиях своих кваков тоже пусть задумается. Нечего срывать на невинных людях неудачи с мужем. Она ж неспроста пришла, чтобы меня проводить. Надо ж было излить дерьмо накопившееся и пойти с пустым ведром обратно, а потом, как подставит это ведро, и оно наполнится, опять вспомнить обо мне.

Однако, я, как и Маринка, тоже не смогла продержаться без проявления эмоций и тоже психанула. Она задела меня за живое, сука.

Слова Маринки о моем бывшем муже-сатане напомнили мне тот день, когда я навсегда решила для себя, что больше в моей жизни не будет ни одного мужчины.

В тот день я шла домой. Выписали с очередного стационара, наконец-то. И это после выкидыша, спровоцированного моим, прежде любимым, но вдрысь пьяным мужем Сергеем. Он ногой несколько раз ударил в мой беременный живот, не подумав о возможных последствиях, которые, невзирая на мои нескончаемые молитвы, наступили. Этот удар, произведенный на почве необоснованной ревности и требования денег на бутылку, чтобы погулять с друзьями и отметить что-то там очередное по календарю, повлек за собой не только выкидыш, но и перелом моего ребра. Вот такие дела. Любовь закончилась в тот же день, как это случилось.

Торопилась я домой в тот день, но не к себе, а к Маринке, потому что муж мой сидел дома. Он не работал, а только и делал, что пил и кидал мне угрозы по телефону все время моего пребывания в больнице. В палату его не впускали в целях моей же безопасности.

Сергей так и не устроился никуда за время моей госпитализации. Ждал, паразит, когда я вернусь из больницы, чтобы вытрусить с меня деньги, припасенные на сберкнижке, и пропить их. Он постоянно клялся, что не даст мне жить, если я не отдам свои сбережения и не перепишу на него квартиру. А за то подлое, что я посмела снять побои и написать на него заявление, Сергей не простит никогда. Он поставит меня «на счетчик», и я буду обязана содержать его до конца своих дней.

Конечно, я написала на Сергея заявление, пропуская мимо ушей все угрозы, иначе это оставлять и пускать на самотек было нельзя. В моем состоянии, полуживом, невозможно было простить, пожалеть и дать мужу шанс на исправление.

Муж же, в отличие от меня, впоследствии отделался легким испугом и условным сроком. Несправедливо, но факт. Он вообще не понял, что сотворил. И не хотел понимать. А я укоряла себя, что вовремя не разглядела в нем зверя. Еще тогда, когда с дуру согласилась выйти за него замуж.

Месяцы восстановления здоровья затянулись и ввиду глубочайшей депрессии. Даже не из-за поступка мужа, а из-за факта выкидыша. Я так мечтала о ребенке, даже купила одежду на мальчика и на девочку, не зная пока, кто будет, и купила игрушку – розового медвежонка, в которого влюбилась сразу, а тут такое горе…

Помимо депрессии, я ни морально, ни физически не могла отдыхать. Не имела возможности существовать спокойно. Мне этого не позволяли. После развода с Сергеем приходилось кочевать от одной знакомой к другой, чтобы муж меня не нашел и не добил. Да, ему было запрещено заявляться ко мне в квартиру, но и я боялась туда идти.

А потом я вздохнула с облегчением и вернулась в родную стезю, когда узнала от свекрови то заветное, что Сергея посадили за разбойное нападение.

Это было ужасное время, а о том дне, когда меня избили, не хочется и вспоминать. Плохое не стоит держать в памяти, но иногда оно само по себе всплывает, к несчастью. Главное, я это уже пережила. Повторения не случится. Ведь я тщательно обезопасилась от всего, что могло бы угрожать моему спокойствию.

Был ли бывший муж той причиной, настоящей причиной, из-за которой я отвернулась от реальных мужчин, мясных, так сказать, теплых, от которых есть польза в быту, и предпочла, чтоб они существовали, но где-то подальше от меня? Из-за него я, прежде влюбчивая и доверчивая, перестала наивно верить каждому встречному, а главное, привязываться всей душой?